Светлана Котт - Письма одинокой Элли

Я наблюдала за ней и в какой-то момент подумала: «Стоит ли к ней подходить или вернуться домой, словно ничего и не было? Стоит ли нарушать эту гармонию? Стоит ли вмешиваться в личное пространство сейчас?» Пока я размышляла о том, как же мне лучше поступить, эта девушка меня заметила. Она вскрикнула от страха и вынула наушники. Меня тоже немного напугала ее реакция.

– Ты кто? – ошеломленно спросила она.

Я подошла поближе и спокойно ответила:

– Мы учимся с тобой в одной школе. Меня зовут Элли.

Ее страх в глазах поутих. Она даже вздохнула от облегчения.

– Я помню тебя, ты девочка, которая постоянно ходит с какой-то тетрадкой. Меня зовут Кристина, но меня бесит, когда называют полностью, мне больше нравится сокращенно – Крис. Да и что ты стоишь в проеме, зайди уже.

Я зашла в комнату (если ее можно так назвать) и посмотрела на стену. Там был нарисован обалденный тигр, точнее, просто его голова, но смотрелось очень круто. Я заметила у Крис баллончик с краской.

– Это ты нарисовала? – удивилась я.

– Тигра-то? Да. И эти надписи слева тоже я написала.

Я взглянула чуть левее и заметила, что на стене были написаны имена тех ребят, которые недавно издевались над Крис. Ну и нетрудно догадаться, что рядом с каждым именем была унижающая приписка.

– На самом деле стало легче, когда написала на стене про этих уродов, – продолжила она.

Как только она это сказала, мы вдруг услышали с улицы голоса. Представь, темно, заброшка , нас всего лишь двое. Крис тут же выключила фонарик и бросила баллончики с краской в рюкзак.

Моя реакция была предсказуемой: я впала в ступор. Ненавижу себя за это, я постоянно теряюсь в таких ситуациях. Нужно бы сделать хоть что-то, а я просто стою и смотрю. Будто зритель в кинотеатре: на экране что-то происходит, но меня это не касается. Я ведь там не нахожусь, я здесь, среди других зрителей.

Ева, как это странно. И как меня это бесит в себе.

Я думала, что так и останусь там стоять, пока кто-то не зайдет в дом и не увидит меня. Но вдруг я почувствовала, как Крис взяла меня за руку и потащила к выходу. И ты представляешь, я очнулась, когда ощутила ее холодные пальцы. В этот момент я поняла: нужно бежать.

Она первая высунула голову и огляделась, потом без труда спрыгнула и махнула мне. Стоит сказать, я бы никогда не сделала прыжок с такой легкостью, я кое-как враскорячку вылезла из окна, чем немного ее насмешила. И в этот момент, когда обе оказались на земле, мы побежали. Если честно, в воспоминаниях все в таком тумане. Сердце так бешено колотилось. Помню только, что боялась споткнуться о кочку или запутаться в траве.

Мы выбежали на дорогу, освещенную фонарями. Лицо у Крис покраснело, мое наверняка тоже. Мы задыхались от такого быстрого бега. Тут она вдруг спросила:

– А ты где живешь?

– На поселке, не здесь.

– Пойдем провожу.

Она шла очень быстро, я еле-еле за ней успевала. В какой-то момент она заметила это и стала идти помедленнее. Я понятия не имела, о чем с ней можно поговорить. Неловкая пауза продолжалась некоторое время; когда тишина уже начала давить, я вдруг выпалила:

– А чем ты увлекаешься?

Я почувствовала себя идиоткой, задав этот вопрос, он показался мне детсадовским. Наверняка Крис это тоже почувствовала, но продолжила тему:

– Мы с мамой помогаем бездомным собакам. Могу как-нибудь показать тебе.

Странно, но только сейчас заметила, какой у нее низкий голос. Не мужской, нет, но для женского низковат. Ей это шло.

– Да, конечно.

– Встречный вопрос про увлечения, – сказала она.

