Сева Украинец - Кладбище желаний, пристанище надежд

14.01.2006

На новогодних праздниках всё же выбрался пару раз на посиделки к старым друзьям. Задолбался сидеть дома. На хате у одного старого знакомого гуляли шумной компанией. Большую часть людей я вообще видел впервые. Но запредельное количество алкоголя нас всех быстро подружило и сблизило. И, как следствие, поздно ночью я нашёл в себе силы и поимел какую-то тёлочку прямо в подъезде. Правда я плохо помнил, как всё происходило, но сам факт отпечатался в подсознании. Конечно же я и не думал предохраняться. А вот теперь, стою перед зеркалом со спущенными штанами и с ужасом рассматриваю свои воспалённые распухшие причиндалы.

15.01.2006

Венеролог сказал, что в принципе ничего страшного, жить буду. Это всего лишь гонорея. Прописал антибиотики. Но, на всякий случай, выписал направление на анализ крови, чтобы исключить более тяжёлые венерические болезни.

20.01.2006

Кроме триппера у меня ничего не обнаружили. Но врач был крайне озадачен глядя на результаты анализов.

– Знаете, уважаемый, если бы я не видел, что передо мной стоит молодой парень, я подумал бы, что у меня в руках анализ крови восьмидесятилетнего старика. Вам нужно срочно обследоваться и заняться восстановлением своего организма. Иначе Вы так долго не протянете! – озабоченно говорил доктор, то и дело, тыкая пальцем в мои анализы.

15.04.2006

Доза метадона за эти три месяца увеличилась в пять раз. Нарколог в поликлинике отказался мне выписывать ещё большую дозировку. Но, я достал таблеток и теперь сверх того, что получаю по программе, догоняюсь метадоном в колёсах. Понимаю, что ни к чему хорошему это не приведёт, но сделать с собой ничего не могу. Зависимость от метадона оказалась намного сильнее, чем от опиума и героина. Но, даже не это самое страшное. Моё тело начало буквально разлагаться на глазах. На ногах появились большие гнойные язвы, уже выпало четыре коренных зуба, кожа стала жёлтого цвета, и я начал стремительно худеть.

Сегодня к отцу в магазин заявилась какая-то тётка и устроила скандал по поводу того, что я обрюхатил её дочку. Оказалось, что мои новогодние приключения не закончились только триппаком. Женщина поведала, что её дочь Катерина, семнадцати лет отроду, беременна от меня уже как три месяца. Сказала, что она скрывала, но теперь правда открылась и наша семья должна платить деньги на содержание будущей матери, а в дальнейшем и ребёнка.

17.04.2006

Сегодня у нас, можно так сказать, смотрины. К нам домой пришла упитанная женщина колхозного вида с такой же, только намного моложе, дочерью. Обе были далеко не красавицы, очень похоже одеты и с одинаково заплетёнными косами. Было такое впечатление, что это две матрёшки, одна побольше, другая поменьше. Оказалось, что они живут недалеко от Сум в селе Степановка. Весь вечер я слушал причитания о том, как тяжело им живётся. Периодически тётка срывалась на ругань то в сторону меня, то в сторону своей дочурки. Та плакала, рассказывая, как я, подлец, её, можно сказать, невинный цветочек, соблазнил и обесчестил. Потом мы обменялись «любезностями» насчёт того, кто кого заразил триппером, и кто кого соблазнил. В общем, было весело. В какой-то момент я посмотрел на отца. Он, как-то странно замолчал, побледнел, на лбу выступил пот. В следующее мгновенье он закатил глаза и упал со стула на пол… В больнице, куда папу отвезла скорая, мне сказали что у него сердечный приступ. Он очень перенервничал и сердце не выдержало.

– Ваш отец в шаге от инфаркта. Вы бы поберегли его. Нужен отдых, хорошее питание, а главное покой. Ему вообще нельзя нервничать. Пусть недельку у нас полежит, отдохнёт. Мы его прокапаем, понаблюдаем, сделаем анализы – сказал мне врач, осматривавший отца.

