V.S. - La Critica (первая книга казанской трилогии)

Глеб щёлкнул языком. Я сказал:

– Да. Кое-что ещё…

– И что же это? – тоже начав улыбаться, спросила Стальская.

– А то, что Шнур напишет для нашей передачи специальную… – начал я.

– …Отдельную! – вставил Глеб.

– Специальную, отдельную песню! – с нескрываемым восторгом почти прокричал я. – И называться она будет «Пьяный…»

– «…Диван»! – закончил Глеб.

Марта улыбалась и молчала. Глеб и я улыбались и молчали. Потом Марта спросила:

– А сколько это стоило?

Глеб назвал сумму.

– За это платит «Кефир», конечно, – счёл нужным уточнить я.

– Да, – счёл нужным подтвердить Глеб.

– Вначале передачи будет звучать тема из «Без тебя пиздец», а во время финальных титров… вот, как раз специальная и отдельная «Пьяный Диван».

– А как же так получилось?.. – недоуменно спросила Марта. – Я имею в виду, как так быстро написалась «специальная и отдельная»…

– А!.. – не дал закончить мысль я. – У Шнура была наработка на очень похожую тематику (как ни странно), и словосочетание «Пьяный Диван» очень хорошо легло в текст припева. Так что мы теперь имеем саундтрэк от маэстро.

– Повезло нам, – резюмировала Марта.

*****

Вчерашняя ночь была последней в съёмной конуре Вертолётостроительного района. Будучи воспитанными людьми, мы сделали генеральную уборку покидаемого жилища, – начали сутра пораньше, закончили в обед. Багажник Танка и Единички были заполнены нашими вещами. Цилиндр в специальной картонной коробочке лежал на заднем сиденье купе. Стальский попросился за руль BMW, а я в свою очередь изъявил желание рулить Танком, потому как Марта всё равно не знает куда ехать. Ни я, ни Стальская не возражали против такой рокировки. В час дня пришла хозяйка квартиры, мы отдали ей ключи и поблагодарили за гостеприимство. В час ноль пять мы выехали в западном (оно же московское) направлении.

*****

Мне показалось, что мы слишком долго стоим в заторе, и, кинув взгляд в левое зеркало, я вскарабкался на бордюр, а потом и на трамвайные рельсы, после чего с ветерком домчал до светофора и с рельсов, обогнув все ряды ждущих «зелёного прямо» машин, повернул на правую стрелку.

– Ещё раз такое проделаешь, – больше не сядешь за Танк, – строго сказала Марта.

– Почему? – удивился я. – Разве не для подобных маневров покупают такие машины?

– Нет. Это просто некультурно, – пояснила Марта все тем же строгим голосом, который мне очень понравился.

– А я подумал, что от этого ты становишься мокрой, – состряпав ироничную физиономию, грубо пошутил я.

– Нет, мне не страшно, просто неудобно перед другими участниками движения, – ответила Стальская.

– «Страшно»?!.. – недоуменно переспросил я.

– Ну да. Ты же имел в виду, что я потею от страха, когда сказал «становишься мокрой»?

– Да, наверное, – не веря, что она не въезжает, ответил я.

– Или что? – задумалась Стальская.

– Проехали, – ответил я.

Мы выехали за пределы города. В сторону же города был поток машин, потому что горожане возвращались с дач обратно.

Уже через двадцать пять минут умеренно быстрой езды мы съехали на грунтовку.

– Эта дорога оставляет желать … асфальта, – грустно молвила Марта.

– Хе, – усмехнулся я, кинув на неё ласковый взгляд.

Где-то на полпути сюда мы потеряли «Единичку» из вида, а теперь подъезжая к дому, обнаружили ворота распахнутыми, а во дворе стояла моя машина. Когда Танк протарахтел во двор, Глеб вышел из дома и, зевая, сказал:

– Ну, сколько вас можно ждать?..

– Как ты смог так быстро приехать, братец, – удивилась Стальская. – Аронов скакал по рельсам, объезжая пробку, и то мы позже приехали!.. А у тебя есть ключи?

– Да, у Глеба свои ключи, – ответил я. – Ведь я одинокий человек, случись что…

Лицо Глеба растянулось в утрированной улыбке, он ответил:

– Это самое, Аронов… Я на трассе притопил немного, ну, чтобы узнать возможности машины, так что, когда придут штрафы, – отдашь их мне, я оплачу.

– Сколько здесь этажей? – спросила Стальская, глядя наверх и щурясь от солнца.

– Четыре. И подвал, – ответил я. – Глеб называет этот дом одноподъездной хрущёвкой. Ха!

– Правда?.. – задумчиво спросила Марта, оглядываясь по сторонам.

– Да. Это за его незатейливую архитектуру. Крыша плоская и на неё можно выходить, – объяснил я.

Мы зашли в дом. Так как Марта здесь была впервые, то с любопытством принялась осматривать дом, не забыв предварительно надеть домашнюю обувь, которую предусмотрительно положила на самый верх дорожной сумки.

– А здесь чисто, – откуда-то из глубины прокричала Марта. – И как-то обжито.

– Так мы с Глебом здесь иногда бывали, – прокричал я в ответ.

Но, как бы «здесь чисто» и «как-то обжито» ни было, всё равно была острая необходимость в генеральной уборке и покупке кое-каких необходимых в быту вещей. Посуду мы привезли ту, которую когда-то взяли из своих квартир, чтобы использовать в съёмной квартире в Вертолётострое. Хотя посуда и приборы, и всё, что придумало человечество для кухни на середину девяностых двадцатого века, здесь имелось. Папа со дня на день намеревался переехать в этот дом, поэтому купил ВСЁ! Так это «всё» и пролежало, упакованное в обёрточную бумагу, в течение двадцати лет.

Мы с Глебом раскладывали кухонную утварь и говорили о том, что надо бы ехать прямо сейчас в Икею и покупать матрасы, когда Стальская вошла в гостиную-столовую-кухню.

– А что, на третьем и четвёртом отделки нет?

Это был риторический вопрос, поэтому я сразу объяснил причину того, почему ремонт есть только на первых двух этажах:

– Папа не успел сделать там ремонт.

– А…

– Сестрёнка, составь список покупок, – сказал Глеб.

– Хорошо, только сначала мне нужно в туалет, – ответила Марта. – Где здесь туалет?

Я вызвался показать, заодно сказал:

– Можешь выбрать для себя отдельный санузел, – будет только твой – девчачий.

– Здорово, – обрадовалась Марта такой возможности.

– Вот здесь (на первом этаже, как входите – прямо) уборная с ванной, раковиной и, конечно, унитазом, – комментировал я, включая свет и открывая дверь ванного помещения. Здесь можно возлежать в пене, читая Вашингтон Пост. – А на втором – нечто похожее на душевую кабину, в которой моются стоя.

– Я выбираю эту, – сказала Марта, и в этот момент лампочка в выбранной ей ванной перегорела.

– Хорошо. Ступай в верхнюю пока, – трогая Марту за плечо, сказал я.

Вернувшись в гостиную к Глебу, я сказал:

– В список надо внести энергосберегающие лампочки и шторки для душа.

– Каркасы кроватей стандартные? – спросил Глеб. – Мерить будем.

– Лучше померить.

Через пять минут вернулась Марта, и с порога воскликнула:

– Воды нет!

– Ой, прости, я сейчас включу, – сказал я и поспешил в подвал, где повернул рычаг воды, а заодно и газовый.