Вера Мещерская - В сердце Австралии. Роман

– Никогда не думала, что так долго его не увижу. Если бы он появился теперь, я бы поцеловала даже его верблюда!

Лицо Стэн расплылось в улыбке под рыжим налётом пыли. Они как могли, утешали друг друга, чтобы не поддаваться панике. Чуть погодя, Нэнси тихонько произнесла:

– Гораций сюда больше не вернётся. Может, найдёт источник? Там и подкрепится.

– И мы выйдем. Как только поутихнет.

Девушки протёрли губы и лица уголком влажной тряпки. Кожа казалась пересохшим пергаментом. А волосы наэлектризовались.

Ветер не утихал всю ночь и половину наступившего дня. Оставалось совсем немного воды на ночь и утро, не больше кварты. Две пинты. Четыре чашки.

В полдень путницы встрепенулись и выползли навстречу солнцу.

Небо побледнело, слегка припорошённое голубой дымкой. Наметённые барханы запорошили следы коня. Не сбиться с пути можно было только по солнцу. Отличая восток от юга, высохшую пойму Фрома и поросль вокруг него. Но как надолго? Ночью снова можно сбиться с пути. Сколько им ещё двигаться по этой жаре?

– Роберт предупреждал о привале.

– Он придёт на поиски не раньше чем через десять дней после нашего исчезновения.

– А если Гораций вернётся домой?..

– А если нет? Мы загнёмся здесь без воды.

В полном изнеможении они снова уставились друг на друга. Пустой горизонт, безлюдная степь, несколько еле живых, обломанных ветром деревьев, чуть приукрашавших этот край и бесконечные розоватые барханы, один из которых наводил на них тоску, сливаясь с холодным голубоватым миражом.

На западе одиноко выделялась вершина холма – «шатрового холма», холма «прыг-скок», как его здесь прозывали – остаток древней долины, ныне совсем исчезнувшей, от уровня существующей долины до уровня моря.

– По возвращении Люк рассказывал, что, если подняться на холм, можно обнаружить источник, – вспомнила Стэн, – В конце концов, мы знаем, сколько до него идти. Побудь здесь. А я попробую взобраться на холм. Я успею до заката, если доберусь до воды.

– Пойдём вместе, – предложила Нэнси, внезапно испугавшись остаться одной в этом жутком пустынном месте.

Нет, не жутком. Просто равнодушном. Человек здесь вроде жалкой букашки становится жертвой неизвестно чему живым или мёртвым. Землю это будто и не трогало вовсе.

– Нет. Оставайся здесь среди песков, аукнешь мне. Если что.

Стэн выпила полкружки воды через шёлковый шарфик, повязанный вокруг шеи, и присела. Через мгновенье шарфик был сухим.

Нэнси рассматривала фигуру Стэн, скрытую длинной юбкой, мелькающей среди барханов и её соломенную шляпку; тогда ещё колдобины были удобнее, пока та подбиралась к вершине холма.

Вот она поднимается.

На полпути Стэн споткнулась и присела на выступ скалы. Эти скалы не были отвесными, они опоясывали вершину пышной оборкой.

Должно быть, Стэн тяжело было подниматься из-за жары. Надо было дождаться утра. Но каждый день убавлял силы.

Можно было идти вечером, ориентируясь по звёздам, если бы они знали дорогу.

«Наверное, уже выше ста двадцати градусов, – подумалось Нэнси, – Жаль, что термометра нет».

Измученная жаждой, она всё же ждала возвращения Стэн с надеждой на лучшее, на последний глоток.

Стэн прошла колдобины, увязая в мягком песке. Внезапно она изменилась в лице и напряглась.

– Стэн! – вскрикнула Нэнси, но вернулась и схватила флягу, испугавшись света.

Она подхватила распростёртое тело Стэн и приподняла с песка её голову.

Глаза были широко раскрыты, а лицо пылало, открытый рот забился песком.

Нэнси выплеснула часть драгоценной воды ей в лицо и рот. Стэн вздрогнула, и сознание вернулось в ее взгляд.

Она пробовала поднять руку и указать, но не смогла.

– Скважина – не так далеко.

Ее глаза снова остекленели. Нэнси нащупала ее пульс. Учащённый, но слабый, а кожа высохла и горела огнём.

«Перегревание организма с крайне высокой температурой тела, – припомнились ей слова из полузабытого учебника, – В таких условиях температура тела может повыситься к 107° F… полное прекращение потоотделения; при 95° F; потоотделение становится единственным средством спада высокой температуры тела… В серьезных случаях, смерть часто…»

– O, Боже, не дай ей умереть!

Она сняла голову Стэн на коленях:

– Честер, скажи что-нибудь, поговори со мной. Ты меня слышишь?

При такой температуре следует ограничивать физическую деятельность…

Конечно! Она ни за что не должна была позволять Стэн подниматься. Стэн лежала неподвижно, шумно и быстро дыша.

Ее глаза оставались открытыми, но невидящими. Она что-то бормотала. Похоже, что «Голова болит…»

– Стэнси, ты можешь встать, если я поддержу тебя? Я попытаюсь помочь тебе.

Песок всё ещё горел от дневной жары, поскольку солнце спустилось за ясный горизонт.

Под двуколкой попрохладнее.

Она подхватила Стэн за плечи и потащила её, пытаясь постановить на колени. Но ноги той не сгибались, а Нэнси безудержно шатало.

Девушка набрала полный рот воды от фляжки и в отчаянии выплеснула на подругу. Она поняла, что не сможет перетащить её. Протащила бы чуть-чуть, но не до конца.

А утром сверкающий рассвет увеличит жару.

Нэнси вернулась к двуколке и собрала их плащ-палатки. По крайней мере, мошки исчезли.

Примостившись позади двуколки, чтобы кое-как поддержать убежище для Стэн, она нашла помидор с огорода миссис Джексон, который, должно быть, выкатился из ящика с провизией ещё вчера.

Не раздумывая, она набросилась на него, ощущая с каждым куском его тёплый сок. Это помогло восстановить силы.

Истощение от жара – нехватка соли – обезвоживание. Она помнила все стадии. Но Стэн, казалось, страдала от лихорадки.

Нэнси пошла назад по горячему песку, волоча за собой необходимые простыни и деревяшку, чтобы сделать носилки.

Сбросив с плеч ношу, девушка стянула с себя блузку, свернула её и положила под голову Стэн.

Стэн так ничего и не ответила.

Глаза её оставались открытыми, а сама она будто впала в кому.

Словно в насмешку ветер, принесший беду, решил закончить своё дело. Ни глотка свежего воздуха из-за жары вперемешку с песком, даже небо стало ещё темней.

Нэнси упала рядом с подругой, должно быть, получив свою долю истощения. Очнувшись она увидела скользящие по небу звёзды – одинокие, неподвижные. Тут она осознала эту тишину. Тяжёлое дыхание Стэн прекратилось.

– Нет! – вскрикнула Нэнси и, вскочив на колени, прислушалась к сердцу подруги.

Всё кончено. Воздух становился прохладнее, руки Стэн похолодели. Нэнси взялась за её запястье. Пульса не было.

Нэнси с воплем уронила голову на песок. Теперь она одна, одна в это мёртвой глуши. Подруга, с которой они были вместе столько лет, умерла.

Умерла. В голове не укладывалось. Стэн всегда была такой сильной. Приласкав остывшее лицо, Нэнси закрыла потухшие глаза Стэн.