Вадим Голубев - Стукач. Роман

– Ничего себе, провокация! – вырвалось у Скопцова.

– Разговорчики, товарищ капитан! Занимайте позиции. Как старший по званию – майор в переводе на армейские ранги – возлагаю на вас командование батальоном! Подумайте: кому принять вверенную вам роту?

– Старший политрук Гохфельд! Примите командование третьей ротой! Вашим заместителем назначается старшина Лифанов! Приступить к выполнению обязанностей!

– Взводных не нашлось? – ухмыльнулся Черный ворон.

– Никак, нет! Все взводные погибли во время бомбежки и артобстрела.

Подошли не весть откуда взявшиеся офицеры-артиллеристы.

– Командир артиллерийского дивизиона – майор Дарьин, – представился старший из них.

– Что же вы, товарищ майор, не подавили огонь немецких батарей?

– Демаскировали бы наши позиции и в несколько минут были бы уничтожены неприятелем. А маскировка у нас отменная. Даже тот фашистский летун, что на днях здесь кружился, не засек.

– Ну, нам сказали, что заблудился он по неопытности.

– Не думаю! Самолет был разведывательным. Просто высокое командование, избегая осложнений с немцами, приняло их объяснения. Орудия мы сохранили. Когда немцы попрут танками и пехотой, достойно их встретим.

Тем временем стрельба у границы стихла. По полю перед укреплениями приковыляли два раненых-перераненых пограничника.

– Что на заставе? – донесся до крутившегося возле командиров Кольки вопрос Куроедова.

– Нет больше заставы, товарищ старший лейтенант госбезопасности! Личный состав погиб. Командир отправил нас, как не способных носить оружие, в тыл. Приказал передать, что это – не провокация, а война!

– Провокация или война – не нам судить! Госпитальные палатки целы? Оказать бойцам медицинскую помощь! Ну а нам – пока ни шага назад!

Едва заняли позиции, пролетел немецкий самолет. На бреющем полете расстрелял пулеметчиков, засевших в том, что осталось от пулеметных гнезд. Раскидал какие-то бумажки. Оказались листовками. «Бойцы Красной Армии! – читали воины. – Убивайте большевиков-командиров и жидов-комиссаров! Сдавайтесь в плен! Только так вы сохраните ваши жизни. Вам будут созданы достойные условия содержания, а раненым оказана медицинская помощь. Помните: Великая Германия несет рабочим освобождение от коммунистического рабства, а крестьянам свободу от колхозов, вольное землепользование. Немецкий народ не является врагом русского народа. Он борется против кровавой диктатуры Сталина и его приспешников. Настоящая листовка -пропуск в германский плен».

– Немедленно сдать всю эту погань! – подлетели к бойцам Изя с Лифановым. – Вам, Казаков, особое приглашение?

– Да я, товарищ старшина, такую мерзость и в руки брать не стал, – соврал Колька, успевший вовремя припрятать в ботинок «на всякий случай» листовку. – Вон, сколько бумажек вокруг валяется! Без надобности они мне!

Потом немцы обрушили шквал огня на остатки летнего лагеря. Казалось, нет и не будет конца-краю вою, свисту, грохоту взрывов. Затем на поле из перелеска выкатились танки – немного. Рядом с ними катили танкетки с солдатами, мотоциклы. Черный ворон не утерпел. Будучи страстным охотником, как рассказывали про него, он решил пострелять. Приник к пулемету «максим». Рядом, «вторым номером» прикорнул Изя. Расправил пулеметную ленту. Куроедов направил длинную очередь по мотоциклистам. Попадали с седел, забились в колясках изрешеченные пулеметчики. Словно в детской игре принялись опрокидываться мотоциклы. Несколько мгновений и все они ткнулись в траву, вертя колесами в воздухе. Пара танков остановилась, направила пушки в сторону пулемета. Сначала один взрыв взметнул огонь и почву в сотне метров от позиции. Затем второй разметал то, что некогда было Изей с Черным вороном. Посыпались на позиции снаряды с других танков, потянулись очереди пулеметов с танкеток. Все вжались в землю. Колька оказался за спиной Лифанова. Он навел винтовку под левую лопатку старшины. За грохотом снарядов выстрела не услышали. Тем более, что красноармейцы палили по фашистам. Лифанов дернулся. По его гимнастерке расплылось кровавое пятно. Казаков увидел, как еще одна пуля вошла в спину ненавистного начальника. Тень метнулась к окопу, куда скатился убитый. Через несколько минут оттуда выскочил боец, в коем Колька узнал Васю Зайцева. У того в руке был серебряный портсигар старшины, а на запястье —наградные часы, которыми гордился Лифаныч.

– Кто смел – тот и съел! – хмыкнул Вася, доставая из кармана пачечку денег. – Вот, Лифанов оставил!

Зайцев отмусолил от пачки пару красных червонцев (двадцать рублей – авт.) – сумму невиданную колхозниками. Протянул Кольке.

– Премия за помощь в ликвидации гада ползучего. Но, ты не болтай. Не то нас обоих расстреляют. Донесешь втихаря – за собой к стенке потащу! Пока! – выпрыгнул из воронки Вася.

Внезапно огонь артиллерийского дивизиона обрушился на немецкие такни запылал один, второй, третий четвертый, пятый. Оставшаяся пара танков развернулась в надежде укрыться в перелеске подбили и их. Заодно разнесли три танкетки. Красноармейцы, словно на учениях, отстреливали бежавших к спасительным зарослям вражеских танкистов и пехотинцев с подбитых танкеток.

Фашисты предприняли еще одну атаку, предварительно накрыв орудийным огнем позиции артиллеристов. Те успели перетащить пушки и боеприпасы в другое место. Снова обрушили на врага нежданный огонь. Еще пять или шесть танков задымились на поле боя. Пехотинцев вновь расстреляли советские воины. Откуда-то из перелеска сначала что-то захрипело, затем послышался голос.

– Советские бойцы и командиры! – обращался неведомый собеседник по-русски. – Ваше сопротивление бесполезно! Вы окружены! Совсем немного времени и всех вас убьют. Не думаете о себе – подумайте о ваших семьях: родителях, женах, детях! Кто их будет кормить? Сталин? Не будет! Всех ваших родных и близких ждет голод, ждет прозябание. Сдавшись в плен, вы вернетесь домой после войны, а она закончится к осени, не позже. Поднимите свои хозяйства. Заживете счастливой, безбедной жизнью. Без колхозов, без ОГПУ, без подневольного труда на заводах…

Гулко ухнули советские пушки. С шипением полетели снаряды в перелесок, над которым взвились четыре рыжих сполоха, а затем огненный гриб.

– Молодцы! – выдохнул оказавшийся рядом с Колькой Скопцов. – На звук вражескую агитационную машину расстреляли! Что с Лифановым?

– Похоже, убит, – ответил Колька.

– Где Грищенко?

– Здесь, товарищ капитан! – свалился в воронку Мишка.

– Принимай роту! Больше командовать некому. Уцелевших особистов я поставил командовать батальонами. Хотя, дай Бог, чтобы от полка батальон остался. Пока держим оборону. Под покровом темноты – отступаем. Ротные разведчики живы?