Илья Тель - Панацея. Роман

Матушкин всегда нравился слабому полу. Располагающее лицо. Доброжелательный взгляд. Голубые глаза. Ростом выше среднего, статный… Матушкин притягивал, источал силу, страсть, готовность к соитию…

Совокуплялся Матушкин самозабвенно, без оглядки на часы. Чего стоила история с уестествлением до смерти соложницы в ходе случайной связи… Да, не всякое женское сердце выдержит марафонский спринт, отличавший Матушкина в молодые годы… Матушкин объяснял врачам и следователям, что в момент кончины спутницы отключился, вошел в апогей наслаждения, не смог остановиться (!), а потом… возлежал на бездыханном теле, не способный оказать первую помощь…

С годами обильную шевелюру Матушкина украсила благородная седина. Винтажные борода и усы в стиле позднего Хемингуэя делали его чертовски живописным и привлекательным, и влекли дам самых разных бальзаковских и не бальзаковских возрастов.

Причиной нелюбви Блюдина к Матушкину был адюльтер последнего с женой Блюдина. Впрочем, полной уверенности в факте адюльтера у Блюдина все же не было. Но вот вероятность была высокой. В самой популярной пьесе Филдинга в списке действующих лиц присутствует «женщина совершенно безупречная, если не считать того, что она изредка прикладывается к бутылке». Супруга Блюдина Антонина Марковна также была женщиной в целом достойной, сравнительно целомудренной: то есть по меркам нынешних смутных времен в общем-то тоже «совершенно безупречной», но также любившей изредка приложиться к бутылке. Так вот, год назад Блюдин, его жена и Матушкин выпивали. Блюдин, напившись пьяным, заснул непосредственно под застольным столом. Утром он обнаружил на священном супружеском ложе не только супругу, но и Матушкина. В отличие от Блюдина, заснувшего под столом в одежде, Матушкин и его (Блюдина) супруга были обнажены. Матушкин утверждал, что ничего не было и что разделись они скорее по инерции, пребывая в беспамятстве после возлияния. Антонина Марковна, растерянная, подгулявшая, испуганно вторила Матушкину…

Блюдин помнил, что больше всего его покоробило слово «скорее»… Кто старое помянет – тому глаз вон, говорят на Руси. Но не все знают, что пословица имеет продолжение: а кто забудет – тому оба вон. Блюдин не забыл. Картина поругания семейных устоев будоражила память Ивана Ивановича недобрым воспоминанием. Недавно ему попалась хорошая книга. Две строчки обожгли, ранили сердце председателя: «Не посягайте на жену мою, ибо она сама на вас посягнет». «Сука!», подумал Блюдин: то ли на счет жены, то ли на счет Матушкина, то ли по отдельности на счет обоих. Но теперь надо было терпеть! Вот теперь точно надо было терпеть!

– Достойный семьянин, – выдавил Блюдин.

В глубине души он надеялся, что нутро Матушкина всколыхнет чувство вины и председателю что-то да перепадет с барского стола без пяти минут нового Верховного правителя Российской империи.

Когда толпы журналистов со всего мира съезжались в Н-ский район Подмосковья, за Матушкиным уже летели вертолеты. Суровые люди из Службы безопасности Верховного правителя Российской империи сопроводили Матвея Александровича, не успевшего опохмелиться, в Кремль. Впрочем, печень и поджелудочная у Матушкина всегда были отменные, знающие свое дело, и, по обыкновению, выглядел он бодро и солидно.

Конкурентов у Матвея Александровича не наблюдалось. Второй и третий номера выпали людям неподходящим: иноку, насельнику одного из монастырей на Вологодчине, и даме, переживавшей менопаузальный переход, – завсегдатаю психоневрологического диспансера в злополучном Забайкалье.

Все мировые СМИ передавали краткую биографию Матвея Матушкина. Пятьдесят восемь лет. Родился в субботу первого января в Москве. Окончил одну из столичных школ, затем – факультет психологии Московского государственного университета имени Ломоносова. Кандидат психологических наук. Тема диссертации: «Суицид как жизненная потребность: психологические аспекты». Преподавал. Работал в медицинских учреждениях столицы, в том числе в психиатрических клиниках. Практикующий психолог и психиатр. Увлекается художественной и философской литературой. Большой знаток поэзии. Постоянно проживает в Москве. Располагает двумя сыновьями от двух непродолжительных браков. Воспитывает дочь от гражданской супруги, на двадцать лет моложе…

А дальше все пошло как по маслу. Последовали встречи с Евстафием, многочисленные интервью, органичное вхождение в роль кандидата на должность Верховного правителя Российской империи – как если бы Матушкина к этому давно готовили. Человек образованный и начитанный, фотогеничный, с подвешенным языком (практически златоуст!) Матушкин чувствовал себя в политике как рыба в воде. Судьба, предсказанная ему удивительной смертью Юстаса, начинала свое воплощение. Жизнь Матушкина изменилась и покатилась как колесо всемогущего рокового фатума в великой древнегреческой трагедии. Матушкин выбирал эту новую жизнь как Ахиллес выбирал Троянскую войну, смерть и славу, отринув бесславное долголетие. Эта новая жизнь влекла Матушкина так же, как Анну Каренину влекла связь с Вронским, обрекающая ее на потерю сына и погибель…

Страна узнавала Матушкина. Многочисленные друзья, коллеги по работе, соседи, знакомые, знакомые знакомых без устали отвечали на вопросы журналистов. И если бы две собаки Матушкина Ахилл и Одиссей умели изъясняться, их бы тоже приобщили и пристрастили к жизнеописанию хозяина.

Говорил Матвей Александрович аккуратно, взвешенно. Обсудим, обсудим, обсудим. Подумаем, подумаем, подумаем. Пока не избрался, не вступил в должность, не хочу ничего обещать. Единственное, о чем Матушкин сказал конкретно, так это о желании вернуть в русскую орфографию букву ятъ . Но на желании не настаивал. На вопрос: «Какое имя возьмет в случае избрания?», отвечал лаконично: «Определимся». На вопросы о роли России в мире, о малых мировых войнах, о сложных взаимоотношениях с Западом отвечал глубокомысленно: «Думаю, Россия не сказала своего последнего слова». И добавлял: «Горячо убежден в этом!».

В воскресенье шестнадцатого марта Матвей Александрович Матушкин одержал триумфальную победу в первом туре выборов Верховного правителя Российской империи, а спустя полтора месяца – в среду седьмого мая – вступил в должность.

Церемония в Андреевском зале Большого Кремлевского дворца потрясла мир. Матушкин стоял в холщовой рясе, босой, закрыв глаза и скрестив на груди руки. Председатель Конституционного Суда Российской империи произнес: «Веруете ли вы, Матушкин Матвей Александрович, что при осуществлении полномочий Верховного правителя Российской империи будете уважать и охранять права и свободы подданных, соблюдать и защищать Конституцию Российской империи, защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность империи, верно служить подданным империи».