Игорь Мосин - В поисках счастья

Павел начал первым:

– Ты помнишь, как мы познакомились?

– Конечно. Ты порезал ногу на Амуре.

– Нет, тогда мы подружились. Познакомились раньше. Мы только переехали в новый дом, я вышел во двор и услышал, как кто-то поёт. Подошёл к вашим окнам и удивился: думал, девчонка поёт.

– А я?

– Назвал меня дураком.

– Почему ты вспомнил?

– Не знаю. Твой голос во дворе всем нравился. Многие не признавались, но нравился всем… А про пляж я помню. Как мы из травмпункта добирались. Километра два, наверное.

– Точно! Туда мы на автобусе доехали, а обратно на билет не хватило. Потешная картина: «два бойца идут с передовой» – ты скачешь на одной ноге, обняв меня за шею, я кряхчу, волоку тебя, обхватив за поясницу.

– Ты полпути нёс меня на спине. Забыл?

– Забыл…

– Я ведь после того случая решил – буду хирургом.

– Как же «докатился» до психотерапевта?

– Экзема. От резиновых перчаток. Какой хирург с больными руками? Тогда для меня это трагедия была: не в терапевты же идти. Хотел вообще из медицины уходить, но подумал, присмотрелся к другим специальностям и понял: психотерапевт – тот же хирург, только скальпель у него – слово. И пользы может принести не меньше.

– Отчего раньше не говорил?

– Зачем? Тебе своих проблем хватало, да и чем бы помог?

– Вроде мы друзья.

– Не люблю своими трудностями нагружать других. Тем более друзей.

– Слушай, я Чичая до сих пор не могу понять.

– Что понимать – тупой эгоист.

– Я не о том. Он был старше всех. Мог сообразить ещё кого-нибудь с нами отправить, втроём было бы легче.

– Он тебе завидовал.

– Мне?!

– Всегда хотел музыке учиться, группу создать, типа «Битлз». Ты вон как пел, а ему медведь на ухо наступил, вот и решил – пусть Робертино за всех отдувается.

– Никогда не понимал завистников, хотя… зависть – двигатель прогресса.

– Да брось! Прогресс – созидание. Он зиждется на трёх «Л»: лень, любознательность, любовь. Зависть – разрушение: у них этого больше, это лучше – отберём! Не получается отобрать – сломаем, опять построили – уничтожим! Первое убийство случилось из-за зависти: Бог принял дары Авеля, проигнорировав дары Каина. Зависть переросла в неуправляемый гнев. И неважно, по какой причине выбрали дары брата: может, он работал больше, старался лучше. Главное, тебя не оценили! Заметь, никто никогда не завидовал работе другого. Получаемому вознаграждению – да, но работе…

– Артисты! Они завидуют работе коллег.

– Нет, они завидуют таланту, успеху. Материальные ценности можно отнять. Человек будет за них бороться, но это не важно – он втянут в энергию конфликта. Цель достигнута. Но когда завидуют таланту! Как отнять голос? Как отнять доброту сердца, красоту? За сто лет заболтали Достоевского: красота спасёт мир. Какая красота? Для кого-то сейчас голые девки в Интернете – эталон красоты. Но разве это так? Красота – дар Божий. Ты некрасивых влюблённых видел? То-то и оно. Неважно, какая у них внешность. Они изнутри светятся, в них искра Божья горит. Как это допустить?! Вот и начинает зависть разъедать, как Сальери у Пушкина – до убийства. Все знают, в конце концов она убьёт самого завистника, сожрёт изнутри, но люди ничего с собой поделать не могут… Тут как-то привезли одного товарища с инсультом. Начинаем разбираться: что, как, при каких обстоятельствах случилось. Жена и поведала: полгода ждал назначение на должность, утром пошёл на работу, а там приказ – назначили «Семён Семёныча». Зависть, невысказанный гнев, инсульт! Человека элементарно «остановили», иначе таких дров наломать мог!

– А если бы высказал?

– Обрати он гнев вовне – довёл бы до инсульта другого, испортив свою карму поколения на три. Болезнь, как смерть: раз должна случиться в этом месте, в это время – не миновать. Жертвы могут быть разные – энергии болезни не важно, кто. Ей главное – найти выход!

– Какой же она нашла выход у меня?

– Это мы и пытаемся понять.

– Ты говоришь, зависть порождает злость. Не припомню, чтоб я завидовал… А если злость от тупости начальника, от непрофессиональных действий подчинённых? Как прикажешь реагировать? Молча сносить весь абсурд происходящего?

– Если ты прав – гнев не поселится в тебе.

– А что поселится? Любовь к невеждам?

– Хорошо, но почему ты так уверен в своей правоте?

– Потому, что истина одна.

– Ты нашёл ответ на библейский вопрос: что есть истина?

– Истина в правде.

– Да? Но ведь у твоего оппонента своя правда.

– Правда на то и правда – она одна.

– Ну, ещё великий Бомарше сказал: правда у каждого своя. Поэтому и точек зрения столько, сколько людей на свете, если не больше. Допустим, ты прав. Но ведь сейчас ты не будешь отрицать, что рассержен? Как можно быть адекватным в таком состоянии? Когда ты раздражён на ситуацию, ты уже в ней, она не подконтрольна тебе, ты не видишь всю картину. Поле боя можно лицезреть, лишь приподнявшись над ним. Кто прав, тот всегда спокоен, ибо чувствует уверенность внутри себя, будто его кто-то поддерживает. Этот Кто-то и есть Бог.

– Ты хочешь сказать, завистник живёт без Бога?

– А как ты думаешь, в зависти есть любовь?

– Нет.

– Бог – это любовь, если в человеке нет любви, значит, в нем нет Бога.

– А куда он делся?

– Это я и хочу понять. Куда ты спрятал своё божественное начало и когда это произошло?

Внезапно спесь покинула Камаргина, он вдруг сник и задумался.

– Паша, я устал. Давай отложим этот разговор.

– Это хорошо. Усталый человек меньше глупостей делает, больше думает. Давай отложим.

После второй капельницы спал без сновидений. К обеду пришла Наташка, принесла вареники, куриный бульон и его любимые мандарины.

– Звонил твой шеф… что ты сморщился? Передавал привет, просил не беспокоиться: у них всё по плану, он лично держит ситуацию под контролем.

Его «личный контроль» и порождает ситуации! Надо же всё свести, точно установить проекторы, выверить освещение, подобрать кадры, да так, чтоб не перепутать, всё синхронизировать с другими службами… Вдруг отметил: мысли пронеслись автоматически, без злости и раздражения, которые испытывал в последнее время, думая о Валерии Ивановиче.

– Пожелал скорейшего выздоровления, посетовав, мол, думал – у него давление серьёзное, поэтому тебя на совещание отправил, а вышло вот так. Знаешь, мне показалось, ему было неловко.

– Неловко спать на потолке.

– На потолке спать неудобно. А ему было неловко, но если тебя это раздражает, давай поговорим о другом.

– Как ни странно, не раздражает, но давай сменим тему.

– Я думаю, после выписки надо съездить отдохнуть, – увидев возражающий взгляд, тихо продолжила, – работа никуда не денется, а жизнь…