Владимир Ведерников - Биенье сердца моего

Сергей положил трубку на рычаги, опустился на низкий сыновний стульчик и обхватил голову руками. Боже мой! Его плотина, его бетонная красавица, его слава и гордость! Нет её! Сколько тяжёлых дней, сколько бессонных ночей, сколько нервов и надежд было в неё вложено. Как трудно она ему досталась. Сколько экскурсантов он на ней принял, как сдержанно и с достоинством давал пояснения; как приятно было ощущать на себе любопытные, уважительные, а часто и восхищённые взгляды: смотри-ка, какой молодой, а что построил…

Представился ему могучий, двухкилометровый разлив водохранилища со стежкой ивок по берегам и мяукающим криком чаек в небе. Полтора миллионов кубиков драгоценнейшей влаги… Сергей скрежетнул зубами, мотнул головой, словно отбрасывая внезапно свалившуюся на него беду, и тут перед ним встали глубоко посаженные укоризненные глаза старика Петровича. «Эх, ты! Я же тебе тоже верил!» Сергею стало не по себе, но старик не исчезал, упрямо стоял перед глазами, тянул оглянуться в недалёкое прошлое. Вот он, прихрамывая, вывернулся из-за ивовых кустов с вёслами на плече, в вылинявшей клетчатой рубахе, и на кирпичном лице его сияла довольная улыбка. «Красота-то, красота-то! – показывал он на водохранилище. – Умирать не надо! Порадовал ты меня, сынок, на старости лет, уж как порадовал. Спасибо тебе, до земли поклон. Я-то лыжи навострил 36 36 Образное выражение, означающее «переезжать в другое место». отсюда. Домишко приторговал в братовой деревне. Речка манит туда… Но теперь я отсюда не уеду. Хоть силком выгоняй. Жизнь моя при воде-то смысл обретает. Три лодки сколотил. Выбирай любую. Дарю. Детки-то есть? Вот и будешь катать. Красота-то! Без этой красоты деток не вырастишь… Уж угодил ты мне под старость, так угодил…»

Петрович, кажется, дневал и ночевал на водохранилище, а однажды по секрету сообщил, что ездит на своём пенсионерском «Запорожце 37 37 Марка автомобилей малого класса, выпускавшегося с 1960 по 1994 годы. » на озеро, за тридцать километров, привозит оттуда в вёдрах карасей и выпускает в безрыбное искусственное море. «Полтыши, не менее, я их туда зафитилил, – довольно говорил старик. – Привози на будущее лето сынка – порыбачите…»

Порыбачили. Нет теперь водохранилища, нет карасей. Ничего нет. И старик Петрович, наверное, неприкаянно бродит по берегу, зло смахивая с морщинистых щёк скатывающиеся слезинки…

Ухабистая просёлочная дорога натужно ползла под колёса вездехода-уазика. До «Рассвета» был неближний путь – километров тридцать, и Сергей нетерпеливо и смело бросал машину на раскисшую ленту просёлка.

Утро нарождалось яркое и солнечное и, если бы не эта вязкая сырь на земле, трудно было бы поверить, что ночью шёл долгий проливной дождь.

Рядом с Сергеем сидел главный инженер ПМК Медведев – круглолицый, розовощёкий двадцатипятилетний парень, ещё не успевший согнать с лица утреннюю сонливость.

Сергей отрывал глаза от дороги и искоса поглядывал на Медведева. Тот спокойно встречал его взгляды и даже пытался успокаивающе улыбнуться. Это была их первая беда, первое поражение. Медведеву легче – он не строил эту плотину, она не была для него родной, наверняка, он даже в глаза её не видывал, поэтому он так спокоен. Вот если бы его плотину смыло… Тьфу, да что это он пророчит! Не дай бог никому такого испытания.

