Татьяна Климова-Лунянская - Избранное: Утренняя пыль. Куропаточная гостиная

Вечере́ло, голубе́ло,
За окном желтели вербы.
Раззабо́тились воробьи,
Шлют их в небо
Соседние крыши.

Ску́дная в очерк
Салфеток-оборочек новизна
Шлёт просторы
Для бедных головушек Бог наш.

Сушки на свёртке, вилка лежит.
Сказочно так и ли́пко
Валится осторожно мёд в ложку.

Когда гости уходили в комнаты,
Шустри́ли позади комары.
Шумели всю весну до Пасхи во́роны,
Яйцо розовое от зари.

Герань, верхушки леса,
Синева́ за занавеской.
Журили щеглы за платки
Русские принципы.

Накладно, чинили лампу,
Распоясалась весна, нужна свеча.

Дьячком забы́тая лампада
Под сводом купольного зла́та.
Полынь еро́шилась у стен,
Ночной комар влеко́м к свече.

Подпи́хивая в незабудках голубых,
Осенний луч в цветы проник.
И красные вполоборо́та в глинах
Лежали яблоки в корзинах.

Просфора в запахе цветов
Легла и продержалась винова́то.
На паперти молебный разговор,
И виден завиток под шапкой.

Над тарелкой пробежал какаду,
Смотри, уже первый грешник
Сосчитал росу.

Накинут вышивкой узор,
И вышиты бутоны,
Чуть скрытые плащом.

И, как служебный разговор,
Монах запомнил этот иней
В чуть отцвета́вших георгинах,
Струился неба сор.

Пион просы́пал лепесток
На узкую кладби́щенскую травку,
Валились золотые стены из око́н,
И впереди ора́рь в руке подня́той.

Валились золотые струйки из око́н,
И перебрав по фалдам,
Вдруг заискрились солнечные пятна,
Чуть вспороты дождём.

Розой скомкан носовой платок,
Зазвучал церковный хор!
Чуть оббирая в полутон,
Пред Богородицей поклон.

Черкая медь за хрусталём,
Деви́цы собирали сбор.
Запотрошили кисточки цветно,
Разбрасывая воск.

Ку́танная в травы,
Деревене́ющий платок.
Кидала лютневая стайка веток
На платье спелый ноготок.

Поо́даль плети, клевер Голиа́фа,
Киафы спелых рос на бузине.
Рисунок грека о вине и танцах
На ско́лотой разда́че в стороне.

Забро́шена кибитка в траве,
Разла́пист репей меж педалей.
Мои колени, руки в тенях,
Растения, тень муравьедов.

Как дунул в травы ветер —
В мотыльках нога.
Следы цара́пин, шелуха́,
И опусти́лася ступня у малахита лопуха,
Цветов следы на теле и на пле́чах.

Опу́тавшись, упорха́ла ворона,
Эскизно написала.

Марс несётся на войну,
Так комар на похвалу.

Великанов древних внука,
Ростом меньше, чем в науках.
Как охотника в духах,
Как ценителя в верхах,
И… пома́занника дня,
Чтили в травах комара.

Воздавая честь, примеры,
Комары оттоль взлетели.

Глас народа мне вещал:
С дуба-де комар упал.
Нет, не с дуба, с василька,
Призадумалась ольха.

Царь и раб друзьями жить,
Насыщаться и пари́ть.
Он чудовище и пар,
Полетел, ах, ах, комар.
Великанов дремлют очи,
Пересматривать цветочки.
Где бы жертва, здесь комар,
Уподобься, великан!

Ма́товая зелень на фарфоре
Утром зеленела.
Я бы поспешила обмахнуть
Вышивку лесную, но не смела.

Когда меняла маленькую ви́ршу,
Слог за слог,
Покатились мандарины в укроп.
И впопыхах… черкая в лопухах.

Посмотрел за вазой на меня гусь,
Я стала серьёзней чуть-чуть.
Ну да… я что-то сделала впустую вчера.

Подвела зелёную черту бабочка на ели,
Я посмотрела мимо неё,
Улыбнувшись потере.

Эги правят лепестки,
Поднимают птах.
Я поправила часы на руках.

Нарисовав на крепдешине золотые шпроты
В баночке зелёной в случае ли́вня в траве.
Дождь зачастил,
Прощая мне.

И вымокла та ваза с головы до ног,
Вокруг зелёная трава блестела, как мазок.

Сегодня день в природе молчалив,
В траве рождаются усадьбы…
Мы пробежали по цветной лужайке,
Где дождь верандовый бросает фантик.
И исподлобья веток,
То как движение в числе беседок.

Когда коричневое в свитке перешло,
И голубая сливка вдруг покатилась
И осталась не при чём,
Возница стареньких духов
Под тенью розы
Переметнул жучков полёты
В шиповники и в тропы.

Японский башмак лежал на боку,
И слышалась гамма в дождливом пруду…
Хозяин пеликанов с ведром зовёт,
Не видя за садом.

Сплошной ковёр кленовых листьев
Разостлал позолочёный клён.
Боброво озеро подальше, и излишне
Он показал в ладошке матовый каштан.

Потёр с боков и рад, что
Потерял обман.

Ветер дул, ветер дул,
Славка сел на стул.
Жужжала оса, запотела тарелка,
Вчерашняя роса склеила конверты.
Клевер клонился цветком к лежащей вилке,
Кто-то присвистнул.

Клевер клонился цветком к лежащей вилке,
Кто-то присвистнул.
Разбитый фарфор, из бумаги на старом дереве
Белый выложен конь.

На спине стая родинок,
Я считала их россыпи,
Это выдуманный приём,
На самом деле он просто влюблён.
Он сорвал лебеду и укрыл ею голову,
Пошёл дождь.

Может, осень не хочет?
Весь в движеньи репейника сор,
Потеряя, поднять не захо́чет,
А к лицу был ей этот убор.

Осень бросила на обо́чень пенал,
Когда ветер листал вопросник
Горошин и семян.

Перестрелка возникла наро́чно,
Промежуток спустя разговор.
И зелёный зигзаг потревожил
Курицу под дождём.

Может, осень не хочет,
Грушу убери!
Переброшено веерками:
У-бе-ри.

Я люблю игрушку Зевса,
Тихий скат.
На протянутой ладони в парке
Дождь опять и град…

Списали с негра тени,
Я думаю теперь,
Это быстрые олени
Ходили ночь и день.

Что оставил павлин?
Час движенья,
Или, может, прощенье в любви,
Затвердили по оперенью
Бусинки.

Бьётся ваза – китайский мотив,
И будто кро́шиво янтарное с крыш.
В парковом шелесте
Ворона восседала на дереве.