Майк Логинов - Десять писем к подругам. Рассказы

– Как думаешь, она жива?

– Надеюсь…

Лия встала и сняла с огня кастрюльку с глинтвейном. Потом подошла к Рите и села на пол рядом с ней.

– Тебе грустно? – спросила она.

– Немного.

– Не грусти! Я буду тебя утешать.

– Ещё один хороший план!

Спустя два часа две женщины лежали в постели, крепко обнявшись. Лия задрёмывала, а Рите не спалось. Ей хотелось курить, но было лень вставать. «Интересно, который час?» – подумала она. Потянулась за часами, лежавшими на тумбочке, но нечаянно задела книгу, которая с шумом упала на пол. Лия вздрогнула.

– Прости, девочка, я не хотела тебя будить, – сказала Рита, целуя Лию в лоб.

– Что ты там крушишь? – сонно спросила девушка.

– Ничего. Книжку твою уронила. Спи, любимая. Спи спокойно!

Лия затихла, а Рита ещё некоторое время лежала, глядя в потолок. Потом сон одолел и её. И во сне она снова видела тот давний февральский день, когда ей было двадцать лет. Низкое серое небо и влажный западный ветер, в котором чувствовался запах моря. Только вокруг были не дома и не улицы, а заснеженные поля и голые деревья. Рита стояла на крутом берегу, а внизу быстро бежала тёмная, не замерзавшая даже в самые сильные морозы, речка. Та самая речка в Красновидово, где у Бортниковых когда-то была дача. Рядом с Ритой были какие-то люди, среди которых она узнала Борю Плотникова, Раша и ещё кого-то из своих однокурсников. А по другому берегу шла Люда Остаповская. Рита стала махать ей рукой, и та махнула в ответ – мол, иди за мной. И Рита пошла, стараясь не отставать. Она знала, что если поторопится, то обязательно догонит Люду. И все будут счастливы.

Минутная стрелка с тихим щелчком перескочила одно деление и упёрлась в цифру «три». Семь-пятнадцать вечера. Капитан Федеральной службы контрразведки Федор Кантемир встал из-за стола и направился к сейфу. Привычным движением набрал код, открыл дверцу и достал из сейфа пистолет. Вставил обойму, взвесил оружие в руке и сунул его в карман брюк. Потом запер сейф, быстро оделся, выключил в комнате свет и вышел.

Вообще-то в тот вечер Федор не собирался никуда идти. Но незадолго до конца рабочего дня позвонил информатор и сдавленным голосом сообщил, что надо встретиться. Кантемир поморщился. Он не то, чтобы не доверял этому человеку, просто знал – толку от него мало. Интеллигентный неврастеник, играющий в шпиона. Но ситуация в городе была напряжённой. На дворе стоял апрель 1993 года. Президент и парламент отчаянно боролись за власть, дело шло к гражданской войне. Начальство велело держать ухо востро, реагировать на все сигналы и обо всем докладывать. Условились встретиться вечером в ресторане на Маяковской.

Федор спустился на лифте на первый этаж, пересёк огромный мраморный вестибюль и задержался на секунду у поста. Молча, показал удостоверение дежурному, тот кивнул. Кантемир вышел на улицу, и его сразу словно проглотил серый мглистый вечер. «Апрель на дворе, а как октябрь», – недовольно подумал Федор и быстро пошёл по улице, мечтая поскорее оказаться где-нибудь в тепле.

Пройдя два квартала, Кантемир остановился у ларька купить сигарет. Расплачиваясь, поймал на себе заинтересованный взгляд молоденькой продавщицы, и это доставило ему удовольствие. Капитан был интересным мужчиной. Высокий, подтянутый, быстрый в движениях, он излучал силу и уверенность. Прозрачные серые глаза смотрели доброжелательно, а губы, казалось, в любой момент были готовы расплыться в широкой, открытой улыбке. Федор не считался красавцем, но было в нем обаяние. Умел он расположить к себе собеседника и владел даром увлекательно рассказывать самые простые и непритязательные истории. Женщинам Кантемир нравился. Единственное, что немного волновало его в последнее время, – это то, что волосы, когда-то густые и русые, стали заметно седеть и редеть. И приходилось зачёсывать их назад, чтобы прикрыть наметившуюся лысину.

