Мари Мишель - МирЭМ

– А что, он может заявиться?

– Да, кто его знает, поехал «таксовать», да с ним вечно что-нибудь происходит… – удручающим голосом разъяснила она ситуацию про мужа.

Неотразимые и свежие девчонки-молодки собрались уж на выход, как на улице раздался возбужденный лай собаки, по кличке Алмаз.

– Ну надо же, а вот и Влад идет, да к тому же подвыпивший! – просигналила Маруся, определив это по неистовому лаю хвостатого старожилы, который каждый реагировал грозно, зачуяв нетрезвый душок от ее мужа.

Забывшийся от всего мирского, Влад, распахнув деревянную калитку небрежным грубоватым рывком, не останавливаясь, в беспамятстве понесся напролом к бане. В ту же минуту девчонки сжались в испуге, заслышав, как дернулась в предбаннике дверь, и раздалось обрывистое вскрикивание, с ругательствами.

– Спокойно девочки, я уведу его сейчас, – выскользнула голая Маруся за дверцу, натыкаясь на мужа, в полусогнутой позе, взвившегося от боли, словно подстреленный заяц.

– Что случилось у тебя? – спросила она, накинув на себя банный халат, и втискивая ноги в резиновые сапоги.

– Да, что… что…, – раздражительным тоном проговорил крупный телосложением, Влад, потирая свою правую ногу. – Заскочил в баню, а тут доска проломилась, чуть в умывальник головой не улетел… И какого шута сегодня происходит со мной? Наверное, кто-то сглазил меня! – просипел он.

– Идти можешь?

– Могу! – поднялся он. – С легким паром! – Понравилась банька, которую я вам устроил? – справился Влад, с лукавцем, но глаза его не блестели. Запылились мыслишками.

– Спасибо, понравилось! Посидели отлично. А что ты домой вернулся, уехал ведь работать!? – уточнила для себя свежо-медовая Маруся, с банным румянцем, шагая с мужем к избе. И такие же звезды на небе, взыграли свежо-ярким прожекторами, высыпав забавными веснушками.

– Не задалась работа, шину проколол, а запаска, как назло, в сарае лежит…, – ответил Влад дребезжащим досадным голосом, развязано покачиваясь на ходу. – Накачал колесо и медленно повернул обратно, – дооформил он свою мысль, избегая глазеть в сторону жены, силясь расторопно переставлять свои ноги.

– Ладно, наладится все, – смягчила его жена.

2

Темень глаза ломит, но добром окутывает. Теплая ночь расстилается мягкой травой. Березки молчат, в небо поглядывая, получая сигналы от звездной бесконечности, в сон пропадая лишь к утру.

Две красавицы, в банных халатах, с чалмой на голове, побежали через цветущую изгородь к соседнему дому. На крыльце Марта включила лампу. Заходя в избу, она вежливо придержала дверь для Маши. Терем воспрянул от идеальной чистоты, которая поддерживала заботливая хозяйка. Каждая вещь на своем месте, и ничего лишнего. С насыщенным запахом пирогов, пряностей, зелени, фруктов.

– Присаживайся, Машунь! Сейчас по сто грамм моего домашнего вина из крыжовника, для полного счастья, – пригласила ее радушная Марта к столу. Молодая девица-красавица, с задорным нравом, искристая от счастья.

– Я сначала пойду оденусь, а то как-то не удобно в халате, – замешкалась Маша, добрая по-своему, замороченная одиночеством. Ее красота не сразу билась, а проявлялась степенно, как вино с годами. Ласковые голубые глаза как наполненный сосуд. Заглянешь и пропадешь с концами.

– Стоять! Ты что, разве не знаешь? После бани полагается для начала расслабиться, посидеть, выпить в завернутой простыне, а потом можно и одеться, – задержала ее Марта, быстро сообразив на стол.

Маша, с невообразимой шапкой на голове обмякла: – ладно, наливай в таком случае!

Марта разлила по невысоким фужерам: – Ну давай, с легким паром нас! – произнесла она тост.

– С легким! – повторила Мария и выпила вино. – У… у, какое вкусное! – среагировала ее мозговая субстанция. – Рецептом поделись! – оценила подруга, облизывая изящные очерченные губы, снимая чалму с головы. Длинные волосы рассыпались по широким плечам.

– Тут я может быть тебя обижу, но рецепт передается лишь из поколения в поколение, иначе, как говорят, оно потеряет свой непревзойденный вкус! – умным видом произнесла Марта, растягивая солнечную улыбку и карие глаза блеснули теплом.

– Даже не знаю, обижаться мне на тебя или нет? Разливай тогда! – раскраснелись Машкины щеки, от цветочного дурмана.

– Противопоказания отсутствуют! – пошутила Марта и разлила следующую порцию. – За нас!

– За нас! – с готовностью поддержала ее гостья, – с твоим вином можно и спиться, хорошо идет! – повела Машуня бровями, душевно похорошев.

– Ничего страшного! Ты Машенька, нас же тут всех и вылечишь своими молитвами, – рассудила Марта, изображая дивно-просветленный вид. – А некоторые и не пьют практически, такие как мой Денис. Трезвенник по принципам, пьет исключительно по большим праздникам!

– А как вы с ним познакомились? – обескураженно спросила захмелевшая подруга, проявив интерес.

– Ты разве не знаешь эту историю? – изумилась Мартушка, улыбаясь, будто сердцем горячим. – Я же вроде рассказывала…

– Это ты, наверное, Маруське рассказывала, а мне нет.

– Тогда слушай, – преобразилась Марта в рассказчицу, с жгучими глазами от невысокого градуса, и ночь за окном молчала, чтобы не мешать слушать:

– Дело было так: – я наготовила вишневое вино и отправилась на рынок торговать им. Стою, предвкушаю как денежки ко мне прилипнут. С деловым трепетом, предлагаю мимо шастающим бездельникам:

– Домашнее вино! Отличное домашнее вино! А тут, откуда не возьмись, прилип ко мне молодой симпатичный человек, в штатской форме. Представился Денисом. Говорит: – дай попробовать для начала!

– Или покупай или проходи мимо. За продукцию отвечаю!

– Сколько?

– Пятьсот ре!

Сунул он мне деньги, я ему бутылку вина в полиэтиленовом пакете. Так он мне:

– Вы задержаны, женщина!

– И так меня обидело слово – «женщина»! Уж как-то грубо он это сказал, словно мне за шестьдесят лет!

– Я не женщина, а девушка, – ему в ответ.

– Да, хоть ведьма! – адресовал он мне, а взгляд прямой, честный и не гнущийся под моими чарами. – Задержаны гражданочка, с полной конфискацией вашей продукции! – заявил он полновластно, подсовывая мне под нос свое удостоверение полицейского, приказывая следовать за ним!

Деваться было некуда. Думаю, вот «дура-то!» Сразу не поняла, что он представитель власти, и за чем меня только леший дернул продавать свое вино! – глубоко и с волнением вздохнула Марта, вспомнив свои прошлые переживания и продолжила:

– Посадил он меня за решетку.

– За решетку!? – испугалась Маша, прижав кулачок к губам.

– Ну как у них там называется? Каталажка, обезьянник, – разъяснила несведущей оживленная рассказчица.

Маша кивнула, – «мол, теперь ясно»