Татьяна Катушонок - Близкая даль. Книга 2-я

– Что? – полюбопытствовала Елизавета.

– Возьмут, говорит, никуда не денутся…

Пелагея и Елизавета засмеялись.

– Так и говорит? – спросила Елизавета.

– Да, – кивнула старуха.

– Молодец, она себя в обиду не даст. Насте бы немного ее решительности… – вздохнула хозяйка. – А то все робеет да переживает, чтоб кого ненароком не обидеть…

– Этому радоваться надо! – перебила женщину баба Дуня. – Зато без синяков ходит, и от людей неприятностей нет, а я только и слышу: «Ваша внучка побила нашего сына – рубашку порвала…» Думаете, приятно?

– Остепенится, – успокоила соседку Пелагея. – Закваска в ней хорошая, а лишнюю мишуру жизнь отбросит…

– Легко тебе говорить, когда Анастасия проблем не доставляет, – вздохнула старуха.

– Пока – да, а что дальше будет – неизвестно, – ответила хозяйка.

– Про Дубова нашего и Лидию Бортникову слышали? – глянув на детей, прошептала Елизавета.

– А эти кому не угодили? Люди, как люди, живут – никому не мешают, – ответила баба Дуня.

– Вот и я так думала, – вкрадчиво произнесла Варенкова.

– А в чем дело-то? – полюбопытствовала хозяйка.

– Роман у них – вот что… – прошептала Елизавета.

– Не может быть.

– И я поначалу не верила.

– С чего ты взяла? Председатель – человек серьезный, да и Лидия – женщина порядочная, в Епифане души не чает – бред это! – категорично заявила Пелагея. – Кто тебе сказал?

– Мать Бортникова.

– Неужто?

– Именно…

– Что-то мне не верится, врет старуха, всем известно, что она Лидию недолюбливает.

– И я не верю! – отложив в сторону вязание, произнесла баба Дуня. – Не похоже на Лидию, они с Епифаном душа в душу живут, что-то здесь не так…

– А может, они того?.. – подмигнула Варенкова.

– Что – того?

– Как говорят, седина в бороду – бес в ребро. Что, такое бывает… Лидия – женщина видная, не удивительно, что вскружила голову Дубову, на нее и другие мужики в деревне засматриваются…

– Мужики, подруга, такой народ, что если им в одном месте неймется, они не то, что на красивую бабу – на бабу Ягу глаза таращить будут… – заметила Пелагея.

– И то правда, – кивнула баба Дуня, – то, что на Лидию мужики заглядываются, еще не повод, чтоб ее осуждать, женщина она суръезная, за себя постоять умеет.

– Да что говорить – огонь, а не женщина, любого мужика так отбреет, что не рад будет, что сунулся… – улыбнулась Пелагея. – Так что, думаю, чепуха это. Старуха наговаривает – воспользовалась случаем, что Епифана нет дома, вот и решила посчитаться с невесткой. Нехорошо это, не по-людски, надо зайти к ним, поговорить, а то бедной женщине так и отчаяться можно. Поди, докажи людям, что все это выдумки выжившей из ума старухи. Да и Епифана жаль – он ни за что пострадал, а тут еще дома такой удар ждет… А детям это за что? Совсем одурела старуха, ни сына, ни внуков не щадит, думает, что позор ляжет только на Лидию, а то, что это пятно на всю семью – не думает…

– Верно… Епифан с Дубовым всю жизнь дружат, воевали вместе, боевые награды имеют, их дружба прошла закалку в горниле войны… Не мог Петр поступить так со своим другом. Не зря мы их в правление колхоза выбрали, знали, что лучшие, – заявила баба Дуня. – Нельзя позволить матери Епифана посеять меж ними рознь. Дружба – дар Божий, после нее так же свята только любовь, и одно от другого мало отличается. Узы дружбы – нерасторжимы и вечны, как узы любви. Так что ты, Пелагея, правильно решила вмешаться, нельзя позволить матери Епифана сотворить такое зло. Постоять за честь доброго человека – благое дело, так что ступай и разберись…

Хозяйка выслушала соседку и в очередной раз подивилась житейской мудрости старухи, и хотя баба Дуня снова упомянула Бога, Пелагея, как коммунист, закрыла на это глаза. «Как смогла, так и разъяснила, – подумала женщина, – поздно отучать ее от Веры, ничего плохого в ее словах нет, так что – пусть говорит, как ей нравится, лишь бы польза была». Елизавета тоже подивилась проницательности соседки. «Надо же, как она все рассудила, – подумала женщина, – старая, а в житейских делах разбирается, про дружбу и любовь так говорила, что заслушаешься…»

– Откуда вы все это знаете? – поинтересовалась Елизавета.

– Ты это о чем? – оторвавшись от вязания, спросила Коржакова.

– Про любовь и дружбу…

– А…

– И все же…

– Из святого Писания и проповедей нашего батюшки, я их за свою жизнь ох… сколько наслушалась, он в церкви с нами много о чем говорил…

– Из Писания? А разве там об этом говорится?

– Конечно… И об этом и о другом, там обо всем говорится… – вздохнула баба Дуня.

Елизавета и Пелагея переглянулись, им страсть как хотелось узнать, о чем еще говорится в святом Писании, на которое часто ссылалась соседка. Коржакова, прищурившись, посмотрела на женщин и, уловив в их взгляде вопрос, добавила:

– А чего тут сомневаться? Вот вы, к примеру, дружите, помогаете одна другой, стремитесь быть рядом и в счастье, и в горе, доверяете друг другу…

– Да, – кивнула Пелагея.

– А если бы одна из вас уехала жить в другое место – стали б вы любить друг друга меньше, разве не захотелось бы вам увидеться и поведать друг другу все, что случилось за время разлуки?

– Хотелось бы, – ответила Елизавета.

– Так и смерть одного из друзей не прерывает дружеских уз, потому как чувство это вечное.

Елизавета и Пелагея задумались.

– Наверное, ты права, – задумчиво произнесла хозяйка.

– Я, милые, прожила долгую жизнь, многие из тех, кого я любила, лежат в земле сырой, но несмотря на это, каждый из них мне по-прежнему дорог, со многими я мысленно разговариваю, а то и вслух. Разговариваю – и кажется, что они рядом, любят и жалеют меня, как прежде, я искренне верю, что когда придет час предстать мне пред Богом, обязательно встречусь с ними в Царствии Отца Небесного, и мы будем неразлучны до скончания времен… – с легкой грустью произнесла старуха.

Выражение лица ее изменилось, и женщинам показалось, что морщинок на ее лице стало меньше. Пелагею и Елизавету так тронули слова соседки, что у них на глазах выступили слезы.

– Как вы верно все говорите, – задумчиво произнесла Варенкова, – так бы сидела и слушала целую вечность…

В этот момент в коридоре что-то громыхнуло, и в комнату в тулупе нараспашку вошел Степан. Увидев полную горницу односельчан, мужчина растерялся, но тут же взял себя в руки и, улыбнувшись, произнес:

– Здравия желаю! Гостей – полная хата, а хозяина дома нет…

Ребята прервали игру и поздоровались с мужчиной.

– И тебе, Степан, доброго здравия, – улыбнулась баба Дуня. – Неужто только еще с работы?

Светланка подбежала к отцу, потянула его за мокрую полу тулупа и произнесла:

– Костик никого поймать не может, мы ему кричим-кричим, дергаем-дергаем, а он не может угадать кто…