Лидия Зимовская - Улыбка сквозь трамвайное окно

Хоть и богатое было село, да и таких, как Никифор, хватало. Мужичок он был тщедушный, на грудь слабый. Всю зиму кашляет, все ждут, видно, конец скоро. А к лету расходится, землю вспашет да посеет, осенью уберет. Да много ли наработает один-то. Жена как назло четырех девок нарожала. Какие они в поле помощники? Дом и так был неказистый, а тут и вовсе почти развалился. В такой даже на постой никто не заедет. Так что и денежка постояльцев мимо проплывала.

Хоть у самих на столе были пустые щи, а пожалели нищего старика, пустили в избу. А он уж идти-то не мог, свалился у порога. Перенесли его на лавку возле печки. Хозяйка отваром каких-то трав напоила. На другой день оклемался маленько старик, порылся в кармане зипуна, достал денежку да послал девок за молоком.

Всю зиму прохворал старик. Односельчане смеялись над Никифором: сам побирается, девки по нянькам бегают нанимаются, а нищего даром кормит. К весне вроде лучше стало старику, даже на завалинку на солнышко выполз. Да ненадолго. Слег опять, теперь уж насовсем, не слезал с полатей. А перед Пасхой позвал Никифора к себе и говорит:

– Помру я скоро. Ты не смотри, что я нищий и зипун мой грязный. Там в подкладке золото зашито, за всю жизнь накоплено. Никого у меня нет, один я на свете. А коли ты взял меня к себе, не побрезговал, будет золото твое.

В предсмертном бреду уж был старик. Никифор махнул рукой – не поверил. А после, как похоронили нищего, хотела хозяйка выбросить стариков зипун – уж ни на что он не годился. Тут и вспомнил Никифор, чего говорил нищий перед смертью. Решил проверить, да и, правда, нащупал в лохмотьях золотую монету. Не врал старик: и в зипуне, и в котомке нашли золото да много.

За одно лето вырос на месте старой Никифоровой развалюхи большой каменный дом в два этажа – первый в селе. Землю пахать-сеять теперь Никифор работников нанимал. Да и сам поздоровел на мясе, молоке да меду. Тощая его баба малость раздобрела. И всем четырем девкам на приданое хватило, когда пришла пора замуж выдавать. От постояльцев теперь отбою не было, весь нижний этаж Никифор им выделил. Да и сам в базарный день с хорошей прибылью из города возвращался.

– А ты сама Никифора видела? – спросила я бабушку.

– Видела, когда он уж старик был вдовый.

– Что потом с ним стало?

– Кто же его знает. Как пришла советская власть, богатых раскулачивали. Самых справных мужиков вместе с семьями на телеги – да и увозили. Куда? Говорили, в Сибирь. Поди там и сгинул Никифор. Село к тому времени разрослось. Никифоров дом оказался в центре. Там сельсовет открыли.

Октябрь начался, а как будто еще август. Газеты пишут, что такой теплой осени не было почти сто лет. У Ларисы прекрасное настроение. Исполнилась ее мечта: она поступила в университет. В прошлом году ей не повезло, не прошла по конкурсу. Год работала в своей же школе лаборанткой, готовилась. И вот она студентка.

Большой город ее не испугал. Напротив, ей здесь все нравилось: заполненные транспортом дороги, шум, толпы людей, множество огней на вечерних улицах. Ее даже не раздражала толкучка в трамвае, куда она с девчонками с трудом втискивалась по утрам, чтобы ехать на занятия.

Каждый раз, когда она открывала тяжелые двери старинного величественного здания университета и показывала дежурному у входа студенческий билет, душу ее наполнял восторг. Ей нравилось, как скрипит под ногами старый рассохшийся паркет в коридоре, говорить: «Всем привет!», когда входила в аудиторию, и слышать в ответ: «О, Лариса пожаловала!» или что-нибудь дружеское в этом роде.

Со всеми ребятами за месяц в колхозе она перезнакомилась, появилась у нее и новая подруга. С Наткой им даже удалось поселиться в одной комнате в общежитии. И на лекциях они сидели рядом. Жаль только, в разных группах оказались: на лекциях вместе, а семинарские занятия врозь.

После школы, где сегодня задали, а завтра спросили и приходилось учить уроки каждый день, многие первокурсники упивались свободой, после лекций развлекались. «От сессии до сессии живут студенты весело» – стало любимой присказкой кое-кого. Лариса с Наткой с первой же недели решили серьезно заниматься. Натка осталась в читальном зале, а Лариса поехала домой: пока никого нет, спокойно займется переводами по иностранному.

Днем в трамвае было пусто. Лариса заняла место у окна и смотрела, как сменялись картинки за стеклом. Солнце слепило глаза, но ей это не мешало, даже наоборот. Оно так ласково грело, что она улыбалась. Улыбнулась, когда на остановке увидела собачонку, которая смешно задрала морду и рассматривала сидящих в трамвае. Она улыбалась людям за окном. Она невольно улыбнулась, когда ее глаза встретились с глазами водителя такси: «Волга» остановилась рядом с трамваем у светофора. На остановке она опять увидела знакомую машину у своего окна, и на следующей остановке снова. Молодой парень за рулем не обращал внимания на сигналы стоящих за ним машин. Ларисе стало неудобно: парень подумает, что она специально улыбалась, вроде как обещая ему что-то.

Пассажир, пожилой мужчина, не торопил водителя. Он видел, молодому человеку понравилась девушка из трамвая, и было любопытно, что он будет делать. Понятно, такси притормаживает на каждой остановке, чтобы не пропустить, где она выйдет. Но вот трамвай пошел прямо и остановился на пятачке, где посреди улицы была небольшая зона отдыха и стояло несколько киосков, а дорога огибала этот пятачок. Именно здесь и вышла девушка.

Потерять ее в толпе на трамвайной остановке было немудрено, но водитель такси увидел ее и прибавил скорость, чтобы быстрее обогнуть кольцо. Зато Лариса, сойдя с трамвая, посмотрела по сторонам, такси, уже скрывшееся за кустами, не заметила и спокойно пошла к общежитию, что стояло всего в одном квартале от остановки.

– Вон ее розовое платье, – подсказал старичок-пассажир.

Водитель улыбнулся в ответ: хорошо, что не зануда попался, не возмущается, что едет медленно да еще и от маршрута отклонился. Так потихоньку он и крался следом за Ларисой. Когда та поднялась по ступенькам общежития университета, сказал:

– Все ясно. А теперь по скоростям.

Саша знает, где она живет. Но как познакомиться? Если она отошьет сразу, то больше не сунешься. А если она и не живет там вовсе, а просто в гости к кому-то пришла? Мыслям и сомнениям парня не было конца, когда вечером он вспоминал улыбку девушки с белыми кудряшками и лучистыми голубыми глазами. Она шла в общежитие днем, значит, если там живет, то завтра снова будет возвращаться в то же время. И назавтра машина такси спряталась за углом соседнего дома, а водитель стоял и курил недалеко от крыльца общежития, то и дело посматривая на улицу, ведущую к трамвайной остановке. Саша узнал ее сразу, хотя одета она была в другое платье. Отвернулся, и она прошла мимо, не обратив на него внимания. Когда поднялась на крыльцо, из дверей вышла девушка: