Ольга Геттман - Повести

– Что вы видели сейчас?

– Не увидела, это не зрительный образ.

– Обо мне?

– Да, только, прошу, не смотрите мне в глаза.

– Что вы узнали?

– Я не сумасшедшая.

– Догадываюсь.

– У вас крупные неприятности, но решить их вам поможет адвокат Петровский.

– Вы правы, я сейчас ищу хорошего адвоката, чтобы с наименьшими потерями выпутаться из неприятного дела. Вы понимаете, что с вами произошло?

Олеся прекрасно понимала, но не знала, как жить ей дальше с тем, что поселилось в глубинах её мозга.

– Видимо, из-за удара молнии я получила необъяснимую, паранормальную способность – теперь вижу будущее людей, глядя им в глаза.

Она не стала говорить доктору, что кроме сказанного, она видела души людей, по их взгляду. Или, скорее, их сущность, что, впрочем, почти идентично. И это виденье, как она догадывалась, могло сделать её жизнь невыносимой.

– А что, доктор, медицина способна объяснить то, что случилось со мной с точки зрения современной науки?

– Конечно, – оживлённым голосом произнёс Олег Степанович, – электрический разряд большой мощности активизировал те структуры мозга, которые отвечают за интуицию. Но достоверных теорий пси-явлений ещё нет.

– Вы плачете?

Мелкой дрожью затряслись руки и плечи девушки, слёзы хлынули из глаз, не поддаваясь воле хозяйки. Олеся внезапно для себя ухватила Олега Степановича за халат и припала лицом к его плечу. Доктор был шокирован поведением необычной пациентки, его охватило оцепенение, он замер и сидел, не двигаясь. Лишь через пять минут отчаянных рыданий, Олеся ощутила на своей спине несмелое прикосновение.

– Не плачьте, успокойтесь. Дать платок? Вам повезло. Вы остались не только живы, но и здоровы.

– А что мне делать?

– Жить дальше. К вам, кстати, молодой человек рвётся уже не первый день.

– И я, взглянув в его глаза, увижу то, что не должен видеть человек в глазах своего любимого?

Олеся, наконец, оторвала зарёванную физиономию от плеча психиатра и недоверчиво посмотрела на него. Смеётся он или нет? Нет, серьёзен.

Тогда засмеялась она.

– То плачет, то смеётся. Чему на этот раз?

– Я вам халат промочила.

– Ничего страшного, высохнет. Олеся, если моё плечо вам уже не нужно, то я пойду, хорошо? А вы пока – молчок, договорились?

Олеся энергично закивала, а так как голова у неё и без того кружилась, не заметила смены декораций. Олег Степанович вышел, а на его месте сидел с букетом полевых цветов, столь любимых ей, Глеб.

Он сильно осунулся, в глазах появился лихорадочный блеск, седины в волосах прибавилось так много, что цвет волос, скорее, свет от волос обрамлял лицо серебристым цветом.

Глеб и сам светился каким-то особым, нездешним светом. Но главное – у Олеси было ощущение близости кого-то очень дорогого, от которого исходила уверенность и сила. Она чуть было не взглянула ему в глаза. Что бы с ней было тогда? Увидела ли она в них своё новое, счастливое отражение или навеки улетела бы в непознанную бездну?

Люди, узнав о даре Олеси, не без помощи вездесущих журналистов, потянулись к ней вереницей. Ей пришлось купить лицензию, снять квартиру под офис, чтобы помогать страждущим.

Любое экстраординарное событие привлекает к себе прежде всего людей обделённых, в чём-то ущербных, просто несчастных. Счастье эгоистично, недальновидно, не склонно к мистическим настроениям и божественным вдохновениям. Оно, скорее, свернётся калачиком в кресле и будет ждать, когда закипит на кухне чайник. Несчастье же всегда в походной одежде, чтобы укрываться от дождя в чистом поле. Оно готово к чуду, ради которого идёт, словно паломник по святым местам искать утешение.

«Раньше было лучше, – думала Олеся, – спокойней. А сейчас я как будто сижу на пороховой бочке. Люди эти, их беды, потери – они мне не дают спать, словно перекрывают дыхание по ночам».

Приходили разные люди со своими проблемами, болью. Из благодарности они приносили деньги. Олеся не назначала цену за свои услуги, понимая, что достаток у её клиентов разный, а спекулировать своим даром ей не позволяла совесть. Она отвечала на вопрос: «Сколько вам должны?» просто: «Сколько можете».

После приёма в её руках побывали купюры разных достоинств: мятые сторублёвки, зелёные гладкие тысячи, аккуратно сложенные в носовой платок железные, видимо, накопленные с большим трудом, монеты.

Однажды к ней на приём пришла молодая, одетая в брендовые вещи, ухоженная женщина. На всех пальцах рук у неё были надеты бриллиантовые кольца, в ушах сверкали изысканные серёжки.

– Здравствуй, Олеся, – обратилась к кудеснице женщина.

Олесю покоробило такое панибратское обращение, ведь они не были знакомы, но она не подала виду.

– Меня зовут Ирина. К тебе прийти порекомендовала моя подруга, которая осталась довольна посещением твоего салона. Ну, рассказывай, что ты видишь, рассказывай, – вальяжно расположившись в кресле Олеси, заявила Ирина.

Олесю настолько выбило из её привычного состояния поведение клиентки, что она на миг потеряла свой дар. В тот момент она видела наглую, желающую своим поведением унизить её, богатую, молодую женщину.

– Какие проблемы могут быть у такой знающей себе цену гордячки? – подумала Олеся, заглядывая в её невероятно зелёные, самодовольные глаза. Но уже через несколько минут собралась и начала рассказывать Ирине о её проблемах.

– Я вижу рядом с вами очень худенькую девочку с такими же зелёными глазами, как у вас. Она страдает, от этого плохо кушает и по ночам плачет тихо, боясь, что её услышат и накажут.

Тон и голос посетительницы внезапно изменился, словно спесь и снобизм сдуло ветром. Она вдруг заговорила голосом простой несчастной бабы, которой знакома душевная боль.

– Это моя дочка. Я отдала её в детский дом, боясь, что мой муж, известный бизнесмен, не примет её, и наша свадьба не состоится.

– Ещё я вижу, что вы беременны, у вас будет мальчик.

– Неужели! Муж так хочет сына, но у нас не получалось уже три года. Он подумывал развестись из-за этого со мной, ведь ему нужен наследник. Я последние дни потеряла аппетит, меня тошнило при виде еды, но и подумать не могла, что беременна.

– Скажите, – обратилась к Олесе теперь на «вы» Ирина, – муж примет мою девочку? Что вы видите?

– Я вижу огромную светлую комнату. Из окна видно море. Вы вчетвером сидите за круглым столом, весело разговариваете и смеётесь.

– Значит, всё обойдётся, – выдохнула женщина, словно освобождаясь от ноющей сердечной боли, – спасибо вам большое, Олеся! Вы не представляете, что сделали для меня!