Владимир Гарасев - Вас смоет Невидимый Дождь

– Будешь завтракать?

Неопределенный, но скорее утвердительный кивок.

С детства – привычка заедать все плохое калорийным и сладким? Что же, логично: впереди тоже гонка на много лет, в которой это – часто единственное лекарство от стресса. Вряд ли Аню ждет счастливая личная жизнь; у людей со странностями это обычно не получается. А значит – все сама.

Абсолютно все – абсолютно сама.

С одним исключением: не надо будет платить ипотеку.

Если, конечно, ее мама не сойдет с дистанции раньше времени, и эту ипотеку оплатит.

Все-таки жизнь можно улучшить. Если надеяться на себя, если быть жесткой и умной, если не делать глупостей, а делать, что надо – можно постепенно улучшать жизнь. Одно поколение одолело вот эту ступеньку. Второе, стоя на ней – вон ту, следующую. Третье – еще следующую. Все стоящее дается очень большим трудом. Но если с молодости решить, на что именно потратишь жизнь, и не отступать от желаемого ни в один день – стоящее получить можно.

Да – общество надо устраивать целенаправленно, разумно и справедливо. Но в мире глобальный кризис. В мире иссякают – быстрей или медленней – все ресурсы. В мире то и дело появляются «черные лебеди» – внезапные угрозы, которых не ждали. В мире есть места, откуда может начаться война. В мире меняется климат, и все усилия людей только тормозят этот процесс, но пока не могут его остановить.

В мире может произойти все, что угодно.

У мира слишком много проблем.

И если произойдет что-то реально серьезное – он может просто не суметь оказать тебе помощь.

Время.

Которое никогда не останавливается, и теперь говорит ей: ты не проиграла первый раунд – утро, и теперь тебе предстоит второй – бой с пробками. Сосредоточься на этом. Только на этом. Ничего другого пока не существует. Ты должна приехать первой!

А как же Аня с ее сном про то, что ей не открыли, и она не спаслась?

А кому до этого дело? Что в мире изменилось от этого? Что изменилось от этого в гонке?

Ничего.

Вперед!

Институт встретил ее приятной пустотой.

Вернее, эта пустота казалась ей приятной раньше, подтверждая ее первенство – первый приз в гонке за этот день. Сейчас под высоченными сводчатыми потолками, в широких коридорах, освещенных по-ночному слабо, казалась ей какая-то смутная неосознанная тревога.

Вдруг захотелось человеческого присутствия.

И… может, кто-то все-таки уже есть в этом огромной полутемном памятнике архитектуры?

Она приехала рано – можно подняться в свой кабинет, и снять куртку.

Она пошла не прямо к себе, а дальним путем, по длинному коридору. Шла, сжимая в руке ключ от конференц-зала, и слушала – может быть, звук шагов, голос?..

Полутьма вокруг, тьма под сводами потолка.

Кажется – это не потолок, а прикрытое чем-то туманно-полупрозрачным огромное пространство, заполненное тьмой.

Тьмой и тайнами.

Это здание построили для того, чтобы разгадывать в нем тайны. Оно пропитано тайнами. Двести лет они копятся в бесчисленных томах библиотеки, в архиве работ. Одни были разгаданы. Другие так и остались тайнами. И кажется – они стоят где-то здесь, за дверями комнат, за поворотами коридоров – и ждут. Почему-то считается, что тайны не хотят быть разгаданными. Но может быть, все как раз наоборот? Может, они тяготятся своей неразгаданностью, потому что неразгаданность – это невозможность общения, это одиночество, это оторванность ото всего остального мира. И потому неразгаданные тайны живут в этом здании, как привидения – в беспокойном ожидании, в волнении о том, что их могут так и не разгадать – и тревожат пребывающих здесь людей…

Голоса.

Она остановилась.

Да, точно. Где-то впереди.

Что там впереди? А вот что – лаборатория перспективных исследований.

Она подошла к двери. Дверь закрыта, но голоса слышно. Здесь совсем нет других звуков…

Трое. Начперс, директор и кто-то еще, чей голос она не знает.

Что они говорят?

Не поймешь – слишком тихо; обычный голос плохо слышен через эти толстые дубовые двери. Если же прислушаться…

А если кто-нибудь выйдет сейчас оттуда, и заметит ее? До совещания пятнадцать минут. Они могут выйти в любой момент.

Она пошла дальше – все теми же быстрыми, но неслышными из-за ковровой дорожки шагами.

Так значит, по крайней мере эти трое приехали еще раньше нее. Значит – было зачем. И вот интересно – они говорят не в директорском кабинете, а у Начперса. То есть, речь о какой-то проблеме, которой занимается Начперс. Но Начперс не занимается всякой мелкой текучкой. Не его уровень. И в этом не-мелком оказалось что-то настолько не мелкое, что директор пришел в лабораторию Начперса до начала рабочего дня.

Интересно…

Может, и интересно. Но сейчас – именно сейчас – для нее важнее другое.

Ключ от конференц-зала у нее в руке, и возможно, кто-то уже стоит под дверями, ожидая того, кто этот ключ взял.

Скорее к себе, снять куртку, и – в зал.

Под дверями никто не стоит – отлично!

Включить все освещение – хватит с нее черного утра, серого города и полутемных сводов над головой.

Ноутбук и блокнот на стол. Ручку в руки. Маску занятого человека на лицо.

Вовремя – первый вошедший мог бы застать ее без маски, приди он раньше на тридцать секунд.

Здравствуйте… здравствуйте…

Через минуту – второй. Здравствуйте… Третий. Четвертый… Без пяти девять все вчерашние посетители были в наличии.

Кроме директора, Начперса и… и… вот кого еще нет – радиозавлаба. Руководителя лаборатории, которая занимается тем, что не видно через оптику, но можно исследовать всякими приемниками радиоизлучения.

Девять-ноль-шесть.

Дежавю – вчера было то же самое. Только другой завлаб задержался вместе с директором и Начперсом.

Девять-ноль-семь…

Распахнутая дверь, доброе-утро, директор-Начперс-радиозавлаб.

Никаких комментариев. Все трое сейчас же заняли свои места.

Директор несколько секунд смотрел в стол перед собой – он не принес с собой никаких бумаг, потом пробежал присутствующих взглядом:

– Мы должны были рассмотреть сегодня окончательные планы работ по объекту… рассмотреть и согласовать между подразделениями. И так мы и сделаем. Но сперва я сообщу о том, что нового стало известно про объект за минувшие сутки. Эта информация уже внесена в планы подразделений, работающих в соответствующих областях, и сейчас остается довести ее до сведения остальных. Потом я предлагаю заслушать сообщение, которое вам пока не известно, и которое изменит некоторые из этих планов.

Он снова обвел взглядом присутствующих.

Все молча ждали.

– Итак… На вчерашнее утро оставались не окончательно выясненными вопросы о массе и орбите объекта. Сейчас можно точно сказать две вещи. Первое: максимальное сближение с Землей составит минимум полмиллиона километров. При той скорости, с которой движется объект, ни о каком столкновении с Землей не может быть речи – земного тяготения не хватит для того, чтобы изменить его траекторию. И второе: да, его масса слишком мала для его размеров. Можно добавить, что объект по-прежнему слишком далеко для того, чтобы телескопы могли получить его подробное изображение. Пока это просто пятно неправильной формы. Именно так и выглядят все астероиды. Но…