Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга вторая

Благородные живут в согласии с другими людьми, но не следуют за ними, низкие следуют за другими людьми, но не живут с ними в согласии.

На свете нет такой святыни, на которую рано или поздно не посягнула бы человеческая порочность.

Нет святыни, на которую нельзя было бы посягнуть, нет крепости, которой нельзя было бы овладеть за деньги.

Глупость приписывают скромному, заносчивость твердому в убеждениях, мошенничество – честному, жестокость – герою, слабоумие – прямодушному, слабодушие – говорящему деликатно, болтливость – обладающему красноречием. Есть ли такой добродетельный, чья добродетель не была бы оклеветана негодяями?

Следуя за общей порчею нравов, пошатнулись и наши суждения. Я вижу, что большинство умов моего времени изощряется в том, чтобы умалить славу прекрасных и благородных деяний древности, давая им какое-нибудь низменное истолкование и подыскивая для их объяснения суетные поводы и причины.

Велика хитрость! Назовите мне какое-нибудь самое чистое и выдающееся деяние, и я берусь обнаружить в нем, с полным правдоподобием, полсотни порочных намерений.

Желая чего-нибудь, мы безоговорочно сдаемся на милость того, от кого надеемся это получить; но стоит нам увериться, что отказа не будет, как мы начинаем раздумывать, вступаем в переговоры и ставим условия.

Клятвы, данные в бурю, забываются в тихую погоду.

Дурные люди не соблюдают клятв, данных в безвыходном положении, после того как от него избавились.

То, что я пожелал сделать, побуждаемый страхом, я обязан сделать и избавившись от него, и даже если он принудил к подобному обещанию мой язык, а не волю, я все равно должен соблюсти в точности мое слово. Что до меня, то я всегда совестился отрекаться от своего слова даже тогда, когда оно неосторожно слетало у меня с уст, опередив мысль. Иначе мы мало-помалу сведем на нет права тех, кому мы даем клятвы и обещания. Личные соображения могут считаться законными и извинять нас при нарушении нами обещанного лишь в одном-единственном случае, а именно, если мы обещали что-нибудь само по себе несправедливое и постыдное, ибо права добродетели должны стоять выше прав, вытекающих из обязательств, которыми мы связали себя.

Если у тебя крутой нрав, проявляй спокойствие, чтобы тебя скорее уважали, чем боялись.

Обходись со стоящими ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обходились стоящие выше.

Высокомерие – вот единственная причина того, что мы так дерзко заносимся перед низшими и так постыдно пресмыкаемся перед высшими. Этот порок, порожденный не личными заслугами и добродетелями, а богатством, высоким положением, влиятельностью и ложной ученостью, равно внушает нам и презрение к тем, у кого меньше этих благ, чем у нас, и чрезмерное почтение к тем, у кого их больше.

Иной раз довольно не примириться с высокомерием и чванством, чтобы обратить их в ничто; порой их достаточно не заметить, чтобы они стали безвредны.

Чего не запрещает закон, то запрещает стыд.

Все достойные люди – друзья. Своими союзниками следует делать людей мужественных и справедливых. Добродетель – оружие, которое нельзя отнять.

Самый лучший бальзам, который спасает нас от различных бед – это искренние, дельные советы друга.

Не верьте друзьям – лишь их поступкам.

Примириться с человеком и возобновить прерванную дружбу – слабость, в которой придется раскаяться, когда он при первом же случае как раз сделает то же самое, что было причиною разрыва, и еще с большею наглостью, в безмолвном сознании своей для нас необходимости.

Пороки входят в состав добродетелей, как яды в состав лекарств; благоразумие смешивает их, ослабляет их действие и потом умело пользуется ими как средством против жизненных невзгод.

Благородный человек знает только долг, низкий человек знает только выгоду.

Государства погибают тогда, когда перестают отличать дурных от хороших.

И в частной жизни опять-таки храбрые и сильные порабощают трусливых и бессильных и выжимают из них соки.

Но никогда нельзя, я думаю, если занимаетесь мелкими и ничтожными делами, приобрести великий и юношески смелый образ мыслей, равно как и наоборот, если занимаетесь блестящими и прекрасными делами, нельзя иметь ничтожного и низменного образа мыслей: каковы ведь у людей привычки, таков же необходимо бывает у них образ мыслей.

Дурному человеку никогда не следует доверять.

Если… держать себя всегда и во всем в узде и строго соблюдать установленные правила, то подобное самоограничение в борьбе с тем, кто обладает свободою действий, для кого допустимо решительно все, лишь бы оно шло на пользу его намерениям, кто не знает ни другого закона, ни других побуждений, кроме тех, что сулят ему выгоду, неправильно и опасно.

Доверие, оказываемое вероломному, дает ему возможность вредить.

Благодеяния, оказанные недостойному, я считаю злодеяниями.

В том и состоит пагубность дурного поступка, что он таит в себе зародыш новых мерзостей.

Кто попустительствует дурным людям, тот вредит хорошим.

Дурной человек может погибнуть, но прежде успеет многим принести зло.

Дурные люди от лести становятся еще хуже.

Прими за главное преданность и искренность; с теми, кто тебе не равен, не дружи, и не бойся исправлять свои ошибки.

Если ты захотел бросить прежнюю твою распутную жизнь, чтобы освобождаться от своих пороков и жить добродетельно, то не водись с прежними своими товарищами, которые продолжают жить развратно: они будут только мешать тебе в твоем добром желании.

За дурным человеком должно следить, чтобы он не воспользовался удобным случаем для причинения нам вреда.

Плохи мысли того, кто подружился, видя лишь самого себя; как он начал, так и кончит. Кто завел друга, чтобы тот выручал из цепей, тот покинет его, едва загремят оковы.

Пока ты счастлив, у тебя множество друзей; когда настают мрачные времена, ты остаешься один.

Стыдно, конечно, сказать, но, если признаться по правде, люди в своей массе расценивают дружественные отношения только с точки зрения выгоды.