Виктор Буйко - Комбик

Взволновало буквально все! И таинственное слово «резерв», и оперативность, с которой эта весть пришла ко мне, и особенно автомобиль «москвич», который под напором ворвавшихся на российские просторы «жигулей» только добряк не сравнивал с дерьмом.

Правда, несколько напрягало, что ниже таинственной надписи значилась дата получения автомобиля с базы Военторга под Мурманском, сроком которой было обозначено позавчера… Легко сложив даты прихода в Гремиху ближайшего теплохода, отправляющегося на Большую Землю, а также время перехода и переезда до заветной базы Военторга при удачном стечении обстоятельств, сложилось ужасающее время опоздания – больше недели! Сразу поползли грустные мысли о конце света, забрезжил единогласно поднятый лес рук за исключение родителей из списков гаражного кооператива и дружное ржание надо мной младшего комсостава в кают-компании.

«Какого черта они извещают о резервах, когда они по всем законам физики должны испариться! Это же не геркулес „Ясно Солнышко“ слаболиквидный! Уж эти-то ушлые мореманы из близлежащих к Мурманску военно-морских баз сумеют грамотно распорядиться резервом 11-й флотилии!» – с вскипающей от страшных предчувствий яростью крутилось в голове.

«А то они не знают, где находится 11-я флотилия подводных лодок, помещенная от глаз людских подальше заботами родной коммунистической партии!? В ж… она находится, даже не в ней, а в самой-таки ее дырочке – там, куда Макар телят не гонял!»

Больше всего сомнений возникло по поводу погоды… Придет теплоход или не придет!? А если и придет, то причалит или сутками будет болтаться на дальнем рейде в ожидании хотя бы «ветра3»? Для непросвещенных: «ветер-3» – это когда просто усы отрывает, как у Папанова в «Бриллиантовой руке», «ветер-2» – это когда выплюнуть попавший в рот ветер ему не удается никакими судьбами… Ну, а «ветер-1» – это обычный морской бриз в Гремихе, когда чайки прячутся под прибрежные камни, тюлени ложатся на дно и дышат через трубочку для коктейля, а Давид Копперфильд может снимать свои трюки в воздухе без всяких вентиляторов. Коровы летают!

А еще бы не дуло! Объяснение этих осатанелых ветров, дующих с октября по май, с незначительными перерывами на «ветер-3», оказывается весьма простым и естественным: мимо Кольского полуострова течет себе величаво теплый Гольфстрим, естественно и неизбежно остывая по дороге. И если у кого-либо закрадывается сомнение, а на самом ли деле он теплый, пригласите их в январе совершить легкую туристическую прогулку по Баренцевому морю…

Пусть они увидят, что даже зимой, при любой стуже, косматыми клубами от свинцовой тяжелой воды, от мрачных, неправильных, мерцающих всеми оттенками черных вод Гольфстрима поднимается пар! Кажется, что это мираж, что не может быть столько кипятка – покуда глаз хватает! Да и не кипяток это вовсе, а обычная морская соленая вода. Минус два градуса, но этого вполне достаточно, чтобы до горизонта неслись миллионы кубометров парящего «кипятка». Но не навсегда…

Видимо, и Гольфстриму назначен свой конец! И явился он ему в образе мыса Святой Нос, выпирающего из Кольского полуострова далеко в море. В него-то, как в каменную стенку, со всего размаха ударяется усталый и потрепанный Гольфстрим и, окончательно теряя силу и направление, нехотя поворачивает в сторону арктических льдов, ныряет под них и умирает где-то там, в глубине безбрежного Ледовитого океана.

Дальше за Святым Носом простирается угрюмое царство холода… Оно наступает сразу за чистой, клубящейся паром и «теплым» воздухом водой, и кажется, что острым ножом отрезали белое от черного, решительно и навсегда разделив две стихии. Лишь летом, с приходом полярного дня льды ненадолго отступают к полюсу, чтобы потом опять прижаться к своему последнему защитнику – мысу Святой Нос.

Льды и клубящийся океан хорошо дополняли коричневые, с белыми подпалинами лощин, высокие сопки – приземистые северные скалы из чистого гранита и базальта. Они протянулись от самого океана вглубь Кольского полуострова на сотни километров. Зрелище могучих нагромождений камней и скал, изредка перемежающихся небольшими озерами-лужицами, практически без всякой растительности, кроме вековых мхов, могло нравиться или отталкивать, но никого не оставляло равнодушным.

Итак, что за исключительный феномен гигантского пылесоса мы получили в местах, куда родная коммунистическая партия сховала свои замечательные подлодки, пряча их от самых разных врагов, плотной стеной окружавших нас? А получили мы сходящиеся в одной географической точке, а именно в поселке Гремиха, три разные стихии – парящее теплом Гольфстрима море, бескрайние пространства ледяных торосов и, наконец, гранитные равнины сопок. И бонусом – «ветер-1», который легко мог сорвать любую поездку на Большую Землю. Меня же интересовала база Военторга – оплот надежды неавтомобилизованных офицеров. Ведь именно там, по преданиям и как это рисовалось во врученной мне бумаженции, подобно копям царя Соломона, хранились таинственные резервы 11-й флотилии подводных лодок…

Немного посомневавшись в авантюрности предлагаемого блеклой штабной бумажкой путешествия с ожидаемым недельным опозданием, я решил, что риск быть выкинутым из гаража выше всех остальных рисков. Да и, в сущности, чем я рисковал? Приятная поездка на теплоходе в Мурманск, короткий отпуск на недельку. Ну, не получу машины, так слетаю в Питер. Благо, и короче вылазки бывали!

Расписавшись в неведомом журнале за получение бумажки-направления, в приподнятом настроении я отправился на плавбазу.

Весть о машине из «резерва» мигом облетела экипаж, вызвав противоречивые чувства. В нашей среде большая часть человеческих отношений совершенно естественным образом облегчалась, осветлялась и переводилась в шутку, юмор, анекдот. Это была защита от обыденности и монотонности, тревоги и опасностей, оторванности почти от всего любимого и желанного… В основном все ребята поздравляли и сыпали остротами. Были, правда, и такие, кто как будто отодвинулся, производя в уме математические расчеты…

Как бы там ни было, но уже вечером в мою каюту набралось полно народу обмывать еще не существующие колеса. Спирт, любовно называемый всеми подводниками «шило», принес по такому случаю покровительствующий мне не какойто там группман, так звали командиров групп – младшего звена лодочной иерархии, а настоящий старший офицер, капитан 3-го ранга Владимир Иванович Деменков.

И «шило» он принес не то, что таскает из каюты в каюту младший комсостав. Им доставалось лишь гидролизное: со страшной «наждачкой» в гортани на «проглоте», тяжелой от химии головой и отрыжкой резиновыми покрышками поутру. На этот раз был настоящий ректификат, чистый, как слеза ребенка, – «чистяк», как ласково звали его все. Натуральный, экологически полезный спирт, от которого и на душе, и в голове становилось ясно и просто, конечно, до определенного рубежа. Лучше «чистяка» был, говорят, только медицинский спирт! Но, во-первых, он был лишь у лодочного доктора, а во-вторых, это вообще другая история.