V.S. - La Critica (первая книга казанской трилогии)

Я писал о строительстве! Более узко не скажешь. Казалось бы, где я и где строительство?! Но я писал о строительстве. Не менее одного раза в неделю мне звонил менеджер и сообщал место и время. На проходной я светил своим ламинированным «не пойми чем» с названием журнала, моей должности и фоткой три на четыре без уголка, и охранник меня ориентировал в пространстве. Кстати или нет, но, прежде чем написать первую строчку для второй статьи (если считать пробную за первую), я вступил в интимную связь с Андерсен-Ксюшей на её территории.

Как я уже сказал в начале главы, была середина апреля, и я лежал на диване и думал о высоком… Точнее, о высокой. Здесь я желаю сделать небольшое отступление. Я всегда про себя думал следующее: я не могу не только что-то изменить в чьей-то жизни, но даже стать случайным свидетелем какого-либо более или менее значительного изменения. Считаю важным упомянуть об этом моём предрассудке в данный момент. Итак, была середина апреля, я лежал на диване и думал. Уже как три ночи в нашей штаб квартире ночевала сестра Стальского – Марта. Осторожно выспросив как такое могло случиться, и не получив сколько-нибудь вразумительных объяснений от Стальского, я пришёл к выводу, что у Марты с её женихом (парнем, бойфрендом, папиком, партнёром, второй половиной) случилась размолвка, и она вернулась туда, куда всегда возвращаются в таких случаях, а именно на свою жилплощадь. Если дальше тянуть за эту ниточку, то мы придём к выводу, что Марта явилась вполне по адресу, учитывая тот факт, что их совместная с братом квартира была успешно сдана внаём этим самый братом за солидную сумму в сорок пять тысяч рублей плюс коммунальные услуги. Интересно, Стальский поставил в известность Марту, когда сдавал их квартиру? Наверное, поставил, иначе риэлтор не смог бы оформить сделку. Я так думаю. Меня тревожила неопределённость: как поступит Марта? Захочет вернуть всё, как было, или вообще решит разменять их с Глебом квартиру. Ведь если продать их сверхкомфортабельную «трёшку» в центре, можно купить две «двушки» около конечной метро в новом скромном доме, да ещё и на парковочные места останется, и на хорошую сантехнику.

Смутно помню: нервный звонок в дверь; открываю в одних кальсонах, смотрю наверх; девушка некоторое время смотрит вниз, затем говорит: «Вадим, кажется?..» Я неуверенно пожимаю плечами, что означает: «Смотря, кто спрашивает». Я узнаю в девушке сестру своего компаньона и распахиваю перед ней дверь, приглашая зайти. Она одним шагом оказывается на середине прихожей; на её предплечье висит сумка. «А Глеб?..» – начинает она. «Его нет», – отвечаю. «А он?..» «Да-да, он здесь живёт, просто его пока нет дома». Звонок мобильного телефона:

«Я выбираю лес, чем больше, тем веселей

Там будет жить медведь и куча всяких зверей.

Там летом будет снег, зимой придёт весна,

Весной сезон дождей, а осенью…»

Она достала телефон и кармана жакета и скинула вызов. «Вот комната Глеба, – сказал я, указывая в конец коридора и налево. – Зал, кстати, свободен. В смысле, гостиная», – уточнил я и поспешил в свою комнату, чтобы скорее написать смс-ку Глебу

*****

В следующие дни я не слишком много находился с сестрой Глеба в одном помещении, но успел для себя отметить, что жутко стесняюсь в её обществе, как, наверное, стесняется каждый слабохарактерный бездельник в присутствии сильного духом и телом увлечённого профи. Марта Стальская имела в моих глазах реноме профи; неприятности в личной жизни, казалось, только прибавили ей устойчивости. Опять же: такое у меня сложилось о ней мнение, или она так (не отдавая себе отчёт) вела себя в моём присутствии. Когда Марта – а это произошло в первый день её вселения – узнала, чем мы здесь занимаемся, она, довольно бестактно, спросила: «А на работу устроиться не хотите?» «Я работаю», – бесстрастно ответил Глеб и удалился в свою комнату. «А я… Я хотел бы хотеть работать, но в силу особенностей моего характера…» – лексический ступор, как часто бывает, когда я пытаюсь без подготовки вскарабкаться на сложную вербальную конструкцию, не позволил мне закончить моё витиеватое объяснение. Я устыдился, уполз в свою комнату, и только там вспомнил, что формально-то я всё-таки работаю в журнале; ну, в журнале про строительство.

Да, Марта определённо была из того меньшинства, которое задумывается о смысле жизни, но, как большинство из этого меньшинства, откладывает разрешение этого вопроса на потом; а пока… пока просто по-максимуму осознанно существует.

Обдумывая всё это, я крутил пальцами в воздухе и беззвучно шевелил губами. Неопределённость меня выматывала. Мы ведь так мало сделали из того, что задумывали. Наша кооперация не принесла никаких видимых плодов. Пока, по крайней мере. Да, я набирался практического опыта, хотя и медленно. Это даже не опыт как таковой, а скорее уверенность в своих силах. Глеб Стальский работал там же, где и всегда: торговым представителем на алкоголе.

Пить стали реже, но сразу по многу, – это факт.

Может, всё утрясётся и Марта снова отбудет к своему сожителю, я слышал, что он человек при деньгах. Да уж… Марта имеет полное право поселиться на нашей территории; это был уникальный случай, когда моральное право совпало с юридическим.

Немного поворочавшись и найдя более удобную позу, я продолжил чтение с планшета о новых материалах отделки помещений. Шум за окном не давал сосредоточиться, мысли разбрелись, я впал в лёгкий послеобеденный ступор. К уличным шумам добавился внутриквартирный назойливый звук вперемешку с жужжанием. Закрыл глаза. Машинально запустил руку в штаны и стал перекатывать свои тестикулы, как будто это специальный тибетские шары для медитации; без всякой определённой цели, поверьте. Надо же было такому случиться, что в этот самый момент – момент задумчивости и тихой грусти – в мою келью зашла Марта, держа на вытянутой руке источник раздражавшего меня внутриквартирного звука. Этим источником оказался, предназначенный для нужд газеты, дешёвенький телефон, раньше принадлежавший моей бабуле, звонок которого не ассоциировался у меня ни с чем таким, на что я должен реагировать; признаться: я вообще не знал какой звонок у этого аппарата. Руку я вытащить не успел.

– Мастурбируешь? – бесстрастно спросила Марта своим сиплым голосом, пытаясь вложить трубку в мою свободную руку.

– Я?!.. Неееет! Я просто задумался. Я?! Нет!..

– Что трубку не берёшь, не слышишь что-ли?

– Я не мастурбировал. Я не занимаюсь подобными вещами, а если и да, то не признаюсь в этом.

Телефон меж тем заливался двухголосной полифонией. Марта нажала ответить, кинула телефон на диван и начала выходить.

– Я не занимаюсь мастурбацией оффлайн, это мой принцип! – крикнул я Марте вдогонку и, взяв телефон, произнёс: «Главный редактор слушает».