Маша Дашивец - Шлюха судьба. Женская проза

Фотограф усмехнулся:

– Не зарекайтесь, девочки, вы ведь ещё недавно здесь работаете… Бывают предложения, от которых НЕВОЗМОЖНО отказаться…

Он повернулся и пошёл, как-то резко ссутулившись, сморкаясь в большой клетчатый носовой платок.

Маша и Ольга облегчённо выдохнули, на ходу сбрасывая узкие туфли-лодочки на тонкой шпильке. Ольга кивком головы указала в дальний угол павильона:

– Там кофе в термосе и бутерброды с «докторской»! И ни слова о том, что от них задница растёт!

Маша засмеялась:

– Надо подкрепиться, а то в гостях жевать неудобно, когда вокруг такие люди! А ОН будет?

Ольга с наигранным придыханием томно промолвила:

– Вартанчик обещал, что будет! Собственной персоной… Вся богема… И мы…

«Вартанчиком» Ольга называла Вартана Петросяна – сына знаменитого шахматиста Тиграна Петросяна. Молодой человек вращался в модной тусовке. Был вхож в дома многих знаменитостей. Ольга и Маша были в приятельских отношениях с ним. Парню доставляло удовольствие появиться на каком-нибудь светском рауте или дружеской вечеринке под руку сразу с двумя ослепительными блондинками. Троица мгновенно оказывалась в центре внимания, Вартан с нескрываемым удовольствием представлял своих спутниц:

– Господа, знакомьтесь, Оленька и Машенька. Между прочим, фотомодели «Внешпосылторга»!

Это был его любимый трюк. Присутствующие немедленно клевали на эту фразу и начинали наперебой осыпать девушек комплиментами:

– Да, да! Очень знакомые лица! А я-то думаю, где же я вас видел?! На обложке!

– Барышни, вы великолепны! Это же вы позировали для мартовского выпуска журнала «Силуэт»? Там на обложке потрясающая блондинка с лиловыми цветами из шёлка в волосах. Это вы, Ольга? Или вы, Мария?

Девушки едва сдерживались, чтобы не рассмеяться, подыгрывали Вартану:

– Знаете, столько съёмок! Даже не успеваем отслеживать, где и что напечатали!

Вартан наслаждался произведённым эффектом, галантно раскланивался и отлучался «на минуточку». А вокруг девушек начинали «нарезать круги» потенциальные ухажёры всех мастей. Были среди них и очень приличные и интересные мужчины. Благодаря Вартану сёстры не раз оказывались там, куда доступ «простым смертным» был заказан.

Ольга и Мария, сидели на кухне дома, расположенного в старинном центре Москвы. Утопая в клубах сигаретного дыма, они неспешно отпивали из бокалов красное сухое вино и прислушивались к разговорам окружающих. Хозяин квартиры открыл балкон, чтобы проветрить помещение, приговаривая:

– Его в театре задержали! Зал стоя полчаса аплодировал, не отпускали со сцены!

Кто-то спросил:

– А ОН на своём «мерсе» приедет?

Хозяин квартиры – с характерной усмешкой, означающей «разве моет быть иначе?» – подтвердил:

– Ясное дело! Говорят, когда он в ГАИ приехал машину на учёт ставить, у всех челюсти отвисли! Первая такая «тачка» в Москве! Из-за бугра!

Маша шепнула Ольге:

– «Мерседес» цвета «голубой металлик». Представь! Вся театральная тусовка только об этом и говорила, когда Высоцкий начал на нём по городу гонять…

Ольга кивнула:

– Ну да, это вам не «горбатый» «Москвич»… Мы с тобой тоже шикарно в такой тачке смотрелись бы…

И тут присутствующие оживились, все прильнули к окну, переговариваясь:

– Володя приехал!

– Водочку из холодильника доставайте! И коньячок!

Он появился в дверном проёме, присутствующие даже не пытались скрыть восторг, со всех сторон раздавались приветствия:

– Владимир Семёныч! Володенька, дорогой ты наш!

Высоцкий отдал кому-то свою гитару, снял модную джинсовую куртку, остался в лёгкой рубахе. Присутствующие, похлопывая артиста по плечу, расступились, пропуская к импровизированному фуршетному столу. Он выпил, ему протянули гитару, сел на венский стул из морёного дерева и замер на несколько секунд, прислушиваясь к себе. Он коснулся струн, как бы примеряясь, потом взял первые аккорды и его хриплый голос властно перекрыл все остальные звуки:

– Что за кони мне попались?! Привееред-ли-вые…

Жители окрестных домов наверняка были уверены, что голос Высоцкого звучит с кассетника, что в ту пору было повсеместно. И только несколько человек в этот момент видели гения воочию, наслаждались его невероятной харизмой. Находясь вблизи этого человека, женщины мгновенно считывали его сексуальный магнетизм. Этот его фирменный прищур. Он без всякого смущения выбирал себе в слушательницы кого-нибудь из красивых женщин и становилось понятно, что он посвящает своё выступление ей. А потом, когда гости расходились, поэт и очаровавшая его девушка оставались тет-а-тет. Он пронзительно и тонко исполнял любовную лирику, пристально глядя в глаза:

– Волшебную невидимую нить, которую меж ними протянули…

Творческим людям нужна подпитка, им необходимо находить новую музу, испытывать острые чувства. Кто знает, быть может какая-то из песен Высоцкого навеяна впечатлением от встречи на том самом «квартирнике»…

Настал момент, когда сёстрам нужно было, выражаясь казённым языком «определяться с профессией». Маша помнила, как рвал душу Владимир Семёнович на тех домашних концертах, где она была. Не на сцене, перед забитым битком залом, а в прокуренной кухоньке, где всего несколько слушателей. Он пел «на разрыв аорты», как в последний раз. Он проживал каждую песню. Для этого был создан, чувствовал своё предназначение. Маша видела себя только артисткой. Очень сложно не стушеваться после встреч с такими Великими Артистами, как Высоцкий. Ведь выходить на сцену можно только, если ты готов вот так вывернуть наизнанку душу.

Отец Маши суетился, в сотый раз проверяя, безупречно ли накрыт стол. Ещё бы! Ждали легендарных Тамару Макарову и Сергея Герасимова. Небожители. Знаменитости. А Маша в этот момент высказывала Ольге все свои сомнения:

– А если они скажут «ну какая из тебя актриса?!»

Ольга мотнула головой:

– Даже не думай! Если тебя фотокамера любит, то и кинокамера полюбит! Актриса должна быть такой, чтобы глаз не оторвать! Чтобы до мурашек! Ты такая и есть! Будешь звездой экрана!

Маша возразила:

– Оль, ты про красоту, а я про талант! Красивых много, а вот, чтобы как Высоцкий… Даже не красавец, а талантищем своим с ног сшибает…

– Так этому тебя в училище научат! Зря, что ли, все эти системы Станиславского, Чехова, который Михаил? Ты же способная! На гитаре играешь офигенно, голос – от Бога!

Маша раздражённо отмахнулась от сестры:

– Это всё не то! Смогу ли я влезть в чужую шкуру? Так, чтобы зритель поверил, что это Джульетта или… Офелия… А сейчас ещё надо уметь какую-нибудь женщину героической судьбы играть…