Дмитрий Волгин - Авторы XXI века. Декабрь 2020

Сакура нежная сакура
снегом сад укрыт
как одеялом ватным
сахарным – сахарным.
Бог улыбается – сам тебе
где-то в будущем
сядем, соберёмся соцветьем
на ветке
Божьей сакуры…
о, заснеженный сад мой…
…сатори.

В краю, где розовых зорь с сиреневыми ветрами
не счесть,
где песен размер – так щедр,
мон шер,
как кедр,
что растёт и цветёт
за большими горами,
где изумрудно небо и серебрится вода —

Летают бабочки с огромными крылами
и жизнь полна – как никогда, как никогда!..

Они смеются в усики, но и в ус
не дуют,
они садятся на пышную пальму
голубую,
и обнимаются лапками, водят хоровод,
и жёлто-алых крыльев беспечен тот полет.

А для морских прогулок припрятано
каноэ,
ручной работы, и весло, конечно,
цветное,
искрится радугой ливней весёлая
вода,
и жизнь полна, и добра —
как никогда, никогда, никогда!..

А мы живём, теченью жизни – потакая,
в быту увязши, вечно тянемся к весне.
Как хочется, чтоб бабочка такая
была с тобой всегда в твоём счастливом сне!

Утешься, царица!.. Вот зелень, влага
День и ночь рабы поднимают вёдра,
день и ночь душа твоя жаждет напиться,
дочь мидийской земли, о Аманис – дева.

Утешься, царица! Вавилон – шумен, пылен,
но, любя тебя, я построил сад сей.
Он на небе должен бы находиться,
но спустился на нитях к тебе, на землю.

Утешься, царица. Ты это знаешь,
что союз военный – не пыл любовный.
Но взгляни: да разве ж эта прохлада,
тень соцветий – не краше любого пыла?..

Пирамиды строят лишь фараонам.
Для тебя я выстроил пирамиду,
вознеся над всеми дарами мира.
Только для тебя… Чтобы ты смеялась.

Утешься, царица… ещё не скоро
та волна нахлынет, размыв колонны…
И прекрасный сад в том грядущем рухнет
и исчезнет сказкой, оставив дивный
аромат легенды… и твоё имя.

В бесконечности игры
мы сошлись на бездорожье,
мы забыли, что пиры
нам беспечности дороже.

Снова выстроить миры
в полусферах: век и хаос
мы сошлись, и для игры
взяли в горсть всё, что осталось.

Тонким лучиком тоннель
просветил фонарь маячный,
словно сто звенящих стрел,
словом, «самый настоящий»,

этот луч от маяка —
он такую сделал малость,
защитил от дурака
всё, что лучшего осталось

у нас в горсти.

И будет снова снег идти,
и скрипнет под полозьями,
и книги будут свет нести,
и счастья снова просим мы

у Бога – так уставшего,
за всех его молившего —
без устали игравшего…

Нас к маяку пустившего.

Я счастлив, потому что я влюблён
Но я грущу от этого все больше!
Как сладкий сон становиться все горше,
От несбываемости.
Он же – только сон…
Когда любви сказать не можешь фразы
В лицо смотреть не можешь, только в след:
Как призрак ты и буйный зомби сразу
Ты вроде есть.
И в то же время – нет.

Любовь к тебе – не знает фальши,
Она живёт особой жизнью, божий дар
А для любви никто, конечно же, не стар
И я тебя смогу любить и дальше
Через года нести смогу прилежно
Всю протяжённость, ширь и глубину
И ты опять во сне обнимешь нежно
Но я уже проснуться не смогу.

Не упусти её. Она – судьба твоя!
Не упусти. Нельзя. Ты должен, должен!
Смотри в её бездонные глаза
Не вынимая буйный меч из ножен
К ногам пади и обними покрепче
Теряя всю свою обыденную стать
И на мгновение вдруг станет легче
А это все, что можешь ты желать!

У глаз твоих цвет – горький шоколад
Ему я рад, конечно, очень рад!
Пускай и сладкой горечью заправлен
усталый и печальный взгляд.
Ненастный вечер: путь для стойких,
я выхожу на поздний променад
Смотрю в тебя, с надеждою, назад:
Там – шоколад.
И снова горький.

Разбилось сердце на осколки,
как кубики от стёкол лобовых.
Ударов ветра бьют иголки
туда, где место было для двоих.

И пустота буквально ощутима,
как вакуум затягивает мрак.
И потому бездействие простимо,
и грусть, и страх, и мыслей кавардак.

Эх, взять бы смело, что осталось
и раздавить без жалости в руке!
Но нет.
Как будто горя мало.
Я – Робинзон на голом островке

Иду к тебе – меня трясёт!
Колышет, как былинку на ветру.
И боль в груди – не отойдёт,
пока твой образ в сердце не сотру.
Пока не выдавлю из глаз
следы той Искры, что меня вела.
Пока не сгину.
Но сейчас…
Нас сводят повседневные дела
Я рад, что вижу без преград
твои глаза и жесты, слышу речь
Душе дороже не найти наград:
Я жажду этих «удалённых» встреч!

Какое же это мученье —
смотреть на твоё огорченье
при встрече со мной на бегу!
А я – и сказать не могу.
Признавшись однажды во всем,
теперь мы «спокойно» живём
и делаем божеский вид,
что нас никогда не стеснит
ни знание мыслей друг друга,
ни тяжесть порочного круга,
что тянет двоих, как магнит

Качалось солнце на макушке ивы,
На цыпочках вовсю тянулось ввысь…
Был тот июль беспечным и счастливым—
У бабушки калачики пеклись.

Она ухватом управлялась ловко,
Дышала жаром печь, а по окну
Ползла неспешно божия коровка,
Всем видом презирая суету…

Скрипели половицы на крылечке,
Прогреты жарким солнцем до костей,
И было слышно, как воркует речка
С ватагою гогочущих гусей.

А мы качали кукол в старой люльке…
И носик был у чайника отбит…
Окно сарайчика завешивали тюлем—
Мы, как могли, налаживали быт…

И ссорились, казалось, не по-детски,
Огонь обиды полыхал всерьёз,
К масштабам приближался он вселенским,
Ещё б чуть-чуть и дружбу перерос.
…Тянулись эти дни гречишным мёдом
И путались в глазастых васильках,
А после ночь над тёмным небосводом
Держала звёзды в ласковых руках…

И снова солнце блинчиком янтарным
На цыпочках вовсю тянулось ввысь…
Был тот июль наивным и забавным.
Мы просто
Репетировали
Жизнь…