Сева Украинец - Кладбище желаний, пристанище надежд

Надежда объездила всю страну в поисках отца. Как только появлялась информация о ком-то, хоть чем-то напоминающая отца, она бросала все дела, и мчалась на любой край света, не жалея времени и сил. Но, всё было безрезультатно. В 2010 году к Надежде попала информация о том, что в Бурятии в конце 2003-го в глухой деревушке рабочие в куче угля нашли еле живого израненного человека. И может эта информация осталась бы Надей незамеченной, если бы не одна маленькая деталь. В руке мужчина крепко сжимал клочок бумаги, на котором было написано «Митроха. Лишний человек». Женщина бросила все дела и помчалась в Бурятию. В посёлке, где нашли человека, сообщили, что его, израненного, забрали к себе монахи местного буддистского монастыря. Надежда отыскала монастырь. Ей рассказали, что действительно семь лет назад выходили и приютили искалеченного мужчину. Он потерял память, вообще не разговаривал, но всё понимал. Жил он при монастыре, в кочегарке. Помогал по хозяйству, насколько ему позволяло здоровье.

Где-то год назад старик слёг. Болезни и старые раны начали брать верх. Он потерял зрение и почти ничего не слышал. Лежал, и только изредка крестился по православному. Так он и помер, тихо, спокойно, на деревянных нарах в кочегарке. Уже полгода как похоронили. Монахи отвели Надю на опушку, за монастырской стеной. Рядом с небольшим холмиком земли покосился деревянный крест. На нём синей краской, плохим почерком было написано «Митроха – лишний человек».

Конец

Эпилог

Конечно же, я никогда не вёл дневник. Этот рассказ основан на тех мыслях и воспоминаниях, которые дают представление о моём жизненном пути. Мы судим о людях, обычно, по их поступкам. Я же хочу, чтобы вы посмотрели на меня через призму моих мыслей. Но об этом потом. А пока, я – шестнадцатилетний подросток, Алексей Петрович Кравец. Живу я в Сумах. Учусь в школе. И надо сказать, неплохо. Занимаюсь спортом. На областных соревнованиях по боксу занял третье место. Внешне я неплох собой. Высокий, уже метр восемьдесят пять, худощавый, черноволосый и кареглазый. Картину портит только угревая сыпь на лице. Но, думаю, это скоро пройдёт. Мои родители, вполне себе достойные и обеспеченные, по меркам Сум, люди. Мама работает в городской администрации какой-то шишкой, точно какой не помню, а у отца свой мебельный магазин в центре города. Родных братьев и сестёр у меня нет. Из близких родственников: дед – мамин папа, бабушка – папина мама и тётя Лариса – папина младшая сестра. Все живут в деревнях нашего района, тётя Лариса в предместье. Семья у нас дружная, сплочённая. Конфликтов между родственниками практически не бывает. А ещё, у родителей, в силу их положения, множество друзей, кумовей и знакомых. В нашем доме очень часто бывают гости, устраиваются застолья по всяким важным и не очень поводам. Вот так мы и жили, до определённого момента…

14.05.1999

Иду домой со школы. На улице тёплый погожий день. Голова забита предстоящими экзаменами, планами на лето. Возле самого нашего дома замечаю какую-то суету у ворот возле гаража. Несколько машин небрежно припаркованы, вокруг чужие люди, что-то громко обсуждают. Наверное, кто-то приехал к отцу. Хотя, вряд ли. Ещё на рассвете родители уехали на машине в Киев. Подхожу поближе. Между мужчин неистово начинает голосить женщина. Узнаю в ней тётю Ларису. По телу пробежала тревожная дрожь. Тётя, увидев меня, бросается навстречу. Она вся заплаканная и взволнованная. Со слезами крепко прижимается ко мне:

– Лёшенька, сыночек, горе то какое, Петя с Аллой в аварию попали! Мама погибла, папа в реанимации еле живой. Ой, сыночек, горе-то какое, что же теперь будет, как же мы без них…

18.05.1999

Хороним маму. Я не могу до сих пор поверить в происходящее. Всё как будто во сне, как будто не со мной. Всё жду, что я проснусь и этот кошмар закончится. Отец до сих пор не пришел в себя. Врачи говорят, что шансы пятьдесят на пятьдесят. Если выживет, то останется инвалидом. Ему оторвало левую ногу ниже колена. Часть лёгкого и селезёнку удалили. На кладбище у меня случается истерика, несколько раз теряю сознание.

Приехала скорая, укололи что-то сильнодействующее. Теперь всё как в тумане, но ужас от случившегося затмевает рассудок. Когда закрывали гроб, мне показалось, что мама на меня посмотрела. Бросаюсь к телу, меня держат, не дают помешать закрыть крышку. В глазах темнеет. Больше ничего не помню…

24.06.1999

Сорок дней как нет мамы. Отец пришел в сознание. Врачи говорят, что он пока очень плох и в эмоциональном шоке, потому к нему никого не пускают. На экзамены в школу я даже не ходил. Учителя, зная о нашей трагедии, поставили мне оценки втихую. На выпускной и за аттестатом я тоже не пошёл. Его передали через одноклассников. Через три дня мне будет семнадцать. Всего полтора месяца назад я точно знал куда пойду поступать и кем хочу быть в жизни. Собирался в мединститут в Киев. У мамы там были связи. А вот теперь не могу собрать себя в кучу. Живу пока у тёти. Её семья приняла меня как родного. Муж, дядя Боря, мои двоюродные сёстры, Валя и Катя, они все очень добры ко мне. Но, в то же время, смотрят на меня с какой-то слишком унизительной жалостью, как будто я больной или недоразвитый. Мне из-за этого у них не комфортно. Надеюсь, что отец поправится и я вернусь домой. К матери на могилу я после похорон ни разу так и не ходил. Каждый раз, как только я собирался пойти на кладбище, меня охватывал жуткий страх, даже скорее не страх, а воспоминание о той боли, которую я испытал в день похорон. И я находил любой повод, чтобы не идти к могиле. Родственники с пониманием относились к моей проблеме, потому особо на визитах на кладбище никто не настаивал. Все хлопоты уже, как обычно, брала на себя тётя Лариса.

01.07.1999

Бесцельно слоняюсь по городу. Пошел было в спортшколу, где я тренируюсь, но заниматься руки не поднимаются. Вчера был у отца. Он пока ещё очень плох. Врач сказал, чтобы я приходил почаще, чтобы немного его вернуть к жизни. Он очень любил маму и её смерть стала для него тяжелейшим ударом. Ко всему прочему, милиция завела уголовное дело по факту гибели матери. А отец проходит по делу обвиняемым. Он был за рулём в то злополучное утро. Скорость он конечно превысил, ремнями никто пристёгнут не был. Так ездили все и ничего криминального в этом никто не видел. Машина попала колесом в большую яму, скат лопнул и авто вынесло на обочину, и буквально намотало на телеграфный столб. Старенький Фольксваген «Джетта», пригнанный отцу из Польши под заказ, разорвало как жестяную банку. Никто папу не считал виноватым, но, закон есть закон. Мне было вообще непонятно за что его обвиняют. Ведь если по-человечески, то он и так получил сполна, потерял самого любимого человека, да ещё и остался калекой на всю жизнь.