V.S. - La Critica (первая книга казанской трилогии)

– До дома доедем, – сказала Стальская, видимо имея в виду приём пищи.

– Помнишь, я тебе давал памятку, которую нам вручили в Роспотребнадзоре?

Марта, прищурившись, посмотрела на меня.

– Там, где информация об обязательном экземпляре и…

– А! Да. Всё готово, – ответила Стальская.

– То есть?

– Всё сделано. Я отправила все необходимые посылки, – рассеянным тоном проговорила она.

– А помнишь, Сицилия велела перерегистрировать адрес редакции с городской квартиры на дом? На дом…

– Я послала заявление об изменении данных в Роспотребнад… Я же тебе давала бумажку подписать.

– А! Да. Так это – то самое было?

– То самое.

Больше спросить было не о чем, и я задумался над тем, что бы такое приготовить, когда приедем домой. На горизонте появился Стальский с несколькими пакетами в руках. С некоторого расстояния он сделал жест сестре, чтобы она открыла багажник. Марта нажала кнопочку, – багажник открылся. Стальский кинул пакеты в багажник и сел на заднее сиденье.

– Аронов накупил трусов на одиннадцать тысяч! – поставил в известность Марту Глеб.

– У!.. – смешным голосом ответила Стальская.

– Как говорится: «Магия магией, но я могу носить только тонкие трусы», – смеясь, сказал я.

– Я тоже, признаться, на предмет underwear прогулялась, – сказала Марта, запуская двигатель. – Правда корзина покупок того же самого для девочек немного дороже выходит.

– Правда? – с нескрываемым любопытством спросил Глеб. – И сколько же?

– Сорок семь. Но там ведь комплектами.

По пути мы ещё заглянули в магазин «Fix Price», потому что забыли купить вешалки для одежды.

– Зацените что я приобрёл, – Глеб с хрустом вскрыл пластиковую упаковку с каким-то брелком.

– Что за хрень? – поинтересовался я.

Марта кинула взгляд на брата через зеркало заднего вида.

– Это – лазерный фонарик! – значительно и торжественно возвестил Глеб.

– Круто! Дай позырить! – с абсолютно искренним восторгом воскликнул я.

– Чёрт возьми, братец, не впадай в детство. Ты намерен задолбать всех этой игрушкой? – Марта кинула снисходительный взгляд через зеркало, включила правый поворотник и тронулась со светофора.

– Ну дай-дай! – настаивал я.

– Ага, вот ещё! Я сам не наигрался, – тоном десятилетнего мальчишки сказал Стальский, вставляя в фонарик круглые батарейки-таблетки.

– А что, он тоже тридцать девять рублей стоит? – удивился я.

– Да. Там всё по тридцать девять. Даже такая ценность…

– Здорово! Когда я учился классе в третьем, у нас мода на лазерные фонарики была. Разорение на батарейках…

Наконец Глеб засунул батарейки и немедленно засветил Марте в лоб через отражение в зеркале заднего вида. Я сдерживал смех. Марта не замечала красной точки на лбу, она сосредоточено и серьёзно рулила. Глеб спросил сестру:

– Как считаешь, сестрёнка, ты достаточно важная персона, чтобы быть шлёпнутой?

Марта просекла хохму и взглянула в зеркало; ничего не ответила, однако попыталась взмахом руки согнать красную точку со лба как муху; если бы это было возможно, то множество влиятельных людей до сих пор были живы. Я, смеясь, сказал:

– Она достаточно большая девочка, чтобы быть отшлёпанной.

Стальская удостоила меня заинтересованным взглядом; по крайней мере, мне так показалось, насколько я мог судить через её солнечные очки.

*****

Когда вчера вечером Сицилия, убедившись, что La Critica расползается по городу и субъекту федерации, выдала нам наш июньский гонорар, каждый из нас троих ощутил потребность в некоторых вещах, которые можно купить за деньги. Поэтому, спустя сутки мы и оказались в торговом центре. А сейчас мы едем домой, и собираемся посмотреть местные новости по телевизору, а также почитать новости онлайн на предмет выхода второго номера нашей газеты. И поесть, конечно.

