Иван Ленивцев - Живи, Алёшка! Роман

С высоты небольшой сопки судоремонтный завод был виден как на ладони. Синяя гладь небольшого заливчика, цеха, словно спичечные коробки, похожий на школьный пенал эллинг, два дока с игрушечными корабликами, один из них – «Профессор Давыдов». Заблудившись и потому решив сократить путь, Алексей спустился набитой тропкой не к заводскому забору, а к приземистым гаражам. Битых полчаса бродил среди строений, напоминающих среднеазиатский кишлак. Беда современных городов-уродливые строения гаражей. Обойдя их, миновав остовы ржавых японских автомобилей и кучи прочего хлама, выброшенного жильцами близлежащих домов, уткнулся в небольшую рощицу белоствольных берез. Даже не рощицу – десять-двенадцать березок, задумчиво колыхаясь от легкого ветерка, приветствовали Алексея доверительным шелестом кудрявой листвы. Можно было только удивляться, как сохранился, что уберегло этот малюсенький островок живительной зелени, окруженный ржавыми остовами, вонючими помойками, ядовито-ползучей гарью, от ревущих по соседству автомобилей? Возможно, чудо? А может, все-таки, человек, нашедший в себе силы ужаснуться от своих же надругательств над живой природой и решивший сохранить зеленый пятачок не только для себя, но и для всех ныне живущих, а также и для потомства.

Алешка подошел к одной из берез и провел рукой по нежно-серебристому стволу. Показалось, что шелковистое тело березы податливо шевельнулось под рукой. Как когда-то в детстве, он тихонечко прислонился ухом к стволу, словно желая услышать стук его сердца; и явственно услышал, скорее – уловил едва слышимое движение живительной влаги по артериям белоснежного тела. Живет березка так же, как человек живет.

Отчего-то вспомнилось судно в доке, набитое штабелями мертвых деревьев, безжалостно скрученных металлической проволокой. Тотчас на ум пришло где-то давно слышанное сравнение, что человек и природа – одно целое, что и люди, и деревья уходят из жизни одинаково: они или умирают от старости, или погибают от чьей-то, не знающей жалости руки.

Подходя к докам, Алексей услышал бодрый голос из судового динамика, приглашающий членов экипажа зайти в каюту второго помощника для получения аванса, и с сожалением отметил, что аванс ему в настоящий момент не светит.

Через час судно опустело, только вахтенный у трапа, облокотившись на планшир, с тоской смотрел в сторону города, полного таких заманчивых, но недоступных для него земных грез. Что поделаешь, вахта есть вахта. Остальным членам экипажа, сам бог велел перед рейсом, как в народе говорят – «размагнититься». Что означает сие слово – догадаться не трудно, тут всё зависит от каждого моряка индивидуально, от его фантазии, способностей, характера, полученного воспитания, ну а главное – от его материально-денежных возможностей, короче- кошелька. Именно поэтому один моряк возьмет курс прямиком на ресторан: э-эх, гулять, так гулять! с помпой, с шиком! Другой сломя голову приударит по более дешевым, но доступным девкам с квартирой, имея пару-тройку бутылок в кармане. Третий – таких меньшинство – зарулит на местный почтамт, где, слюнявя купюры, переведет их супруге с детишками, затем направится в обычную второсортную пивнушку, чтобы втихаря сдувать пену с кружки пива. Как говорят в народе, каждому Степану свой кафтан.

Судовой доктор примерял новенькую шляпу кирпичного цвета, когда Алексей заскочил с медицинской книжкой.

– Док, комиссия пройдена досрочно! – самодовольно улыбаясь, чересчур громко сообщил он, протягивая медкнижку. – Можете не беспокоиться, всё окей.

Доктор, уже было собравшийся двинуть на берег, досадливо поморщившись взял в руки книжку, небрежно полистал… и нервно дернулся, точно узрел в своей новенькой шляпе нахального судового таракана размером с ботинок.

– Э-это что? Вы что мне подсунули, Нефедов?! – воскликнул он, мельком глянув на круглые судовые часы, висевшие на переборке. – Что это еще за филькина грамота? Ну-с, я жду ответа…

– Как что? Комиссию вот прошел, вы же сами меня послали, – в недоумении пожал плечами Алексей.

– Ну, знаете ли… Я вас посылал комиссию проходить, понимаете, ко-мис-сию! —раздельно, с нажимом повторил Док. – А вы мне что тут… Слушайте, Нефедов, – голос его задрожал от возмущения, – не держите меня за идиота, я намного старше вас, меня так просто на мякине не проведешь, это вам понятно? Отвечайте, что за липу вы мне тут подсунули?

– Что отвечать-то? – сделав непонимающе честные глаза, спросил судового эскулапа Алексей. А действительно, что?

– Как что? Смотрите сюда. – Док принялся лихорадочно тыкать пальцем в книжку – он явно торопился на берег. – Вот, видите, видите? Похоже, вся страница одним почерком заполнена. Да-да, одним! Идем дальше… Одной печатью проштампована. Да-да, без сомнения, одной. Можно даже разобрать фамилию… врач Скоропуд… Олег Николаевич… это не врач – это позор нашей медицине! Подобное нахальство редко встретишь! Нет, вы только посмотрите, он даже одной пастой! за всех всех врачей расписался! Наглец редчайший! Совсем страх потерял… Молодой человек, и вот этой самой фальшивкой, вы хотели меня… меня! стреляного воробья провести? Не получится! Давайте-ка выкладывайте правду, ну-с, я жду.

Сообразив, наконец, в чем дело, Лешка не знал, что и ответить доктору. Распирала жгучая досада на Костю-артельщика, а еще больше – на самого себя: вот дурень, мог бы и в книжку заглянуть. И в то же время… ну заглянул бы, и что бы он там увидел? Да ничегошеньки, ровным счетом ничего, потому как сам не медик. Н-да! Хорош артельщик, удружил, называется. И этот бородатый врач… как его там —Сорокопуд… Скоропуд, не мог ничего лучше придумать, как одним почерком мою проблему решить. Тоже мне, умник в белом халате!

– Нефедов, будьте добры, цените чужое время, я жду от вас настоящую правду, – не без ехидства, напомнил о себе доктор.

«Раз „док“ так настойчиво просит, придется ему всю правду рассказать, – мелькнула было мысль, однако Алексей тут же отбросил ее. – А надо ли? Зачем ему моя голая правда – он битый морской волк и, скорее всего, прекрасно знает, как моряки „проходят“ медицинские комиссии. Мужик он вроде неплохой, с юмором».

– Вы абсолютно правы, доктор, – немного развязно, но не особо нагло начал он. – Но не во всем. Кому, как не вам, знать, как ныне бедна наша медицина, особенно в таких вот маленьких провинциальных городках. Прямо скажем, нищая она. Того нет, этого – прямо беда! Одна шариковая ручка – одна! на всю поликлинику. И печать одна… и врач один… Вы куда-то торопитесь?

Док сердито засопел носом, но затем неожиданно рассмеялся громко, весело.

– Ну, салажонок, вывернулся-таки! Молодец, хвалю, хвалю. Ладно, можешь быть свободным, но в будущем будь аккуратнее с прохождением комиссии. А сейчас иди, мне действительно хочется напоследок вкусить земные радости.