Борис Поляков - Простые слова. Книга для друзей

Мальчик шёл в полной темноте, осторожно переставляя ноги, с вытянутыми вперёд руками.

– Кто-нибудь, – кричал он, – зажгите свет, осветите всё вокруг, я так боюсь темноты!

Но временами он слышал лишь эхо собственного крика. И он продолжал идти.

Теперь это уже был юноша. Его шаг стал более уверенным, а руками он всё реже и реже ощупывал лежащее впереди пространство.

– Люди, осветите хотя бы ту дорогу, по которой я иду. – Его голос уже не срывался на крик, стал более спокоен. – Неужели я так и не увижу какой-нибудь прожектор? – вздыхал он. И продолжал идти.

Теперь это уже был молодой мужчина. Он шёл уверенно, не торопясь. И только когда натыкался в темноте на какие-то преграды, руками потирал ушибленные места, отталкивался от препятствий и продолжал свой путь.

– Ну где-то же ведь должна быть лампочка, которую можно включить, или факел, который можно зажечь? – вполголоса разговаривал он сам с собой. И шёл дальше.

Теперь это был взрослый мужчина. Его голову начала пробивать седина, а кожа на всём теле огрубела от частых падений, ударов, камней на дороге, по которой он шёл. Раны и ссадины, наслаиваясь друг на друга, учили человека стойко переносить боль. Натруженные мышцы, как отлаженный механизм, не давали расслабиться ни ногам, ни рукам. Человек уже понял, что, возможно, он так и не увидит свет, но остановиться уже не мог.

– Силы небесные, дайте мне хотя бы увидеть лучик маленького фонарика, – шептал он. И шёл дальше.

Это уже был пожилой человек. Но шаг его, вопреки всей логике, не замедлился, а наоборот, он часто старался бежать.

– Скорее, скорее, – неслись его мысли, – возможно, я ещё увижу огонёк свечки или, хотя бы, спички.

Он шёл быстро, потом бежал, уставал, переходил на шаг, отдыхая таким образом. А потом снова бежал. И снова шёл.

Это был уже старик. Он никуда не торопился, но всё же шёл. Он просто искал место, где можно было бы умереть.

И вдруг он услышал, как кто-то сказал, тихо так сказал, негромко: «Посмотрите, а ведь кто-то же шёл столько лет в этой темноте». И кто-то зажёг спичку. И сам не зная отчего, старик дунул на эту спичку, и огонёк исчез.

Кто-то зажёг фонарик и посветил им в лицо страннику. Но озлобленный старик бросился на этот фонарик и выбил его из чьих-то рук, и уже после того как он погас, долго топтал эту маленькую вещь.

Загорелась лампочка. Старик подобрал камень и не промахнулся.

А вокруг уже кричали, свистели, улюлюкали: «Вот он, посмотрите! Это он всю свою жизнь шёл в темноте! Один! Он столько прошёл!» И один за другим включались прожекторы, заливая светом и старика, и его дорогу.

А старик в бессильной злобе подбирал валяющиеся на дороге камни и кидал их туда, откуда нёсся на него этот бесполезный теперь свет.

Это сейчас школьницы сбрасываются перед 23-м февраля на подарки мальчикам и дарят всем одноклассникам одинаковые сувениры. Но были времена, когда каждая девочка преподносила подарок лишь от себя – тому, кто ей нравился. И если девочек в классе было больше, чем мальчиков, а чаще всего так и получалось, кое-кто из будущих защитников Отечества получал не один, а два, а то и три разных подарка.

Но рыжеволосый, с сильно оттопыренными ушами, нескладный, даже немного страшненький мальчик Саша, тихоня и троечник, ни у кого из девочек симпатий не вызывал, и потому на 23-е февраля часто оставался без подарка…

Безжалостно быстро отзвенело озорным смехом, отболело синяками и ссадинами, отсластило первыми поцелуями бесшабашное детство. Отсиделись в вузах бывшие отличники и хорошисты, оттрубили от звонка и до звонка хулиганы и двоечники, откосили от армии и будущие бандиты, красавцы и спортсмены. И только невзрачный юноша, молчун и тихоня, уехал из родного города, чтобы сменить удобные ботинки со шнурками на кирзовые солдатские сапоги.

Неумолимо быстротечно отшумела пьянками-гулянками, отгремела разборками-выстрелами, отгорчила браками-разводами удалая молодость. Обзавелись детьми и семьями, степенями и лысинами бывшие отличники, приобрели вес и положение в криминальном мире бывшие спортсмены, тусуются возле магазинов, среди таких же замызганных, как они сами, бывшие хулиганы. Но, как прежде, всем им, в День Защитника Отечества женщины делают подарки: кому жены – одеколон и галстук на шею, кому любовницы – домашнюю выпечку и миленькую безделушку, кому пьянчужки из соседнего подъезда – открыточку десятилетней давности.

И только коротко остриженному, с сильно оттопыренными ушами, обыкновенной внешности молодому человеку, смотрящему теперь на мир с гранитной плиты с золотой звёздочкой, никто ничего не дарит.

Человек шёл по дороге. И его дорога была разной. Зимой – снежной, холодной, скользкой, весной – расхристанной, грязной, оживающей, летом – знойной, твёрдой, пыльной, осенью – унылой, прохладной, мокрой. Но какой бы ни была с ним его дорога – злобной или приветливой, – он шёл по ней, с надеждой глядя вперёд – туда, где, по его мнению, должен был находиться Город Счастья.

Как-то он повстречал плачущую девушку. Он узнал, что её бросил возлюбленный.

– Пойдём со мной, в Город Счастья. Там ты обязательно встретишь того, кто полюбит тебя по-настоящему, и ты сама вновь испытаешь любовь.