Виктор Улин - Пчела-плотник

Освещенная осязательным восприятием, женская грудь стала для Юры вожделенной.

Вслед за Розой начали радовать молочными железами и другие девчонки. Причем, находясь в заблуждениях о вредности постоянного ношения бюстгальтера при невероятной скудости « корсетных изделий » даже для взрослых, они радовали деталями, проступающими сквозь трико на физкультуре.

Детали волновали всерьез; позже Юрий Иванович осознал, что эти нескромные « глаза тела » служат главной чертой всего женского облика.

Стоило ли говорить, как хотелось видеть их реально в годы, когда все связанное с созревающими девчонками было не просто главным, а единственно важным в его жизни!

Но дальше нескромного подсматривания на глазах у всех эротическое самообразование мальчика Юры не продвинулось.

Семья его была чересчур приличной, на улицу он почти не ходил, с дворовыми мальчишками не дружил. А когда самый развратный в классе мальчишка – сын прокурора города и нынешний полковник ФСБ – однажды принес в школу колоду порнографических игральных карт кустарного производства, то Юре стало плохо от одного взгляда на образец, мелькнувший под партой. Хотя на мутном черно-белом снимке дама червей ни с кем не совокуплялась и даже не раскрывала органов, а всего лишь показывала обнаженную грудь.

Да и позже, уже зная теоретически обещания декольте, он оставался невежественным дольше всех возможных пределов.

Исследовав уже в 24 года одной рукой тело той Наташи – еще не женщины, не жены и даже не невесты! – и потом спустив до пояса летнее платье в желтый цветочек, Юра был обескуражен: увиденное не согласовалось с самим собой. И лишь когда будущая избранница, усмехнувшись, проделала двумя пальцами со своей правой половиной то, что он творил с левой, стала ясной восхитительная изменчивость этих лучших на свете нежнейших частей. Но и потом он долго оставался в заблуждениях относительно реакции женского тела на мужские руки.

Лишь связь с 40-с-чем-то-летней белокурой Тамарой открыла глаза полностью; все ее части реагировали мгновенно, на один его серьезный поцелуй.

Юрий Иванович вздрогнул, ничего не услышав и не ощутив, а просто поняв, что все-таки начал пьянеть. Иначе к нему бы на стали приходить не только воспоминания о женщинах, но и их имена.

Хотя, наверное, только полный эмоциональный урод, бесчувственный, как березовый пень, мог забыть имя своей 1-й женщины.

А Тамара оказалась первой познанной, Наташа была лишь первой увиденной, познал он ее 3-й из всех.

Андрианов посмотрел на свои пальцы, прикидывая, сможет ли на них что-то посчитать. Действовать следовало в уме; глаза оказались не в состоянии что-то фиксировать, контуры расплывались и двоились.

Тамара была 1-й, он познакомился с нею во время недолгой ссоры с Наташей, поддался ее осторожному натиску и неожиданно для себя самого стал мужчиной.

Причем сделала все это женщина, бывшая старше его 20-ю годами, так умело и правильно, что он потом так и хранил уверенность в главной силе, позволившей шагать дальше.

Юрий Иванович вздохнул, пытаясь представить счастливейшие минуты того важнейшего дня жизни сейчас – когда он, старый и полуживой, всеми забытый, сидел на разваливающейся террасы, а Тамары, скорее всего, уже и не было на том свете.

В подтверждение его состояний, из дальнего заречного леса вдруг коротко вскрикнула кукушка, которой вот уже 3 месяца как кричать не полагалось до будущей весны.

Тамара была горяча и ненасытна – не по возрасту, а по темпераменту.

Познав ее… точнее, отдавшись ей, он уже тогда усомнился в домашнем воспитании, ненавязчиво пытавшемся внушить мальчишке, будто связь до брака или вне брака порочна, а женщина в интимном деле лишь терпит, уступая домогательствам мужчины. То есть главная причина, побуждающая людей вступить в брак, является последней из всех и не должна приниматься во внимание.

К сожалению, он понял это всерьез слишком поздно.

Несчастливая Юрина избранница, будучи Рыбой по знаку Зодиака, рыбой была и в главной сфере, определяющей успех супружества.

Познав Тамару и растворившись в ней на целых 2 недели, Юра должен был искать себе спутницу жизни по потребностям своего темперамента. Но холодная связь с Наташей длилась уже 2 года и он не смог ее разорвать.

Сколько он ни пытался освободиться, на каких только женщин ни смотрел, как ни таял прямо на пляже от тела 2-й своей женщины, умелой и достаточно молодой Лидии, готовой проводить с ним ночь за ночью – все равно он хранил в себе память того дня, когда дрожащими руками впервые взялся за Наташины колготки. Опустил их до колен – и задохнулся. Не только от чудесного запаха, столь волнующего в эпоху « до интимных стрижек », даже не от желания – от пронзившего его ощущения невыносимой красоты того места, которое ханжеская мораль христианских веков вынуждала женщин прятать от всех всю жизнь.

Вылупившийся утенок принимает за маму тот предмет, который первым окажется перед глазами, будь это хоть кошка, хоть просто большой кирпич, и пребывает в неведении до определенного возраста. Так и Юра Андрианов – увидев 1-м из всех последующих мощный интимный треугольник своей жены, оказался привязанным к ней дольше необходимого срока.

Это, видимо, и определило несчастливый ход всего последующего, поскольку выбор подходящей женщины для начала жизни определяет судьбу мужчины.

Сейчас о главной ошибке молодости оставалось лишь сказать « увы ».

Да и это говорить было без толку; Андрианов вспомнил все лишь по ассоциативной связи подступающего опьянения и старых красивых слов.

И невольно похвалил самого себя тех давних и уже не существующих лет.

Создав умозрительный образ – как показала потом жизнь Юрия Ивановича – Юра оказался точен в предвидении. Ведь тогда он был поэтом.

Был поэтом – то есть писал стихи, как было положено всякому чувствительному мальчику из приличной семьи, испытавшему первую в жизни любовь.

Любовь как сущность оказалась черноглазой евреечкой, носившей имя « Ирочка » и учившейся классом моложе. Все: и мальчишки и девчонки, не говоря об учителях – считали ее самой красивой девочкой школы №39.

У Ирочки была легкая фигурка с рюмочной талией, перехваченной поясом шерстяного платья в красную и черную клетку, длины как раз такой, чтобы наилучшим образом показать ее ровные икры при взгляде сзади.

Любовь как процесс процессом не стала.

Декольте у платья отсутствовало, хотя оно и могло обещать что-то серьезное, стоило лишь взглянуть на избранницу сбоку. Толстая ткань не проявляла деталей, прятала даже томительную застежку на Ирочкиной спине. Платье школьного стандарта ни разу не показало ее коленок – второго по значимости элемента в Юриной иерархии частей женского тела. Не стоило говорить о том, что юный поэт не осмелился коснуться пальцем ни одной из заманчивых выпуклостей. Хотя обнимая ее на скамейке соседнего со школой квартала, вдыхал одуряющий аромат, текущий от свежего девичьего тела, и одуревал от явного плотского желания. А 1-я любовь, несомненно, это понимала, но делала вид, что ей все нипочем. Сидела рядом, невинно закинув ногу на ногу, и покачивала перед его глазами желтой кожаной туфелькой с кожаным же зеленым листочком на носке. Ни одного серьезного поцелуя влюбленный поэт тоже не сорвал: очаровательная девятиклассница умела увернуться с ловкостью кошки и подставить в лучшем случае ухо.