Андрей Саенко - Сиюминутные сущности. 15 рассказов

Учётом времени и контролем за соблюдением супружеских обязанностей как раз и занимается Федеральная Служба Наблюдений.

Когда же у мужа и жены рождался ребёнок, их зарплата увеличивалась до сорока единиц в час. Кроме того, им полагалась единовременная выплата в размере тысячи единиц.

Существовала, правда, и обратная сторона. В случае развода всякие выплаты прекращались на полгода, при этом и мужчина, и женщина уплачивали в бюджет весьма значительный штраф за неисполнение супружеских обязанностей.

– У тебя хотя бы есть, чем расплатиться с Федералами?

Кроме того, штрафу подвергались родители и друзья мужчины и женщины, которые решили прекратить супружеские отношения. То есть, в данном случае, я. Деньги не такие уж большие, но, когда у тебя есть главная мечта, довольно трудно отказываться даже от небольшой их составляющей.

– Нет, сейчас у меня не хватит, – грустно ответил Вадик. – Я в долговой яме, дружище. Даже и не знаю, когда смогу из неё выбраться.

Я ещё раз посмотрел на Вадика, и теперь он мне совсем не понравился. Я заметил, что он не брит, он перестал следить за собой. Это тоже штрафуется. И если он в сложившейся ситуации не пытается избегнуть расходов просто путём бритья, это может означать только одно.

– Вадим, не смей даже думать!

– А ради чего мне всё это? – Вадик перешёл на хриплый шёпот. – Я не хочу так! Это не жизнь… это…

– Вадим, не сметь! Подумай об Ольге! Нам всем непросто! Подумай обо всех нас, в конце концов.

Если Вадик всё же убьёт себя, Федеральная Служба Наблюдений оштрафует всех, с кем общался Вадик. Потому что не остановили, не уследили. Но меня, друга – в первую очередь и в особо крупном размере. Тогда прости-прощай, моя мечта!

– Всё сложится, Вадим, всё получится, – я гладил его по спине, как маленького. – Ты встретишь другую девушку…

– И что? Опять полгода ходить в женихах, потом селиться вместе, жить с чужим мне человеком, делать детей… Я не хочу делать детей, понимаешь? Я не животное! Я хочу сначала захотеть, чтобы у меня был ребёнок, а уже потом…

– У вас всё замечательно? – снова подскочила к нам официантка.

– Катись отсюда! – буркнул Вадик. Девушка фыркнула, и скрылась в темноте бара.

– Ничего, ничего, – я судорожно подбирал слова, которые могли бы удержать Вадика от самоубийства, самого страшного преступления из тех, что были перечислены в уголовном кодексе. Даже убийство нескольких человек считалось менее страшным, так как предполагало контакт живого человека с живым человеком. – Вот ты мне всё рассказал, и тебе стало легче. Правда? Ведь стало, стало же?

Вадик закрыл лицо руками.

– Да, – глухо сказал он, – стало. Спасибо тебе.

– Да что ты, – смущённо сказал я, – ведь настоящие друзья для этого и существуют. Пройдёт ещё год с небольшим, и мы с тобой станем закадычными друзьями. Не забывай об этом!

– Верно, – улыбнулся Вадим, – закадычными.

И мы ударили по рукам.

Я вышел из бара на улицу. Робот-парковщик подогнал мой автомобиль. Я глубоко вдохнул свежий прохладный вечерний воздух – Правительство следило за тем, чтобы вечерами воздух был именно такой: прохладный и свежий. Впрочем, свежим он был всегда.

Я достал из нагрудного кармана электронный бумажник и открыл его. Бегущая строка проинформировала меня о последних операциях:

(i) встреча с невестой – два часа – 2х15 – 30 единиц;

(ii) поцелуй невесты в щёку – два раза – 2х50 – 100 единиц;

(iii) поцелуй невесты в губы без проникновения языка в рот – три раза – 3х75 – 225;

(iv) встреча с другом – один час – 1х7 – 7 единиц.

Текущий итог: 362 единицы.

Общий итог: 12847 единиц.

Вот так, почти тринадцать тысяч. Побыть час одному стоит 50 единиц. Поспать одному у себя дома восемь часов стоит дороже, чем восемь часов побыть одному. Это обойдётся мне не в 400 единиц, а в 600, поскольку эти восемь часов идут без перерыва.

Голограмма покойной мамы стоит 200 единиц в час. 300 – вместе с отцом.

Помузицировать в одиночестве стоит 100 единиц. Почитать газеты – 50, беллетристику – 70, стихи – 100.

За всё надо платить.

Камеры везде. Они понатыканы у меня дома, так же как в баре. Федеральная Служба Наблюдения отметит все мои расходы, сама произведёт списание нужного количества единиц с моего личного счёта и представит мне подробный отчёт. Я абсолютно уверен, что они не возьмут ни одной лишней единицы.

Ну, так что? Можно было бы привезти к себе Марину. За ночь с невестой, даже если пальцем ее не трогать, даже если не раздеваться, платят тысячу единиц. Но она сегодня уже больше не сможет. Два часа общения, два поцелуя в щёку, три в губы – конечно, она измотана.

Да и я, признаться, тоже. Часовая встреча с другом, которая принесла мне всего семь единиц. Всего семь единиц, а я терпел этого борова с его проблемами целый час, да ещё завис теперь с этим потенциальным самоубийством… Несправедливо, что даже заключение врачей о неспособности пары к воспроизводству не освобождает неудавшихся родителей, а главное, их окружение от ответственности.

Ну, ничего, даст Бог, всё наладится. Ещё год с небольшим, и мы с Вадиком станем закадычными друзьями. Тогда и мне, и ему за каждый час, проведённый вместе, станут платить по пятнадцать единиц! Как за время с невестой!

Вовремя я ему об этом напомнил. Кажется, его это приободрило.

Ночь одному – 800 единиц. Моя мечта стоит 100000 единиц, и с учётом её масштабности 800 единиц – не так много. Но и не так мало. Могу ли я позволить себе сегодня такую трату?

Можно взять проститутку. За ночь с проституткой Федералы ничего не доплачивают, но и не списывают с твоего счета, если у тебя был с ней секс. Правда, я всё никак не могу заставить себя смириться с тем, что и проститутками работают только роботы.

И для меня по-прежнему остаётся большим вопросом: чем и за что на самом деле мы расплачиваемся.

Я нажал на педаль, и машина понеслась по весёлому вечернему мегаполису. Всюду горели огни, играла музыка. Город был празднично украшен, хотя никаких специальных торжеств не намечалось. «Каждый день жизни – это праздник!» – такова наша нынешняя официальная идеология. Наша новая национальная идея. Можно сказать, наднациональная.

На огромных щитах сменяли друг друга рекламные изображения товаров, которые в рекламе, на самом деле, не нуждались. Так, просто ещё одна правительственная программа. Улицы кишели не то людьми, не то роботами, весело сновавшими повсюду, и если бы не мой бортовой компьютер, я бы наверняка сшиб нескольких пешеходов.

Наконец, я хлопнул руками по рулю: окей, я принял решение – сегодняшнюю ночь я проведу один. Могу я хоть изредка позволить себе такую роскошь!

800 единиц из 100000 единиц. И черт с ними!