18.04.2006

В шесть утра я услышал, как отворилась входная дверь дома. На пороге стоял отец.

– Папа, ты почему не в больнице?

– Я оттуда ушёл. Мне уже лучше. Я полежу пару часов, отдохну и на работу пойду.

Не время сейчас по больницам разлеживаться. Ты, Алёшенька, не переживай за меня, я крепкий, просто вчера слабину дал. Завари-ка мне чайку – сказал отец и не раздеваясь лёг в постель.

Я сделал чаю, раздел, не подымая с кровати отца. Он лежал, смотрел в потолок и тяжело дышал. Я сел рядом на табуретку. Папа взял меня за руку. Свободной рукой я погладил его по голове. В тусклом свете вдруг увидел, как слёзы катятся по его щекам. Лицо при этом оставалось неподвижным.

– Что же ты со мной делаешь, сынок? – еле слышно выдавил из себя отец. – Ты ведь всё что у меня осталось на этом свете. После смерти мамы у меня ты самый родной, близкий и любимый мне человек. Зачем ты так со мной, Лёшенька? Зачем? Я долго так не выдержу. У каждого человека есть предел его прочности. Мой предел уже наступил, я это чувствую – слёзы ручьём хлынули из папиных глаз.

Я наклонился, обнял его, прижался к щеке так, как я прижимался в далёком детстве, и тоже заплакал.

– Хотя нет, малыш, это я во всём виноват и теперь Господь меня карает за мои грехи. Это я виноват в смерти Аллы, и то что за тобой не досмотрел, я один и никто больше. Ты, сынок, прости меня за всё если сможешь. Не хочу умирать с тяжёлым сердцем. Если простишь меня ты, значит и Бог простит.

Я отодвинулся назад, посмотрел на отца с серьёзным видом: – Нет папа, ты не умрёшь! Я не дам тебе умереть!

18.05.2006

Сегодня отец выходит из больницы. Месяц назад я настоял на том, чтобы он туда вернулся. Страх перед его словами о смерти перевернул всё внутри меня. Я с ужасом осознал, что могу потерять самого родного и близкого человека. Память горечи утраты матери холодом пробежала по спине в тот самый момент, когда я понял, что это не шутки и всё серьёзно. Я пообещал отцу, что буду то время пока он лечится, работать за него в магазине. Он очень переживал по этому поводу. Но я своё обещание сдержал. И вот уже месяц я работаю вместо него. Это оказалось невероятно тяжело. Четыре недели стали для меня настоящим испытанием. Только теперь я до конца осознал, как тяжело папе даётся трудовая копейка. Каждый вечер я буквально валился с ног. И это я, молодой парень. Как всё это выдерживает уже немолодой инвалид мне даже представить трудно. При этом, я не занимался закупкой и доставкой товара. У отца всего было запасено впрок. А ещё я заметил, что за эти годы я реально отупел. Совсем разучился считать, грамотно писать. Моя память стала как дырявое решето. Я забывал большую половину того, что помнит обычный человек в течении одного обычного дня. Даже хромоногий, маленького роста, работник Ревшан, которого все считали немного слабоумным, справлялся с обязанностями продавца намного лучше меня. За месяц я так и не смог запомнить, что где лежит и сколько стоит. Чтобы подсчитать выручку и записать весь проданный товар за день, у меня уходило иногда по несколько часов. Хотя отец всегда справлялся с этим за минут пятнадцать. От моего светлого ума школьного отличника не осталось и следа. В больнице папу я проведал всего несколько раз. Принёс ему фруктов и лекарства. Мы подолгу разговаривали, я рассказывал, как дела в магазине, старался максимально его успокоить. Раз в три дня к нему приезжала тётя Лариса. Лечение обошлось в кругленькую сумму, но это стоило того. За месяц отец очень изменился в лучшую сторону, поправился, на лице появился румянец, практически исчезли мешки под глазами. И вот, наконец, мой ад закончится. Сегодня папа приедет домой.