Если произойдёт что-то действительно важное,

я узнаю об этом, выглянув из окна

Г. Стальский

Глава о первом выпуске «Пьяного Дивана»

На третье число была назначена съёмка первого выпуска нашей передачи. Из так называемого пилотного выпуска кое-как была нарезана реклама для прокрутки по телевизору, а сегодня – третьего июня, во вторник – мы втроём явились к одиннадцати тридцати пополудни в кабинет нашего продюсера Даши (со следующей недели «Диван» будет записываться в понедельник»). Там нас уже поджидал представитель алкогольного производства, который пожал руки мне и Стальскому, отвесил полупоклон Стальской и объявил, что мы в частности, и наша замечательная передача в общем, становимся официальными лицами их нового продукта – водки «Метель».

– Да-да, – отозвалась Даша из-за своего стола. – Я обо всём договорилась. Каждый получите по… По сколько там получается?

– Где-то по… – задумался представитель. – Где-то по семьсот тридцать.

– Где-то по семьсот тридцать, – сказала Даша. – Это в течение двадцати четырёх выпусков. Равными платежами. На тот же счёт, что и оплата от канала.

Мы молчали, так как всё поняли, но Даша решила, что мы молчим, потому что не поняли ничего, поэтому громким голосом продолжила объяснение:

– Вот смотри, Аронов: делишь в уме семьсот тридцать тысяч рублей на двадцать четыре, – полученная сумма прибавляется к твоей зарплате за каждый выпуск.

– А? – с тупым выражением на лице сказал я.

– Блин! – выдохнула Даша.

– Да поняли мы всё, – успокоил её Глеб.

– А хера тогда?!.. Ладно, – сказала Даша. – Этот вопрос решён.

– Так мы договорились? – зачем-то спросил представитель. – Вы согласны на наши условия?

– Согласны-согласны они, – ответила Даша. – Насчёт рекламы я сама им всё объясню. До свидания, Олег.

Олег ещё раз пожал руки нам с Глебом и отвесил ещё один поклон Стальской. Затем Олег удалился.

– Давайте, рассаживайтесь, – замахала нам Даша.– Поболтаем, пока там всё готовится.

Спустя двадцать минут.

– Во-о-т, значит. А в воскресенье вечером зрители всей республики увидят ваши, так сказать, светлые лики на экранах своих телевизоров. А некоторые, я уверена, посмотрят передачу в Интернете, когда до них дойдут слухи о том, что передача стоит того, чтобы её смотреть, – медленно говорила-рассуждала Даша.

Мы сидели в её кабинете и ждали звонка. Зазвенел стационарный телефон на столе Даши. Она сняла трубку.

– Всё. Всё. Идём, – сказала Даша в трубку, затем положила её.

Мы зашевелились.

– Всё. Всё. Идём. Студия освободилась, – сказала Даша нам и поднялась с кресла.

*****

Половина восьмого вечера этого же дня.

Начав в половине первого, мы закончили только полчаса назад. Это были долгие шесть с половиной часов. Как я и боялся, мы не смогли расслабиться, и мысли не шли. Декорации студии были почти один в один скопированы с нашей гостиной в Вертолётострое, но, для усиления эффекта, журнальный стол был заменён на две трёхногие табуретки. Надо сказать, что Даша, контролировавшая весь процесс, к выбору декораций, а также наших сценических костюмов, подошла с большим вкусом. Лично мне совершенно не в чем было её упрекнуть. Однако дело не шло. Мы с Глебом постоянно отвлекались на три, направленных на нас камеры, а также на людей за кадром. Естественно, мы не смотрели на них, но их присутствие нам мешало. Через два часа мямлянья, Даша хлопнула в ладоши, велев прервать съёмку.