Маргарита Чижова - Портрет на камне

Пока гость жевал, воображение Веры рисовало страшные картины: сын "забивает" на учебу, "пролетает" с университетом, попадает в армию, там его морально калечат, превращая в тупого отморозка, который грабит прохожих, а дальше – суд, тюрьма и смерть в жестокой драке уголовников.

О зонах и зеках Вера имела очень смутные представления, но по рассказам всезнающей подруги типичный арестант являл из себя уродливого лысого мужика с железными зубами, наколками, вонючего и грубого, в мятой робе и с характерным блатным говорком.

"Это клеймо на всю жизнь… Нормальными оттуда не выходят", – размышляла Вера, страшась за судьбу Никитки и считая себя обязанной устроить его в университет всеми правдами и неправдами.

Она была готова пожертвовать свое тело любому мало-мальски состоятельному мужчине, лишь бы тот принудил парня взяться за ум и обеспечил его достойное будущее. О личном счастье Вера уже не задумывалась. Она понимала, что в ее жизнь никогда не ворвется молодой импозантный красавец, не станет ухаживать, осыпая цветами и подарками, носить на руках и читать стихи под луной. Кому нужна вдова "за тридцать" с подростком-"прицепом"? В таком положении, пузатый и лысеющий Павел Афанасьевич виделся последним подарком судьбы.

Вера отчаянно уцепилась за этот шанс, теша себя надеждой, что все еще наладится, будет у них семья. Лишь бы Никита не подвел. Он воспринимал потенциального отчима в штыки, демонстрируя худшие стороны психического инфантилизма вкупе с оголтелым подростковым максимализмом.

Вчерашний побег сына из дома Вера сочла весьма удачным стечением обстоятельств. Замкнутый и озлобленный парень, яростно защищая свою территорию, наверняка испортил бы Павлу Афанасьевичу и настроение, и аппетит.

– Нечего с ним сюсюкаться! Не маленький. Пятнадцать лет уже, вымахал лоб здоровенный на твою шею! – возмущалась Зоечка. – Понимать должен, что мать для него старается. Так и вырастают эгоистами, слова им не скажи! Из-за игр своих компьютерных совсем озверели. Ишь бесится он, дверями хлопает. Отключи на неделю интернет и денег не давай ни копейки. Увидишь, мигом станет шелковым.

Верочка признавала правоту подруги, но не хотела идти на крайние меры и окончательно портить отношения с сыном.

– Поговорю еще раз… Попробую убедить… Тяжко ему без отца… – падали в телефонную трубку полные горечи слова.

Около пяти вечера морально измученная и уставшая Вера, перемыв всю посуду после отбывшего восвояси гостя, наконец-то доползла до кресла и рухнула в него подстреленной птицей.

Через десять минут в дом вошел Никита. Женщина инстинктивно сжалась, готовясь увидеть хмурое лицо сына и выслушать колкие упреки.

Школьник едва ли не бегом пронесся по лестнице вверх. От его топота в коридоре у Веры закололо под сердцем. Когда раздался стук в дверь, женщина была уже в предобморочном состоянии.

– Мам! – зазвенел переполненный радостью голос. – Ты дома?

– Дома… Заходи.

Подросток перелетел через порог, как тропический тайфун, оглушающий и сметающий все на своем пути:

– Нам надо срочно поговорить!

– Тише, не кричи… – она прижала ладонь ко лбу, морщась от источаемого сыном густого сигаретного амбре. – У меня очень болит голова. Может, завтра пообщаемся?

– Это срочно! – напомнил Никита.

– Смартфон нашелся?

– Нет. Совсем другая тема!

– Ну, слушаю, говори…

– Короче! Я тут подумал, что хочу подзаработать денег и к сентябрю купить новый. Ты как на такое смотришь?

– Куда тебя возьмут? Только листовки под дождем раздавать или на раскопки, весь день лопатой махать за пятьдесят рублей. Грыжу там заработаешь, а не смартфон.

– Я уже на кладбище договорился.

И без того бледная Вера стала белее снега:

– На каком кладбище? На Борихинском? И думать забудь! Ямы там с бомжами и пропитухами рыть, заразу всякую цеплять. Ты хоть соображай иногда, прежде чем глупость сморозить.

– Я в мастерской договорился. У них вакансия – помощник гравера.

– Это которые на памятниках портреты рисуют?

– Да!

Вера мученически подняла взгляд к потолку:

– Эти плиты знаешь сколько весят? А стоят? Ты даже представления не имеешь, что с ними делать. Пару дней поковыряешься, испортишь мрамор, а мне потом за него платить. Оставь свои глупые идеи, лучше книги читай, что по программе задали…

– Прочту еще, успеется! Я с камнями работать не буду, только на компьютере. Там нужно макеты составлять, графический дизайн в "Фотошопе". Андрей мне завтра все покажет, это не сложно…

– Какой Андрей?

– Художник-оформитель, мастер по гравировке.

– А фамилия у Андрея есть? Отчество? Телефон? Как мастерская называется?

– "Гравер-ВВ", у вторых ворот. Я фамилию не спрашивал, к нему все по имени обращаются.

– Андрей в курсе, что тебе пятнадцать лет? Что весь твой художественный опыт заключается в рисовании каляки-маляки на стенах?

– В курсе! – обиженно произнес Никита. – И он видел мои работы. Я хочу научиться рисовать лучше. Разве это плохо?!

– А зарплата какая?

– Там от объема зависит, но примерно десять-пятнадцать будет.

Вера недоверчиво покачала головой:

– Значит, от силы тыщи три заплатят. Никогда не поверю, что за такие деньги они не найдут себе нормального специалиста.

– Туда из города ездить далеко и неудобно, а мы живем близко. К тому же они меня неофициально берут, на пару месяцев, пока пик сезона.

– Я не знаю… – Вера выдержала паузу, потому что у нее закончились аргументы.

Предчувствие сулило недоброе, но железную убежденность сына было невозможно сломить.

– И как тебя только на кладбище занесло?

– Помнишь, мы у отца хотели памятник заменить, – Никита опустил взгляд, приготовившись вдохновенно врать. – Вот я и решил заранее разведать, какая фирма лучше, какой мастер. Потусовался, поспрашивал. Андрея все хвалят, у него самый низкий процент отказов, индивидуальный подход к оформлению и приемлемые цены. Он как раз был на месте, ну я и зашел. Поговорили о камнях и так, за жизнь. Я рассказал, что тоже рисую, вот он и предложил подзаработать без особого напряга.

– Как он хоть выглядит? Лет ему сколько?

– Тридцать пять. Нормальный мужик, спортивный такой. Не пьет, только курит много.

– Телефон мне его дай.

– Зачем? – буркнул Никита. – Будешь мозги полоскать, какой я неслух и криворукий лодырь?

– Человек имеет право знать, кого он к себе берет. Ты дома не за делину, работничек. Думаешь, в мастерской так же позволят целыми днями чертей гонять? Там трудиться надо, а ты у меня к такому не привык.

– Вот и посмотрим. Хватит меня уже опекать, надоело! Мне деньги нужны и я их заработаю!

– "Свежо предание, да верится с трудом…" – сердито сказала Вера. – Ладно, попробуй. Может, научишься чужой труд ценить, когда самого пахать заставят. Только потом не жалуйся. С тебя телефон мастера, я ему все-таки позвоню или съезжу туда в воскресенье после работы.