Отойдя от ларька и оглядевшись, Кантемир остановил такси – старую, видавшую виды «Волгу».

– Куда? – устало спросил шофер.

– На Маяковку. Или как она там теперь называется – Триумфальная?

– Триумфальная-хуифальная, придумывают херню всякую! – недовольно пробурчал водитель. – Делать им не фига!

В вопросе о переименованиях Федор склонен был согласиться с сердитым шофером. Он вырос в брежневской Москве и тоже никак не мог привыкнуть к новым названиям знакомых улиц. Частенько по старой памяти называл Большую Никитскую улицей Герцена, а Новый Арбат – проспектом Калинина. Машина мягко тронулась с места. Водитель продолжал что-то бубнить, но Федор его не слушал. Он откинулся на мягкие подушки и прикрыл глаза… Ресторан, куда ехал Кантемир, был одной из достопримечательностей советской Москвы, но у капитана были связаны с ним особые воспоминания. Примерно пять лет назад он сыграл здесь свою первую и пока единственную свадьбу.

…Её звали Наташа. Наталья Сергеевна. Она была месяцев на десять старше Федора, считай, сверстница. К тому времени они встречались уже года три. Федя познакомился с Натальей в подмосковном пансионате, куда поехал отдыхать на зимние студенческие каникулы. Сразу заметил её. И секс у них случился в первый же вечер. Ну, может быть, во второй… Наташка была девушкой эмансипированной. Если парень ей нравился, долго не тянула, но потом могла так же быстро и в отставку отправить. К тому времени на её счету было уже немало разбитых сердец. Высокая красивая девушка с длинными, до пояса, пепельными волосами. Голубовато-серые миндалевидные глаза делали её похожей на какую-то итальянскую актрису – то ли на Орнеллу Мути, то ли на Барбару де Росси… Стоп! Тогда Федя таких слов ещё не знал. Ну, про Мути, снимавшуюся в дурацких комедиях вместе с Челентано, что-то слышал, но про де Росси точно ничего не знал. Это Володя Зубов потом, после того, как познакомился с Наташкой, сказал про нее: «Что-то среднее между Орнеллой Мути и Барбарой де Росси…» Федор поморщился. Зубов! Самое обидное было то, что он сам познакомил Володю с Наташей.

«Был у майора Деева товарищ – майор Петров…» – вспомнил Федор строчку из стихотворения, которое мучительно учил наизусть в средней школе. Дружба – такая же загадочная вещь, как и любовь. Почему они подружились с Зубовым? Как сошлись? Такие разные люди. Казалось, ничего у них не было общего. Федя Кантемир – парень из простой семьи, чьи родители, обычные советские ИТРы, были интеллигентами в первом поколении. И Володя Зубов – профессорский сынок, за которым тянулась длинная вереница славных предков, среди которых и министры, и генералы, и писатели, и дипломаты. Кантемир, выросший в унылом рабочем районе где-то на востоке города, и Зубов, родившийся в знаменитом Грауэрмане на Собачьей площадке и редко когда выбиравшийся за пределы Садового кольца. На одной стороне – футбол, курение тайком и мелкое хулиганство, на другой – книги, книги, книги. За первые шестнадцать лет своей жизни Володя Зубов прочитал множество книг, в его памяти хранилось огромное количество самых разнообразных сведений – названия и столицы всех стран мира, имена великих деятелей и даты исторических событий, стихи и проза, философия и медицина, английский, французский и даже немного латынь. Федор и Владимир представляли собою два типа людей, радикально различавшихся по способу освоения окружающей действительности. Один черпал опыт прямо из жизни, другой – обо всем узнавал из книг. Ничего не было у них общего, и все же, когда Федор и Володя познакомились на вступительных экзаменах в институт, они сразу почувствовали друг к другу приязнь. «Ведь я его любил, – думал Федор, – как брата любил…»