Валерий Столыпин - Он мой, а прочее неважно

Мир вокруг в эти мгновения постепенно становится устойчивее, отдельные детали медленно вращаясь возвращаются свои на места.

Очень хочется спать.

– Я тебя люблю! Очень-очень!

– Я тоже тебя люблю! Ты у меня самая лучшая, единственная!

Позднее в устоявшемся ритуале появилось изменение: если ей что-либо не нравится, раздражает, или понадобилась какая вещь, либо уступка, Варя начинает скандалить.

Скверный характер проявился не сразу. Лишь тогда, когда у жены появилась уверенность в незыблемости достигнутого результата.

Как правило, я уступаю, но не всегда: бывают моменты, когда согласиться с ней невозможно, или требование превосходит наши возможности. Иногда претензии вовсе абсурдны.

Это бывает не часто, но случается. Тогда в ход идёт тактика молчания: Варя уходит в себя, прекращает общаться. Долго, иногда неделю, даже больше. Всё это время, меня она в своё личное пространство не впускает: отлучён, до момента окончательной и бесповоротной победы.

Тем не менее, шаманские пляски не прекращаются ни на минуту. Варя надевает самую откровенную одежду, часто демонстрирует обнажённые прелести, намеренно наклоняется, выставляя аппетитный зад, затуманивает взгляд неким магическим образом, вызывая тем самым невыносимые приступы сладострастия.

Сдаётся, что это долгосрочная, выверенная возбуждающая техника, которая используется с самого первого дня знакомства.

Сначала она подсадила меня на страстный секс, теперь пользуется им, как пусковой кнопкой, точнее тормозом. Или наказанием, словно я собака Павлова, у которой вырабатывают безусловный рефлекс на раздражитель, а затем пользуются им, как конфеткой, либо как плёткой.

Промаявшись несколько дней, я обязательно иду на уступки, причём сексуальный леденец принимаю с благодарностью, готовый и дальше вилять хвостом, лишь бы не наказывали.

Это очень действенно, только со временем начинает восприниматься как унижение, да и сладость перестаёт быть чрезмерно привлекательной, становится приторной.

Оскорбление мужского достоинства, кристалл за кристаллом, вырастают в карстовые пещеры отчуждения.

Любовь не живёт в обстановке корысти: задыхается и гибнет.

В голове иногда мелькает мысль: а как там поживают другие сладкие булочки и сдобные пирожные, которые красуются тут и там, но до поры не вызывают аппетита, потому что ты сыт?

Что случится, если попробовать пару-тройку пирожных или абрикотиновый торт с экзотическими орешками, пропитанный сладким ликёром?

Не всерьёз, только для ознакомления с иным вкусом?

А вдруг понравится и тогда что?

Не правда ли глупые мысли заскакивают порой в возбуждённую эротическим голодом голову?

Я отмахиваюсь от них, гоню прочь, но тщетно: их становится больше.

Однако, пока процесс под контролем. Варя не даёт мелькающим крошкам сомнений разрастись в реализацию навязчивого проекта, во всяком случае, я никогда не перехожу незримую черту, оставаясь верным спутником жизни.

Возможно, так чувствует себя собака, которую постоянно пинают, но обещали погладить.

Наверно, если так жить довольно долго, не интересуясь, что происходит за стенами личной квартиры, можно привыкнуть. Только у меня есть и другая жизнь.

В той, другой, альтернативной, у меня нет секса, зато уважают моё я. Я могу поделиться со своей подружкой радостями и невзгодами, выслушать утешение или совет. Там, мне всегда рады.

Не знаю, хорошо это или плохо, запутался, но я ныряю из одной проруби в другую, приспособившись к разной среде обитания.

Кому-то такое существование покажется бредом, но я так живу, в двух разных вселенных одновременно, не имея сил и смелости определиться. Кажется, я счастлив.

В прошлые выходные мы отгуляли свадьбу у друзей: Гали с Геннадием. Я был свидетелем. Свадьба шумная, весёлая, народу не очень много.

Старался не отпускать от себя жену, зная её пристрастие к алкоголю и флирту, что мне почти удалось.

Всё равно она нашла способ напиться до чёртиков и уединиться с одноразовым воздыхателем. Ревновать и беситься бессмысленно. Я же знаю, что Варя сделает круглые глаза, откроет слёзный клапан и зальёт всю квартиру солёной влагой.

Домой мы ехали вместе с новобрачными. В машине она совершила ещё один непременный ритуал, заблевав платье невесты.

Не знаю, что она пила, не смог уследить за этим, но рвало супругу до самого утра. Я терпеливо поддерживал Варину голову, подставлял тазик. Время от времени не успевал добежать вовремя: приходилось менять постельное бельё и её одежду.

Не привыкать: это тоже часть моей жизни.

На второй день торжества всё повторилось. Не могли же молодожены обойтись без свидетеля. Гости с пониманием отворачивали взгляды, застенчиво пожимали плечами. В остальном, мероприятие удалось.

Со временем наши семейные отношения совсем расстроились, стали сложными и непонятными. Дочку жена давно и прочно сплавила моим родителям. Поначалу причина для этого была довольно серьёзной, позже ей просто понравилось ничего не делать и ни за что не отвечать.

Варя сидела дома, читала, грызла семечки. Все домашние дела отрабатывали вместе в выходные дни.

На работу жена идти не захотела, мотивируя тем, что собирается ехать к дочери. К дочери не ехала, заявляя, что меня даже на день нельзя оставить одного – конкурентки уведут.

Оригинальная позиция: со всех сторон враги, бедная девочка – обороняется.

Немного отдохнув, Варя временно снимала осаду, вновь приступала к попыткам окончательно меня приручить, вводя в любовный транс. Не знаю, как она шаманила, но ей это удавалось без особых усилий.

Я вновь припадал к источнику наслаждения, готовый выполнить любую команду.

В очередной раз желание Варя озвучила почти неподъемное: девочка потребовала, чтобы я уволился и переехал вместе с ней в столицу.

Не было никакого реально выполнимого плана, только требование жены привести её к другой жизни, которую она трактует, – хочу жить, как люди…

Знать бы, что это значит, каких людей она имеет в виду и какие события считает их замечательной жизнью.

Стремления к познанию, интеллекту, движению вперёд я у неё не замечал. Конечно, она вполне грамотная, много читает, но круг интересов ограничивался любовными приключениями и триллерами, а мечты – обилием шмоток.

Мизерный опыт работы продавцом отвратил её и от этой профессии, где нужно быстро считать и уметь угождать покупателю. Эта деятельность не для неё, а чего действительно хочет, не знает: считает, что для добывания денег достаточно усилий мужа, а жена должна…

Здесь, однако, большой пробел.

Чего должна делать жена, о том Варя не задумывалась, да и не женское это дело – решать сложные вопросы. Ведь у неё есть то, чего нет у меня, значит можно махать этим аргументом, как полковым знаменем.