Лидия Зимовская - Не будь жестоким, ласковый апрель

– Давай не будем жалеть косу. Если хочешь, она снова вырастет.

– Конечно, вырастет, – улыбнулся Николай. – Только что твои шестиклашки завтра скажут?

А шестиклашки назавтра устроили целый бойкот. Первый урок был у своих. Полкласса, не выспавшись, по утрам обычно клевало носами. А тут, как разбуженный улей, ребята завертелись и зашептались. Бойкая девчонка, которая 1 сентября выспрашивала ее про косу, не выдержала и поднялась за партой:

– Ирина Павловна, зачем вы подстриглись? Вы были особенная, а теперь, как все. Жалко…

– Какое отношение моя прическа имеет к уроку истории? – не сдержавшись, резко оборвала Ирина.

Девчонка прикусила язык и надулась. Потом нехотя села. Все шепотки прекратились, и повисла мертвая тишина. Все тем же резким голосом, который зазвенел в тишине, Ирина сказала:

– Проверим домашнее задание.

Но ни один из ее маленьких обиженных человечков не пошел к доске. «Я не знаю», «Я не выучил», – звучало в ответ. Двойки было ставить бесполезно. Она поняла, что так ребята выражают протест.

– Откройте учебники и прочитайте главу, которую я задала к сегодняшнему уроку. Поскольку у вас не было времени дома, будем выполнять домашнее задание сейчас.

Ребята уставились в учебники, но было видно, что они не читают. Она прошла к последним партам и встала у стены. Замечала, как ребята украдкой оглядываются на нее. Нужно было что-то делать, потому что если она не сумеет восстановить их расположение сейчас, они не забудут обиду.

Ирина медленно вернулась к учительскому столу и тихо сказала:

– Я хотела вам предложить поставить спектакль о Спартаке, о гладиаторах. А теперь даже не знаю, что делать. Если в классе будут двойки по истории, то, пожалуй, театральную постановку нам не разрешат.

Эта идея со школьным театром у Ирины появилась почти сразу же, как только она начала работать в школе. Ее шестиклассники были очень любопытны и восприимчивы к ее предложениям. Все с удовольствием играли в экскурсоводов и даже писали рефераты, хотя для таких малышей это было еще очень сложно. Она выбрала самую интересную тему из школьной программы, которую ее ребята проходили в конце прошлого учебного года, и начала писать сценарий. Он был почти готов, но пока о своей задумке молчала, потому что оставалось много вопросов: получит ли согласие директора школы, справится ли с ролью режиссера, сумеют ли ребята сыграть, захотят ли помогать родители, ведь без их участия костюмы не сшить? И все-таки она сейчас сказала ребятам о спектакле. Как и следовало ожидать, они тут же забыли все обиды.

– Ирина Павловна, настоящий спектакль, как в театре? И мы сами будем там артисты? А ролей всем хватит? Перед кем мы будем выступать? – наперебой задавали вопросы ребята.

– К следующему разу два параграфа выучим, только расскажите о спектакле.

– Ну, если обещаете больше меня не подводить, то давайте сегодня останемся после уроков и начнем читать сценарий. А потом все вместе распределим роли и… приступим к репетициям.

Денек выдался непростой. Из школы Ирина возвращалась позднее обычного, окруженная стайкой веселых ребят. Дома почувствовала, что устала – все-таки непросто ей далась победа. Но эта усталость радовала – она была лучше пустоты и уныния, что окружали ее в последнее время. Вечером Николай с порога заявил:

– Чего одной дома скучать. Учись водить машину. Я узнал, в автошколе со следующей недели как раз новая группа начинает заниматься.

Теперь, действительно, скучать был совсем некогда. Идея со спектаклем всем очень понравилась. Ирина срочно закончила сценарий, ребята начали учить роли. Даже определили себе сроки: к 8 Марта мамам показать несколько сцен, хотя для репетиций оставалось всего три месяца, а к концу учебного года поставить весь спектакль, выступить с ним на последнем звонке перед выпускниками и, может быть, даже съездить на гастроли в воинскую часть к летчикам – там служили папы почти всех шестиклассников. Репетировали через день три раза в неделю. И так же через день у Ирины были занятия в автошколе, а потом еще до ночи учила правила.

Конец декабря подкрался незаметно. У Людмилы до родов оставалось около месяца. Из дому она выбиралась на короткие прогулки недалеко от дома да вечером ходила за Петей в садик. Мурановы предложили Новый год встречать у них. Все согласились и начали потихоньку запасать продукты, заполняя холодильник и даже балкон.

30 декабря Николай и Юрий, как обычно, утром уехали на служебном автобусе в часть. О том, будут ли полеты и вообще, что предстоит делать мужчинам, никогда не спрашивали по раз и навсегда заведенному правилу. Вечером они домой не вернулись. Женщины уже вовсю готовились к праздничному застолью, и Ирина была у Мурановых, когда в дверь позвонили. Лица сослуживцев были знакомы, но их имена Ирина не могла вспомнить.

– Хорошо, что Ирина тоже здесь. Сегодня Юрий с Николаем полетели вместе. Связь с самолетом была потеряна. Мы не знаем, что с ними. Они не разбились. Вы слышите? Просто мы пока не знаем, что с ними. В районе аварии идут поиски, но до темноты самолет обнаружить не удалось. Завтра утром отправим вертолеты, – до Ирины с трудом доходил смысл сказанного.

Люда молчала. Потом, когда летчики ушли, она, держась за большой живот, сказала:

– Надо ждать. И надеяться. Хорошо, что Петя играет в своей комнате и ничего не слышал.

Они долго сидели молча, перекидываясь незначительными фразами. На Петин вопрос, почему так долго нет папы, сказали, что он с дядей Колей неожиданно уехал в командировку и вернется через день или два. Ирине было жутко возвращаться в пустую квартиру, и она осталась ночевать у Мурановых, если беспокойную ночь можно было назвать сном. Утром в школу идти не надо было – начались каникулы. Вместе с Людой они то и дело напряженно смотрели на молчавший телефон. Вдруг Ирина подумала, что позвонить могут к ним домой, и бросилась в свою квартиру. Она целый день ходила из комнаты в комнату, боясь уйти далеко от телефона – вдруг не услышит звонка. К вечеру она не выдержала и снова пошла к Мурановым. Люда держалась, ее хотя бы отвлекал Петя, его надо было то накормить, то почитать книжку. Ни о каком новогоднем ужине речи не могло быть – из рук все валилось. Они снова сидели, изредка перебрасываясь ничего не значащими фразами, да напряженно смотрели на телефон. Когда короткий зимний день заканчивался, позвонили и сказали, что самолет обнаружить не удалось.

– Это я виновата, – страшным шепотом произнесла Ирина, когда Люда положила трубку. – Я все эти месяцы так мучила Колю своей хандрой. Он ни разу не ушел на работу в хорошем настроении. Он же переживал из-за всего этого. Наверное, что-нибудь неправильно сделал, вот самолет и разбился.