Айрин Бран - Цвет стали. Летопись Подлунного мира

– Ваше величество? – удивлению верховного жреца не было предела.

Король не часто посещал ритуалы и молебны, что совершались в храмах. Лишь несколько раз в год, когда его присутствие было обусловлено законом, Кириаль скрепя сердце был вынужден становиться частью древних религиозных ритуалов. И только Лунная охота радовала каждого эльфа и вызывала у них особый энтузиазм. Не было никого, кто отказался бы в служении Селере.

– Да, жрец. Это я, – Кириаль вышел вперед так, чтобы свет, заключенный в магические лампы, упал ему на лицо. – Я прибыл, чтобы вознести молитвы Богу-Отцу. Возблагодарить его за то право назначать Охотника за богами, что он даровал мне. Ну и для того, чтобы ты больше не ныл мне на ухо о том, что я недостойный правитель, раз не посещаю молебны нашим богам.

– Я рад, что вы присоединитесь к нам, ваше величество.

На лице жреца заиграла лукавая улыбка, когда он приглашающе махнул рукой в сторону собравшихся возле алтаря жрецов, чьи бело-серебряные одеяния блестели в слабом магическом свете, не способном полностью разогнать тьму, что царила в храме Бога-Отца. Мужчины стояли на коленях, воздев руки к бронзовому изображению своего бога и раскачивались.

– О, великий Бог-Отец! Твоя власть простирается над всем миром и за его пределами, – молитву верховный жрец начал, еще не дойдя до алтаря. – Твой взор видит гораздо больше, чем доступно нам. Твои уши слышат гораздо больше, чем доступно нам. Ты ощущаешь дыхание вселенной, ты даруешь свою милость, ты караешь неугодных тебе, ты правишь богами. Так услышь же нас, о великий Бог-Отец, чья мудрость безмерна. Прими нашу скромную жертву и даруй нам свою милость. Да будет воля твоя исполнена каждым смертным.

Жрецы затянули заунывный гимн, который заставил Кириаля поморщиться. Он не любил ритуалы жертвоприношения в храмах именно за то, что гимны-молебны били по нервам, заставляя кожу покрываться мурашками. Король невольно скрипнул зубами, когда в гимне зазвучали высокие ноты, но сдержался и остался стоять там, где стоял. Ему ничего не оставалось, как продержаться до конца ритуала, если он хотел показать жрецам верховного бога эльфов, что не оспаривает власть Бога-Отца на лике Селерана. Тем временем песнопения прекратились. Верховный жрец склонился пред алтарем и достал клетку с двумя белоснежными голубями, его помощник упал на колени и позволил поставить ее себе на вытянутые руки. Сам же старший служитель Бога-Отца плеснул что-то в углубление, что было в центре алтаря, от чего к темным сводам потолка взметнулось яркое желто-оранжевое пламя. Жрецы вновь запели гимн восхваление своему богу.

– Прими наш дар. Он скромен, но чист, – пропел верховный жрец.

В следующий момент он достал из клетки первого голубя. Кириаль поморщился, ожидая жестокого убийства птицы, но жрец лишь выдернул из хвоста три пера и швырнул их в ненасытное пламя. Не глядя, он протянул птицу ближайшему из жрецов и тут же потянулся за второй. Голубь лишился трех хвостовых перьев, как и его брат, и также был предан одному из молившихся у подножия алтаря жрецов. Король удивился. Он привык, что их мир жесток, а жертвенных животных Бога-Отца в большие праздники заживо сжигали на алтарях, но в этот раз птицы отделались лишь перьям. Пламя, горящее в алтаре, облекало бронзовую статую бога в мягкий желтый кокон, который придавал ей ощущение жизни. Кириаль мог поклясться, что Бог-Отец внимательно смотрит на него, а в какой-то момент даже кивнул своему неразумному потомку.

Ритуал жертвоприношения подходил к концу. Два белых голубя были отпущены на свободу и летали по храму, рассекая крыльями воздух. Звук их крыльев сливался со звуками молитвы, которая все еще звенела у алтаря. Жрецы упали на колени и раскачивались в такт своим словам, мелодии гимна. Кириаль мог бы уйти в этот момент, но он стоял и слушал заунывное пение жрецов, стараясь отрешиться от него и обратиться к Богу-Отцу с просьбой покарать всех мятежников, что бродят по его землям.

Молитва закончилась внезапно. Жрецы замолчали, словно по приказу, и замерли перед взором своего бога, сложив руки в молитвенном жесте. Верховный жрец провел рукой над жертвенным пламенем, заставляя его погаснуть, после чего спустился с возвышения, на котором стоял алтарь.

– Я давно не видел вас тут, ваше величество, – его голос казался оглушающим грохотом камнепада в царившей в храме тишине. – Что сподвигло вас прийти на рядовое богослужение, каковые мы проводим каждый день, моля Бога-Отца о милости к Элеану.

– Иногда королю есть, о чем поговорить с верховным богом, – уклончиво произнес Кириаль.

– Я думаю, ваше величество, что знаю причину. Вы хотите, чтобы Бог-Отец присмотрел за Охотником за богами. И вы никогда не обратились бы с просьбой просить его о том к нам.

– От вас ничто не скроется, Отец всего сущего, – улыбнулся Кириаль, впервые обратившись к жрецу его официальным титулом.

Король мысленно усмехнулся. Несмотря на всю свою проницательность, жрец не смог прочитать то, что было на душе у правителя Элеана. Это осталось между ним и Богом-Отцом.

– Такова моя участь, ваше величество, читать души тех, кто приходит в храм Бога-Отца, – жрец сложил руки в молитвенном жесте. – Есть вести от Охотника? Нам следует приготовиться к войне за корону с жречеством, забывшим свое предназначение?

– Охотник за богами успел побывать лишь у жрецов Хессель и Суртэля. Они помнят о своем долге и не помышляют о нападении на корону и смене династии, – спокойно заявил Кириаль, внимательно наблюдая за верховным жрецом Бога-Отца.

У того не дрогнул ни единый мускул на лице. Его взгляд был тверд, а губы сурово сжаты, словно он печется о судьбе эльфийского короля, но не о своей. Однако Кириаль прекрасно понимал, что лишь то, что их судьбы связаны, и падение Скатералей потянет за собой и жреческий орден Бога-Отца, заставляет его тревожиться и интересоваться о том, чего же достиг Лимиаль.

– Хорошо бы ему ускориться и сосредоточится на младших богах. Старшие боги и рода давно смирились со своей участью, но в жилах младших горячая кровь. Она вскипает каждый раз, когда у них появляется возможность нанести удар в спину тем, кто старше. Но возвышения младших богов и подвластных им родов допустить нельзя. Это пойдет против законов мира, как божественных, так и тех, что установили смертные.

– Я вас понял, Отец всего сущего, – Кириаль кивнул.

Он хотел, как можно быстрее покинуть храм. Его своды и запах тлевших на алтаре углей начали давить на короля, вызывая у него приступ тошноты. Казалось, что сам Бог-Отец не желал его присутствия при том, что должно происходить под сводами его дома дальше. Впрочем, Кириаль сам не хотел оставаться тут.