Рена Арзуманова - Прошедшее время

Днем в спокойную жизнь Светланы ворвалась соседка Кутя и принесла дурную весть. Кутя, рассказывая подробности катастрофы, подвывала и заламывала руки. Света оставалась спокойной. Внешне. Никогда прежде она не сталкивалась с потерями и не знала, как правильно себя вести. Вести себя подобно соседке не хотелось. Света никогда не рассматривала Кутю как пример для подражания.

Кутя – Ярослава Петрова – жила на первом этаже, поэтому ни одна новость подъезда мимо ее двери не проскакивала. Света жила на последнем, пятом этаже. Многие сплетни и пересуды до верхнего этажа недотягивали. Сдувались по дороге. И Света жила спокойно. Без лишних страстей, сотрясающих нижние этажи.

– Вот, Светочка, – всхлипнула соседка, завершая свой монолог. – Не стало у тебя мужа. Как жить-то будешь дальше?

– А откуда ты обо всем знаешь? – спокойно уточнила Светлана.

– Так Костя сам же и рассказал.

– Когда?

– Сегодня утром. Зашел ко мне, во всем сознался и попросил поставить тебя в известность. Так и сказал: «Поставь, пожалуйста, в известность Светлану. Пусть простит меня и не ждет к ужину. Я, – сказал, – для нее умер».

– Что еще сказал?

– Сказал, что будет время от времени звонить мне, чтобы справляться о твоем самочувствии. Костик, хоть и ушел, но продолжает нести ответственность…

– Он даже вещи никакие не взял, – Света перебила Кутю. Ей больше не хотелось обсуждать причины, по которым Костя решил уйти от законной жены к другой женщине.

– Так у них любовь уже лет пять длится. Костя так сказал. Обзавелся, небось, и в той квартире всем необходимым. За пять-то лет. И тапочки, поди, у него там свои. И зубная щетка. И все прочее.

– Костик к тебе зашел утром, а ты пришла ко мне только сейчас? – Светлана поймала себя на том, что мысленно переводит свой вопрос на английский. Рассматривает ситуацию своей жизни как страницу книги.

– Плакала я. Расстроилась сильно. – Кутя судорожно всхлипнула. – Хотела успокоиться, а потом уже к тебе.

– Видимо, успокоиться тебе так и не удалось. – Света рассматривала соседку. Лицо, покрасневшее от слез, вызывало раздражение. Хотелось по этому лицу ударить.

– Как тут успокоишься – горе такое…

«Наверное, – думала Светлана, – пока дошла с первого до пятого этажа, растащила эту горячую новость по второму, третьему и четвертому. По всем, кто имел неосторожность оказаться этим утром дома». Света поняла, что соседка сейчас живет ее страстями так же, как она сама проживает жизни литературных героев.

– А почему он именно тебя решил назначить доверенным лицом?

– Ну, знает ведь, что мы с тобой дружим с самого детства. И мамы наши дружили, и…

Кутя смущенно замолчала. Она не могла вспомнить ничего для третьего «и». Для того чтобы убедить Свету, что только ей, и никому другому, Костя мог доверить тайну своего ухода из семьи. Не говорить же о том, что Светина мама прибрала к рукам ее, Кутиного, папу, и этот факт должен был сблизить девочек, как полагали родители. Но сближения не произошло. Даже наоборот. Но родители продолжают жить вместе, наплевав на общественное мнение и чувства родных дочерей.

– Ты бы поплакала, – Ярослава попыталась приобнять Свету, но той удалось увернуться. – Легче будет.

– Поплачу. Позже. Не при тебе.

– Зря ты так… – Соседка всхлипнула. Сделала вид, что обиделась, но уходить не торопилась.

Светлана приложила ладонь к горлу. Горло саднило. Было очень больно говорить. Казалось, что слова выходят со скрежетом, оставляя за собой кровоточащие раны. Она внимательно смотрела на Кутю и думала, что если бы ей предложили самой выбрать гонца, несущего плохую весть, она ни за что бы не выбрала эту соседку. Кутю, что бы та ни говорила об их дружбе, Света не любила с детства. Хотя, с другой стороны, если бы гонца, как в былые времена, убивали, то…

Света взяла со стола толстый англо-русский словарь идиом и, размахнувшись, ударила Ярославу. Удар пришелся по голове. Соседка, тонко пискнув, кулем повалилась на пол.

Постояв несколько минут над телом, Светлана набрала мамин номер.

– Я Кутю убила, – превозмогая боль в горле, четко произнесла она.

– За что?! – воскликнула мама.

В этом вопросе вся мама. «Как ты могла?», «Как у тебя рука поднялась?», «Какой ужас!», «Почему именно Ярославу, дочь ее теперешнего мужа, а не кого-то другого?», «Насмерть убила или нет?» – все эти восклицания и неуместные вопросы не в мамином духе. Ей всегда интересна суть: «За что?» Хирургическая сестра, что с нее взять? Лишние эмоции мешают. Лишнее надо отсекать.

– За что, Света? – повторила мама вопрос.

– За тебя, – непонятно почему ответила Света. За маму она бы убивать не стала.

* * *

Кутей Ярославу прозвали родители. Иной раз родители сами не ведают, что творят. Их умиляла дочкина щенячья резвость и изящные формы. Как есть кутенок. А о том, что кличка прилипнет на долгие годы и заменит имя – кто же об этом думает?

– Кууутя, – звала дочь Анна Гавриловна, дама крупных размеров, и голос ее срывался от нежности.

Мужа, субтильного лысеющего мужчину, который не доставал ей до подбородка, Анна Гавриловна звала Зайкой. Зайка обращался к жене исключительно по имени-отчеству. Уважал. Уважение не мешало ему с нежностью относиться к дородной супруге.

Внутренним содержанием и отношением к жизни Ярослава пошла в мать. Ей было интересно все. Особенно личная жизнь соседей по дому. До всего было дело. Тонкой костью и малым ростом – в отца.

Ярослава и Света родились с разницей в две недели. За полгода до их рождения мама Светы и родители Ярославы переехали в новый дом. Квартиры оказались в одном подъезде. Это не могло не сблизить семьи. Мамы, гуляя сначала с животами, а потом с малышками, самозабвенно обсуждали все на свете: от детской сыпи до вредных привычек Зайки.

Мамы мечтали, что девочки непременно пойдут в один детский сад, затем – в одну школу. В идеале – в один институт. И, соответственно, будут дружить. Дружбы не получилось. Казалось, что Света и Ярослава были созданы как антагонисты. Из всего, что мамы планировали, случился только общий детский сад. После детского сада Светку отдали в школу с английским уклоном, а Ярославу – в ближайшую к дому.

Дружба между папами тоже не сложилась по одной простой причине: Света своего папу не знала. Его у нее не было. Мама Светы Марина, рыжеволосая хохотушка, легко выбалтывала нехитрые секреты милейшей Анне Гавриловне, которую, несмотря на разницу в возрасте, ласково называла Аннушка, но секрет Светкиного отцовства так и остался за семью печатями. Иначе Анна Гавриловна выболтала бы секрет Куте, а уж Кутя поделилась бы тайной со Светой. Всем особо интересующимся Марина говорила, что отца Светки убило жизнью.