Алексей Болотников - Гать

О, Хаос будет!..

Хаос бы удался,

Когда бы свечка в плошке не погасла,

А на орбите – бледная Луна,

Когда корабль бы не сбился с галса,

А стихоплет с ума не сбился б на…

***

Мои друзья меня переживают.

Я умираю, к своему стыду.

То ли попойки со света сживают,

То ль новые попойки не блюду.

Друзья уходят день-деньской с поминок,

Как шаркуны с шикарных именин.

Я умираю пеплом из камина,

Я каменею. Стыну я. Аминь…

Пульсирует в ушах живучий хохот.

И гвалт грызет объедки со стола.

Скрипит в кровати спившаяся похоть

И стонет, будто *лядью умерла.

…Забрезжит утро. Тени оживают.

Сомнамбулами сонными с ранья

Друзья мои меня переживают.

Переживут! И снова ждут меня.

***

Ах, соколики! Ой, девочки-соколки!

Заходили через тын на брудершафт.

Солнце ссыпало последние осколки

В дыроватый медный мой ушат…

Развалилось, томное, в постели,

Слушает, как соколы трещат…

А соколки в смачном пышнотеле

Пропевают песни о вещах,

Растворимых в бражке и рассоле,

И витают – дымкой! – в небесах.

Лучше б уши мне зашили в школе!

Да печать бы, бляху, на губах…

***

Свернул ботву холодный утренник.

Ах-охает деревня над рассадой,

А хиус-баловник в ведро проник

И форс-мажорит цинковой досадой.

Октябрь двуличен, словно ян и инь.

Сквозь солнце сеет дождик: чет и нечет.

Роняет ручка гаммы с мандолин,

Поёт пентюх, как будто бисер мечет.

Баллада о барде

Бард-от взял бедро,

Натянул струну.

Пощипал это средним пальцем.

Есть гитара! Но…

Бард ни тпру, ни ну…

Ну, не пёхом же телепаться?

Бард оглоблю взял,

Сунул в колесо,

Пропустил это между ног.

Есть повозка!.. Жаль,

На одно лицо.

А ведь мог же, скотина, мог!

Бард гитару взял,

Сунул за спину,

На оглоблю хозяйство склал.

Можно ехать!.. Но

Из баллад – одну,

Да и ту про лесоповал.

А хита-то – нет!

Стонет человек!

Да и жизнь пошла наповал.

Не созрел поэт.

Не фатален век.

Не случился рок-фестиваль.

Бард-от взял жену.

Это кто – кого?!.

Пощипал это средним пальцем.

Песня – ай-да-ну!

И мотив – ого!..

По утрам и то перепалка.

Бард оглоблю взял.

Сунул. Не пошло.

Пропустил словцо между губ.

Есть повозка – трал!

Сто потов сошло…

А ведь раньше мог, душегуб…

Бард гитару взял,

Сунул за спину.

На оглоблю плюнул ещё.

Можно ехать! Встал,

Обнял мал-малу,

Сопли взял на подол со щёк…

И – созрел поэт!

И очнулся век,

И тоску сразил наповал.

На весь белый свет

Громкий человек

Объявил-таки фестиваль!!!

***

Тепсей на Потрошилиху запал….

Какой запал влюбленности и страсти!

Как будто север на юга попал,

Поплыл и растворился в нежном счастье.

– Тепсей, ты витязь, доблестей не счесть,

И, вероятно, чувственности тоже.

С горы спеша, не обронил бы честь:

У витязей нет ничего дороже.

А ты уж, Потрошилиха, сама,

Испытывая нежное влеченье,

Того… ужо… не вожделяй ума,

Не подпадай под символов значенья»…

…А впрочем, в Потрошилихе Тепсей,

Возможно, и величие отыщет.

И фестиваль, взойдя на Енисей,

Свой южный облик здесь и возвеличит!

***

Теперь живем мажорно: фестивали!

– Здорово, барды!

– Выпьешь с нами, мэтр?..

Сойду с ума на пятый километр

И возвращусь, как правило, едва ли…

Тепсей и Тесь, этническое лето.

Теперь живем мажорно: фестивали…

И к пиву пристрастились, и щи варим,

А я при деле – в должности поэта.

Приукрашаю сценками сценарий.

«Любовь на пищеблоке», «Ссора в бане»,

Огинский. «Полонез» – на барабане.

А в перспективе – «Танцы-шманцы!» – баннер…

***

Поэты нынче рифмой не грешат.

Слова шинкуют, квасят, как капусту.

Я вам скажу стихи на брудершафт,

А прозу… приготовлю на закуску!

Я вам скажу под аккомпанемент

Шумящих ветров, шелестящих листьев…

И в этот фантастический момент

Явлюсь, предельно искренный, неистов.

Я душу растерзаю – в аккурат

На каждое растерзанное сердце!

Воскреснет и окрепнет во сто крат

Единая душа единоверцев.

И в этот фантастический момент

Меридиан коснуться параллели,

Волна накатит, как дивертисмент,

Как птичьи поэтические трели!

И поплывет над миром фестиваль

Поэтов, бардов, виртуозов кисти!

И вот уже души девятый вал

Окатит этот хор сердец неистовый!

***

На фестиваль, на чрезвычайный съезд,

В объятия покладистого устья,

В живую сказку енисейских мест

Влекут нас и фантазии, и чувства.

Ты, брат, поэт, а я, пожалуй, бард…

И коль костров молчанья неуместны,

Пускай художник, избранный собрат,

Напишет, как горят слова из песни…

Чу, ночь… Уходит в небо фестиваль.

Гирлянды звезд – как мотыльков нашествие.

И лишь луны надкушенный овал

Напоминает вкус – о, да! – блаженства…

Ты – звездочет, а я, брат, трубочист…

– Что на уме у нас?

– А что на крыше?

– … а пусть художник по трубе стучит…

– …а пусть он… – …черта с два!..

– …ноктюрн напишет!

***

Шляюсь по осинникам,

Промышляя вальдшнепа.

Вальдшнепа – не вальдшнепа…

Шляюсь сентябрем.

Плачет птичка пласидой,

Прячется малинником.

Подосиновик скрипит

Скрипом под осинником.

У бродяги бродского

Тень под тело прячется.

Это, стало быть, уже…

Полдник на носу?

Листопадный первый тлен

Отпадет и падает,

В мой упаднический дух

Сея декаданс…

***

…Алкаши! Да и сам я активно алкал.

Но ни счастья, ни смысла не вылакал.

Мой стакан не стихами – стенаньем стекал,

Он лишь пьяную истину выплескал.

***

Ау, мой брат череззаборный,

Не гоже лаять на луну.

Ни лунный серп, ни крест соборный

Не имут за собой вину.

И нет вины в луне наивной,

И нет в распятье на кресте.

Вина – она, брат, видно,

Цепь не на шее – на душе.

***

Трещат перекрытий своды,

Жмет шушенская вода.

Знать, замысел у природы…

Знать бы ещё – когда

Разверзнутся-таки горы,

Обрушатся небеса…

Чтоб встать и задернуть шторы,

И выключить цвет лица.

***

Нет ничего неистовей любви?!.

Нет ничего неистовей отчаянья.

Неистовость – она необычайна,

Как лава извержения крови,

Она неукротимо сокрушает

Погожий день, добросердечный мир…

Она во мне живет! И жить мешает,

Лишает жизнедеятельности!

Неистовость – как хмель в стихотворенье,

Зовет на бой! На торжество души!

И нет ей широченнее арены,

Чем широта раскрепощённости!..

***

Когда ты мерой нажитое меряешь? —