Людмила Ляховская - По грибы. Рассказы

***

В конце мая мы на всё лето уехали на дачу. Юная Муся, никогда до этого не видевшая живой природы, ошалела от свалившихся на неё впечатлений. Часами, в позе сфинкса, сидела она на цветущем лужке перед домом, с явным восторгом наблюдая порхающую и копошащуюся вокруг жизнь: уши её разворачивались во все стороны на множество жужжащих и звенящих насекомых, круглые глаза были широко раскрыты, хвост трепетал.

Ласточки, живущие под коньком крыши, воспринимали Мусину длительную «засаду» как нешуточную угрозу, они с оглушительным щебетом атаковали её с высоты, норовя на лету клюнуть в макушку. Их налёты только дразнили Мусю: она жмурилась, прижимала уши, но цапнуть, конечно, не успевала. Попугав врага и не добившись его бегства, ласточки улетали восвояси до следующего раза.

На этом зелёном лужке и состоялось у Муси знакомство с соседским котом Васькой. Со своего крылечка я наблюдала, как это произошло…

…Васька жил у тётки Пани, имевшей обширное и беспорядочное хозяйство. Большой пыльный двор её всегда кишел живностью, которая плодилась будто бы сама по себе; а на богато унавоженном огороде, заросшем сорняками, зрел стихийный урожай. Только укроп, к слову, вымахивал у неё в полтора человеческих роста, а свёкла – с капустный кочан. Кроме коровы, поросёнка, гусей и кур, было у Пани две собаки и около десятка кошек (кто их считал!). Жадна была она на всякую животину, а рук и сил на всё уже не хватало. В доме у неё, вечно неприбранном, стоял неистребимый дух варева для скотины, готовившегося из столовских отходов, которыми Паня разживалась в расположенной поблизости воинской части.

Кошки Панины, не привыкшие к человеческой ласке и заботе, жили свободно, кормились чем бог пошлет: ловили мышей и птичек, крутились на речке около рыбаков. Но в урочное время, когда хозяйка начинала греметь подойником, все были тут как тут в полном сборе.

Как-то зашла я к Пане и застала забавную картину: кошки, беспрепятственно рассевшись на обеденном столе и холодильнике, с волнением следили, как хозяйка кормит измельчёнными крутыми желтками звонкую ораву крошечных цыплят, помещённых в картонную коробку и подсвеченных для тепла электрической лампой. Кошки с трудом воздерживались от поползновений: хвосты их так и ходили ходуном! Но смотреть-то – кто запретит?

В этой своеобразной компании и жил свободной деревенской жизнью Васька – гроза всех местных собратьев. Был он простецким, видавшим виды котярой: кряжистым, с большой головой и укороченным в боевой схватке ухом. Только одна деталь в нём совершенно не соответствовала этому брутальному образу и вызывала улыбку: у Васьки был нежно-розовый носик с маленькой черной родинкой.

Приметив Мусю, сидящую среди цветущих одуванчиков, Васька был ошеломлён: первый раз в жизни он видел такую холёную красавицу – и влюбился в неё без памяти. Его чувства были очевидны и очень походили на человеческие. Он стал приходить к заветному лужку каждый день: залегал на пригорке в некотором отдалении и с благоговением наблюдал за Мусиным моционом. Васька был королем в своей деревне, а теперь совершенно потерялся и не надеялся на взаимность. Сначала он даже не пытался приблизиться, и был счастлив просто любоваться Мусей издали. А Муся, как любая женщина, цену себе знала. Новоявленного поклонника она заметила в первый же день, но свой интерес тщательно скрывала, ни одним взглядом себя не выдавая.

Однако вскоре страстное желание познакомиться у Васьки победило, и в один прекрасный момент он стал медленно сокращать расстояние до предмета своего поклонения, пока не оказался совсем рядом, – здесь он притормозил и напряжённо замер в ожидании последствий. Но Муся искусно не заметила его эскападу и продолжала оживлённо следить за порхающей бабочкой. Васька от неловкости тоже стал смотреть на бабочку, однако всё же не забывал кидать на Мусю быстрые взгляды, оценивая её благорасположение. Потом он перестал заниматься ерундой и, ползком преодолев оставшиеся несколько шажков, самым нелепым образам уткнулся в Мусин бок своим розовым носом: мол, это я, Васька, – обрати, наконец, внимание на мою скромную персону! Тут уж Муся «увидела» его, возмутилась, привскочила и – лапочкой, лапочкой – стала шлёпать его по лбу! Васька весь съёжился, глаза зажмурил, уши свои, израненные в боях, прижал, всем своим видом показывая: «Я всё выдержу от тебя – бей! – только не гони!» Но Муся как-то быстро успокоилась, остыла – видно, эти «пощёчины» были чисто ритуальными, полагающимися по её женскому статусу, – и никуда не убежала. Васька, разумеется, тоже остался. Знакомство состоялось. С тех пор он присутствовал рядом с Мусей на лужке уже на законных основаниях, а она по-царски едва замечала его, хотя и не гнала.

***

Самая интересная, наполненная событиями и приключениями жизнь происходит у кошек по ночам, а видят они в темноте прекрасно. Ночью кошки, бывает, пробегают по нескольку километров к своим заветным охотничьим угодьям или в поисках своего, только им ведомого, интереса.

В сумерках, когда Муся уже давно спала, растянувшись на диване, Васька стал приходить к нашему дому, чтобы пригласить подругу на ночное гулянье. Он садился под окнами и начинал громко и гортанно мяукать. Муся, не поднимая головы и не открывая глаз, разворачивала ухо в сторону призывных криков и продолжала дремать, однако через некоторое время, как бы невзначай, просыпалась и соскакивала с дивана. Сладко зевнув, широко раскрывая пасть и потянувшись всеми четырьмя лапами, она начинала тщательно прихорашиваться, приглаживать свою шерсть розовым языком. Всем своим видом она показывала, что это обычный её туалет после сна. Однако было видно, как чутко разворачиваются её уши на очередной Васькин призыв. Так она намывалась до тех пор, пока кто-нибудь наконец не открывал дверь, чтобы выйти из дома, – тут уж Муся мгновенно бросала свое занятие и первая, стрелой, проскальзывала мимо ног. За дверью она резко сбавляла темп и как приличная особа, не теряя достоинства, неспешно сходила с крыльца, прекрасно зная, что напротив уже сидит и смотрит на неё влюблённый Васька.

По ночам Васька, бывалый охотник, учил Мусю своему любимому занятию – ловле мышей и крыс, которых было немало на скотном дворе у тётки Пани. Как-то в темноте слышали мы оттуда их совместную яростную схватку с крысой, сопровождавшуюся шумной возней, парным кошачьим воем и крысиным визгом. Так наша «благородная девица» приобщалась к настоящей деревенской жизни – это тебе не за бабочками прыгать! Муся оказалась хорошей ученицей: скоро и у нас в доме не осталось следа от мышей.

Утром, после бурных ночных приключений, Муся возвращалась домой и заваливалась спать. Однажды, не дождавшись, когда мы проснёмся и откроем дверь, она нашла себе солнечное местечко между оконными рамами в нежилой половине дома и крепко заснула, растянувшись на старых опилках. Хватившись среди дня, мы долго не могли найти свою любимицу: ходили, кричали, звали её, пока не увидели за перекошенной рамой с разбитым стеклом мерно вздымающийся кошачий бок. Она не слышала нашего зова: умаявшись за ночь, Муся спала мертвецким сном.