Я не знала, стоит ли говорить про то, что я люблю писать всякое, но, кроме этого, у меня особо не было увлечений. Хотя я старалась никому об этом не рассказывать, так как боялась реакции со стороны. Но почему-то ей я решила довериться:

– Мне нравится писать. В основном небольшие рассказы.

Я посмотрела в ее глаза, ожидая хотя бы какой-то реакции. Мне всегда с трудом удавалось рассказывать людям о своих увлечениях. Я обратила внимание, что у нее были зеленые линзы, смотрелось очень круто.

– И о чем пишешь? – спросила она.

Я немного растерялась.

– Эм, в основном небольшие заметки. Последняя история была про ежика Стива, который отправился в путешествие. И о его приключениях.

– Пойдешь на журналиста, значит? – спросила она.

Об этом я никогда не смела думать. Я расценивала писательство как увлечение, которое мне очень дорого, но даже не думала превращать это в профессию. Я думала о журналистике, но мой скромный характер… и мне кажется, вряд ли я найду работу по этой специальности.

Ева, ты скажешь, я сильно загоняюсь . Но черт…

– Вообще не думала об этом. Хотелось бы, наверное. Но лучше пойти, может… Не знаю еще пока.

И Крис вдруг обогнала меня и преградила путь. Ее брови были немного нахмурены, она возмущенно сказала:

– Быстро читай вслух сейчас любой свой рассказ.

Я была в шоке от такого требования. Ее импульсивность меня реально поражала. Но я не горела желанием читать свою писанину вслух, ну уж нет, не нужен мне этот позор.

– Может, в другой раз? – ответила я с натянутой улыбкой.

– Нет, читай прямо сейчас, мне нужно понять, стоит ли тебе идти в журналистику.

Ее невозможно было переспорить, я снова попыталась возразить, но на мое возражение она находила кучу аргументированных ответов. В итоге она пригрозила, что мы тут будем стоять всю ночь, если я не прочитаю хотя бы что-то. Ох, Ева, как же мне этого не хотелось, но все-таки я достала телефон, спорить было бесполезно. Я нашла один свой старый рассказ и начала читать:

«Одна девочка себя не любила. Редко смотрела в зеркало. Проходила мимо красивых платьев. Лишь иногда поглядывала на витрины. Так, чтоб никто не заметил и не подумал, что она решила купить себе что-то этакое. Дни были похожи один на другой. Одна и та же дорога в школу. Одни и те же мысли. Одни и те же переживания.

Но что-то произошло однажды. Случилось то, чего она ожидать никак не могла. В череде пустынных и похожих друг на друга дней она вдруг встретила себя. В глубине леса. Ее копия не шевелилась, лишь ветер развевал верхушки деревьев. Девочка подошла ближе и встала напротив самой себя. Внешне копия ничем не отличалась. Все те же складочки на животе. Все те же непослушные светло-русые волосы. Все тот же курносый нос. И все та же нескладная фигурка, облаченная в черный свитер и джинсы.

– Кто ты? – спросила девочка.

– Я – это ты. Разве ты меня не узнаешь? – ответила копия.

– Но как? – удивилась девочка. – Разве такое возможно?

Копия подошла ближе и обняла настоящую девочку. И в тот момент настоящая девочка поняла: в этой копии есть что-то особенное. То, чего нет у нее.

– В детстве мы не думаем о красоте, – шептала другая девочка на ухо. – До первого косого взгляда. До первого замечания. До первого оскорбления. Мы начинаем сомневаться в себе, когда кто-то нам говорит, какими мы должны быть. Они пытаются подбить нас под их понятие о красоте, под их стандарты. Но вся суть в том, что красота не в том, чтобы быть одинаковыми. Красота – в индивидуальности. Ты не замечала, как на самом деле красиво смотрятся твои волосы? Ты не замечала, как прекрасен твой курносый носик? Это и значит быть живой. Быть личностью. Быть настоящей. Не пытаться стать клоном другой красивой девочки. А быть самой собой. Ведь ты – особенная. То, что ты родилась такой – чудо!