Элизабет Гафри - Если меня не станет… Погибая – остаться

Слишком личная это информация, которую знала только моя Натаха, и мы больше ни с кем об этом не разговаривали.

– Неа, – опять постаралась, чтобы голос не дрогнул. Слишком личную тему она затронула.

– Что, вообще никогда никто не нравился?

– Нет. Лен, мне 15 всего, это что, критично уже?

– Да нет, просто спросила. А у меня первый поцелуй в 13 был, как раз с тем парнем, что и подсадил меня. Он старше был на четыре года, мне он казался таким крутым. Сынок богатых родителей, учился тогда в училище и уже ездил на машине. Что он наркоман, я вообще не догадывалась, он забирал меня после школы, довозил до дома и ждал, пока я сделаю уроки. А вечером мы ездили по городу, он покупал мне мороженое и всякие сладости. Целовались с ним, но дальше поцелуев он никогда не заходил. Говорил, что подождет, когда школу закончу. Даже по вечерам на пробежки меня брал. Я думала, он спортом занимается.

А оказалось, он на игле еще не сидел, когда начал со мной встречаться. Баловался сначала, а потом и на иглу плотно сел. К 15 годам я начала подозревать, что что-то не так, но ни фига в этом не понимала. Что я там, в глаза ему, что ли, заглядывала, да нет, конечно. А на мой день рождения, когда мы большой ватагой собрались у него на квартире, он предложил мне вмазаться. Сказал, что это потрясающий кайф, что это расслабляет и мир предстает в других красках. Вот мы тогда с моей подругой лучшей Оксаной и решились. Дуры обе были. Это сейчас пропаганда ведется по телевидению, что это опасно, что это губит, а тогда…

Лена замолчала на какое-то время, а я, воспользовавшись паузой, спросила:

– А ты говоришь про парня, что он был, а что с ним сейчас?

– Он умер в прошлом году, так и не справившись с реальностью, – как-то очень грустно ответила Ленка.

– Что значит с реальностью?

– Ну, ты когда вмазываешься первый раз, наступает такой приход, 9 9 Приход – (не путать с кайфом!) первый самый сильный и острый момент действия наркотика, ощущение его наличия в крови, наркотический удар. Кайф наступает тогда, когда приход заканчивается. мир окрашивается во все краски радуги, все становится ярких оттенков и окружающие не кажутся тебе такими злыми и замученными. Ты и сам улыбаешься всем, несешься на машине навстречу ветру и улыбаешься во все 32. Это самое крутое из всего, что может быть с человеком, но вот после…

Приход бывает только первый раз, он ярче всего, потом наступает кайф. Но все ровно до того момента, пока ты не привыкаешь. Мне Андрей давал сначала бесплатно. Угощал, мать его! А потом наступил ад. Как-то сидя дома и делая уроки, я почувствовала, что мне нехорошо. Думала, простыла, даже температуру померила. А через час меня уже так начало крутить и ломать, что стало понемногу доходить, что никакая это не простуда. Мама перепугалась насмерть, я такая бледная была и вся в поту, что она думала, я кони отброшу прямо там.

Пока они с бабушкой думали, что еще из таблеток мне дать, я еле добралась до телефона и позвонила Андрею. А он, знаешь, что мне сказал?

«Я привезу, но готовь деньги». Вот так просто, после всего, что говорил и обещал, он сказал: «Достань деньги, где хочешь, достань». Это благо у меня в копилке было немного, доставала я это все уже трясущимися руками, перезвонила ему, и он был у меня уже через полчаса. Денег моих, конечно, не хватило, но он, смеясь, сказал: ладно, мол, на первый раз добавлю, но дальше сама. Я когда узнала, сколько стоит дорожка, чуть в обморок там не рухнула. Я не представляла, где можно взять столько денег. Представляешь, это как тебе сейчас каждый день по 100—200 долларов находить откуда-то.

Я присвистнула, это ж где работать нужно, чтобы столько зарабатывать…

– Я ненавидела его всей душой, но уже по-девичьи влюбилась по самые помидоры. Страшно было, я ж ничего не знала. Первый укол делал мне он. Я еще долго не могла сама, постоянно кого-то просила. Потом пришлось привыкать к «прелестям жизни».

Я сидела, затаив дыхание, боясь перебить потоки изливающейся души. Она же как на плахе выкладывает мне все, не таясь. Я даже рисовать перестала.

– Я не знаю, чего бы я отдала, чтобы из моей головы стереть вот это знание о приходе, об этом состоянии. Я бы с удовольствием это оставила в прошлом.

Сначала это был кайф. Когда человек начинает колоться, он кайфует, он «зависает». Да, сначала это кайф. А потом ты только лечишься, лечишься, и конца и края этому не видно. Я вот сегодня укололась ночью, сижу и не зависаю, конечно. Сейчас я чувствую себя более-менее как все нормальные люди. Могу хотя бы нормально говорить. Какой там кайф?

Бросить колоться – это, в принципе, большого труда не составляет. Это не смертельно. Любой наркоман может бросить. Самое трудное в этом, знаешь, что? Опять не начать.

Тяжело вздохнув, Лена замолчала, а я так и сидела с зависшей в воздухе кистью. У меня такая каша была в голове от предоставленной информации. Мне еще долго надо будет это все переваривать.

– Ты что зависла? – вдруг спросила Ленка.

– А, да я перевариваю. Это ж надо было так вляпаться. Про мертвых плохо не говорят, но твой Андрей – та еще сволочь.

– Ага, у него работа такая была, оказывается – подсаживать новеньких, они за это такие бабки классные получали. Вот оттуда у него и была дорогая машина и шмотки не с базара. А я велась как дура. Только таким, как он, категорически запрещено самим употреблять. А он подсел. Стал бабки спускать на герыч, вот его и вывели из дела. Родители от него отвернулись, когда уже исчерпали все силы его лечить. Он так и сдох где-то в подвале с иглой в руке.

Были бы у меня такие родители, как у него, которые в клинику его хорошую устраивали и переезжали ради него, а он все равно находил точки, где герыч взять.

Лена замолчала и в этот раз уже надолго. Я повернулась и увидела ее топлес лежащей на покрывале и принимающей солнечные ванны. Заснула, наверное.

Больше мы ни словом не обмолвились, я рисовала и размышляла над услышанным и каждый раз покрывалась мурашками, представив себя на ее месте. «Как же мне повезло», – в очередной раз подумала я.

Примерно к десяти часам я закончила картину. Жаль только, туман пришлось дорисовывать самой, а не с натуры. Лена своими рассказами настолько меня отвлекла, что я прозевала момент, и туман уже рассеялся. Помня, что в одиннадцать мы встречаемся с Женей и Рыжим, я собрала все принадлежности, сложила треногу и мольберт, а после разбудила Ленку. Она мне так и не сказала, разрешил нам Игорь куда-либо идти или нет.

Лена к этому времени успела даже загореть и выспаться. Видно, ночью ей не спалось.

Как оказалось, Игорь разрешил сходить нам на тот пляж, вот только Лена тактично умолчала, с кем мы идем, и Игорь был уверен, что отправились мы туда вдвоем. Ну, так даже лучше. Меньше вопросов. Когда мы подходили к дому, Игорь даже не удивился, только попросил показать, что получилось на пленэре. Пришлось раскручивать картину.