Медведев хороший парень. Года ещё нет, как он в ПМК, а будто всегда был. Ко двору пришёлся, славно прижился. Сергей невольно улыбнулся, вспомнив, как прошлым летом к нему в кабинет ранним утречком заявилось этакое чистенькое, бодренькое, румяное создание в модном сером костюме, в белоснежной рубашке и ярком цветном галстуке. Картинка или манекен с витрины столичного универмага. Сергей покрутил в руках новенький диплом инженера-строителя, внимательно изучил направление, спросил: «Городской? Женат? Дети есть?» – и встретив утвердительный кивок, подвёл итог: «Значит, срочно нужна квартира» – «Нет, нет, не надо, – поспешно возразил парень. Жена с дочкой в городе живут… пока я здесь не освоюсь…» – «Сбежит!» – уверенно подумал Сергей. Сколько их уж перебывало – с техникумов, с институтов, а задерживались считанные единицы.

Сергей всегда пытался сходу уловить характер молодого специалиста, безошибочно определить роль и место новичка в ПМК. «Кто ты? – вглядывались в прибывшего его пристальные серые глаза. – Что у тебя внутри? Будешь ли ты на земле чернорабочим или промелькнёшь мотыльком, не оставив следа ни в собственной душе, ни в чужих?..»

Была у него одна педагогическая метода, изобретение которой он приписывал себе, чем немало гордился. Обманувшись раз, и другой, и третий в молодых специалистах, он стал смотреть на них как на нечто преходящее и бросал их на самые горячие объекты. «Выживет – будет наш, не выживет – скатертью дорога», – с обиженной жесточинкой рассуждал он, и с лёгким сердцем отпускал тех, кто не выдерживал. Зато к оставшимся проникался безграничным доверием, уважал и дорожил ими, заводил личную дружбу.

«Пойдёте на новую плотину прорабом», – сказал он тогда Медведеву. Тот согласно кивнул и безмятежно улыбнулся. Сергей проводил взглядом плотную широкоплечую фигуру новичка, а через несколько минут увидел его во дворе у машин, и это ему понравилось. Не выскочил опрометью за ворота, а по-хозяйски обходит машины, подолгу разглядывает их. Сергей смотрел на новоиспечённого инженера в окно и уже жалел его. Эх, не знаешь ты, парень, что навалится на тебя завтра. Посылаю я тебя на дело, за которое и сам бы побоялся взяться. Две прогульные бригады: пьяницы, хулиганы… На бригадиров строгачи 38 38 Строгий выговор. некуда вешать. Мастер третье заявление об увольнении накатал… А надо этими силами начинать насыпную плотину. Перегородить цепочку оврагов, поднять водохранилище на полмиллиона кубиков…

Медведев проявил неожиданную прыть. Как-то незаметно, быстро и круто, взял бригады в руки. Сам безотлучно жил на объекте в вагончике. Организовал двухсменную работу и секцию борьбы, и вечерами парни запальчиво возились на расстеленных на лужайке одеялах. И на удивление всей ПМК построил плотину за полтора месяца вместо трёх расчётных. Получив премию, он выпросил у Сергея неделю отгулов и автобус. Увёз свои бригады на Волгу, в палатки. Когда прошли отгульные дни, тридцать дружных, сильных, загорелых парней заполнили кабинет начальника ПМК. Тридцать подтянутых, улыбчивых парней, готовые на новое дело. И он дал им дело. Трудное дело. А Медведеву сказал: «Будешь главным инженером…»

Бригадиры во главе с мастером приходили ругаться, обещали забастовку, если не отдадут им прораба. Сергей широко, добродушно улыбался и охотно соглашался, что Медведев – отличный парень. «Но поймите вы, тут он нужнее, – убеждал он. – Никуда Медведев от вас не денется, только объектов у него прибавится. Я же механик. В машинах понимаю, а в стройке ни бум-бум. Чтобы стройкой руководить – нужен толковый инженер-строитель. Подходит Медведев на эту должность?» – «Подходит», – уныло согласились бригадиры и мастера, и ушли недовольные и не убеждённые в высшей правоте начальства, забирающего от них полюбившегося прораба…