Татьяна Богатова - Лесной квадрат

– Тебе повезло с подругой.

– Точно. А у тебя есть друзья?

– Двое, с которыми дружили со школы. Один погиб молодым. А с другим, Денисом, мы и сейчас дружим. Он после армии школу милиции закончил и теперь участковый в Сосновке и соседних сёлах. Были ещё несколько приятелей по учёбе в «Академии лесного хозяйства». Но после выпуска мы не виделись. Я ни разу не ездил на встречи. Не хочу оставлять отца.

– А мама? – осторожно спросила Александрина.

– Мамы не стало сразу после моего рождения. В тот же день потеряла ребёнка другая женщина, что рожала вместе с мамой. Так получилось, что ей пришлось меня покормить. Она говорила, что привязалась ко мне. Потом познакомилась с моим отцом. Так и стала мне матерью. А в семнадцать я остался только с папой. Та женщина уехала, ничего не объяснив.

– Отец тогда уже болел?

– Нет, – покачал головой Виталий. – Он заболел примерно через полгода после её ухода.

– Неужели даже с отцом не объяснилась?

– С отцом они поговорили. А на мою долю, – горько улыбнулся парень, – не выпало ни «прости», ни «до свидания».

– Вероятно, в таких случаях бывает сложно что-либо сказать. Скорее всего, она выбрала другого мужчину. Но, если находятся душевные силы объясниться с мужем, то найти подходящие слова для ребёнка гораздо труднее.

– Но я уже не был ребёнком, – разгорячился Виталий. – И понял бы. А так, будто меня и не было никогда… будто не было этих семнадцати лет…

– Не осуждай её, – тихо попросила Александрина, у которой подспудно зрело сочувствие к незнакомой женщине, вынужденной сделать нелёгкий выбор. – Возможно, она просто не хотела причинять излишней боли твоему отцу, не хотела лишний раз напоминать о себе. Поэтому решила, что не будет видеться с тобой. Уверена, ей пришлось нелегко.

– Я и не осуждаю, – сник парень. – Только теперь дороже отца у меня никого нет, – упрямо сжал губы Виталий. – Бабушка, конечно, нам помогает. Но, в основном, я стараюсь справляться сам.

– Это мама отца?

– Да, – кивнул Виталий. – Она живёт совсем рядом. Наши дома на одной улице, напротив.

– Твой папа до болезни тоже работал лесничим…, – заинтересованно уточнила Александрина.

– Логвинова, – распахнула дверь медсестра со стойкой капельницы в руках, – капельница.

– Извините, Аля, – поспешно поднялся молодой человек, снова машинально обратившись к ней на «вы». – Я вас заболтал, – проворно наведя порядок на столике с гостинцами, Виталий устремился к двери.

– Спасибо тебе! – улыбнулась вслед ему Александрина, укладываясь и обнажая локтевой сгиб для введения иглы. – Передавай привет Николаю Ивановичу и поблагодари, пожалуйста, тётю за чудесное угощение.

– Хорошо, – покивал парень. – До завтра!

– И обязательно принеси все снимки отца, – успела сказать Александрина, прежде чем за молодым человеком закрылась дверь.

***

Снимки Виталий принёс только на третий день, и то после строжайшего наказа Александрины.

– Я показывал Костомарову, – тихо объяснил он, пытливо вглядываясь в лицо Александрины, изучающей снимки и бланки результатов анализов.

– Что он сказал? – не глядя на молодого человека, спросила Логвинова, уже предполагая ответ.

– Ухудшение, – прошептал парень, изо всех сил надеясь, что Александрина опровергнет вердикт коллеги.

– К сожалению, добавить нечего, – произнесла она спустя продолжительное время. – Ухудшение происходит не настолько стремительно. Немного поддержать отца мы сможем. Но, … Виталий, ты должен понимать, что процесс необратим. Скажи, пожалуйста, – попросила Александрина, – Николай Иванович по-прежнему отказывается принимать на ночь снотворное? Тебе ведь ночью тоже надо отдыхать.

– Папа не хочет пить снотворное. Говорит, что боится уйти во сне. И пусть не принимает, – упрямо сдвинул тёмные брови парень. – Я не буду его заставлять! Мне совсем не трудно поднять его. У него наверняка что-то болит, а я при этом буду дрыхнуть.

– Но тебе же днём на работу. И по хозяйству много дел: огород, птицы. Нельзя же всё свалить на бабушку, – печально заметила Александрина.

– Я привык. И спать мне совсем не хочется. А бабушку стараемся особо не нагружать. Конечно, она помогает, готовит еду и за домашним хозяйством приглядывает, когда я уезжаю. Со всем можно справиться. Лишь бы папа выздоровел или хоть немного почувствовал себя лучше.

На третий день Лариса объявила подруге, внимательно отслеживая реакцию на своё сообщение.

– Мне звонил Владимир, спрашивал о тебе.

– Что сказала? – вяло поинтересовалась Александрина.

– Сказала, как есть.

– Не-е-ет, – испуганно протянула Александрина. – Зачем?!

– Санчик, а что я должна была ответить? Твой сотовый отключен. Пустовалов в теме, что отпуск у тебя только через две недели.

– Прости, Лор! Он же наверняка примчится, а я не готова с ним встретиться.

– Не выдумывай ерунды, – наморщила лоб Лариса. – Какая тебе нужна подготовка? Здесь, на минуточку, больница, а не танцевальный клуб.

– Вот именно, больница. И вид у меня соответствующий.

– Санчик, ты меня удивляешь! Твой Пустовалов, что, член королевской семьи, для приёма которого требуется соблюдение этикета во внешности?

– Не в этом дело, – тоскливо произнесла Александрина. – Просто Володя сам всегда безупречен во всём, что касается внешнего вида. И предпочитает, чтобы женщина рядом с ним выглядела соответствующе.

– На тебя наркоз, что-ли, так повлиял? – покрутила пальцем у виска Лариса. – Ты ребёнка потеряла! Между прочим, его ребёнка.

– Лор, – совсем сникла Александрина, – мне кажется, он так до конца и не поверил, что это от него.

– Почему вдруг? – удивилась подруга. – Получается, он думает, ты спишь со всеми подряд.

– Нет, конечно. Но, знаешь, создалось впечатление, что за его своеобразной реакцией кроется нечто такое, о чём Володя не решился сказать.

– Например?

– Либо он убеждён, что у него не может быть детей. Или же у них в семье какое-то наследственное заболевание.

– Странные предположения, – Лариса озадачилась возбуждённым состоянием подруги, несмотря на то, что та пыталась тщательно это скрыть. – В таком случае, почему бы не сказать напрямую?

– Согласись, это непросто. И, опять же, это всего лишь мои домыслы. Спросить напрямик я не осмелилась.

– И совершенно напрасно. Речь-то шла о здоровье ребёнка. Так что, зря ты поделикатничала. Но у тебя будет возможность исправить оплошность. Владимир приедет вечером…

– Сегодня?! – всполошилась Александрина.

– Санчик, – деловило проговорила подруга, – косметичка у тебя при себе, одежда свежая, в палате чисто. Что ещё требуется? Успокоительное принести?