Альбина Гумерова - Перед солнцем в пятницу

– Она любила тебя, сынок. Светлана которая… Мы поженились, ты родился, а вскоре я овдовел.

– Что такое овдовел?

– Стал вдовцом. Вот бабушка вдовой стала, мужа потеряла. А я жену похоронил. Рок семейный… И через два месяца женился.

– Зачем? – спросил Степан.

– Как зачем… Чтоб мать у тебя была. Чтоб как у всех.

Они вышли за пределы кладбища, дошли до забора, оба встали возле него.

Степа почему-то пожалел, что журчание так быстро прекратилось. Ему понравился этот их совместный с отцом звук.

Дома не бабу, а отец принес Степе кефир во фронтовой кружке деда покойного, отца своего, которого он не помнил. Мальчику вкус кефира из кружки опять не понравился, но он пил через силу, уже не для того, чтобы спать хорошо, а чтобы быть смелым, настоящим мужчиной, дорасти до ложки, которая всю войну видела.

– Она и правда не обязана была, понимаешь… не родная… Я, может, и сам бы не смог.

– А я говорила ему! – в дверях появилась бабу. – Не женись! Сами справимся!

– Мама, перестань…

– Тряпку пожалела! Подумаешь, кот ободрал!

– Да при чем тут тряпка! – отец начинал заводиться и прикрикнул на свою мать при сыне.

– Ни та, ни эта мизинца твоего не стоили! – и бабу ушла к себе. – Ох, дед покойный показал бы вам всем! Не кисни, Степушка, придет время, мы еще посмеемся над ней! – послышалось из ее комнаты.

Но Степа не хотел смеяться. И плакать тоже. Он отдал пустую кружку отцу и отвернулся, плотно укрывшись.

– Папа, а ты кого из моих мам больше любил: покойную или живую?

Отец держал кружку из-под кефира обеими руками и долго в нее глядел, будто там сокрыты ответы…

Вдруг раздался звонок. Мужчина вздрогнул, пошел открывать. Бабу тоже взволнованно высунулась из своей комнаты, а Степа не проснулся. Едва дверь открылась, рыжий кот влетел в квартиру.

– Нашла вот, возле мусорки. Вроде он, хотя и подрос. Решила занести. – Бывшие супруги глядели друг на друга несколько мгновений. – Он уже знает?

– Знает, – ответил мужчина и запер дверь почему-то на все замки.

Проснулся Степан рано утром от абсолютной тишины и подумал даже, что он оглох. Но когда пошевелился на кровати, она под ним скрипнула, а что-то теплое и мягкое не дало мальчику вытянуть ноги. Тумбочка, где по утрам находил Степан стакан из-под кефира, была пуста.

2020

– Дом хороший. Старый, конечно, но подлатать можно. А вы, я вижу, мужик рукастый. Цена хорошая. Земли много.

– А соседи?

– Старики обычные…

Дом номер двадцать семь по улице Ласточкина в селе Шимёлка продавали то ли в шестой, то ли в седьмой раз. Он и раньше переходил из рук в руки, но не так часто, как теперь. В последний раз перед чередой продаж жили там супруги, немало жили, несколько лет. Но потом не то состарились, не то обленились и продали дом молодой семье с маленькими детьми. Сначала муж с женой приехали и долго, очень тщательно мыли дом и все, что в нем. Затем съездили за своими детьми, коих было двое, надули им во дворе бассейн и завезли самого отборного песка в песочницу. Пожили до конца лета и выставили дом на продажу. Смотреть приехала еще одна молодая семья, купила с большим подозрением, все высматривала подвох, но убедившись, что дом хоть и старый, но крепкий, – решилась, искренне поверив в сказку о долгах прежних хозяев.

Новые хозяева предвкушали, как прекрасно проведут здесь следующее лето, но имели неосторожность приехать на новогодние каникулы и поняли, что дело было не в долгах… Думали, может, все еще наладится, приехали в июне, начали жить и вскоре выставили дом на продажу. К концу лета его купила сердобольная старушка, точнее, ее дети купили – ведь она маялась в городской квартире. И как радовались они, что и по соседству тоже живут старики, – весело будет их бабушке! Новая хозяйка дома номер двадцать семь по улице Ласточкина была терпимее молодежи, но когда и ее увезли с подозрением на инсульт, дети выставили злосчастный дом на продажу. Странный дом будто придирчиво отбирает себе хозяина: пробует на вкус, пожует немного и выплевывает.

– Решайтесь и звоните. – Агент по недвижимости, ушлая, развеселая, уверенная в себе бабенка, конечно, не рассказала потенциальному покупателю всей подноготной дома, она уже привыкла работать с этим непростым объектом и сама понемногу наваривалась на бесконечных сделках.

– А кто такой этот Ласточкин?

– Простите?

– Улица Ласточкина. В честь кого-то же.

Агент протянула ему блестящий кусок картона.

– Гугл вам в помощь. Вот моя визитка.

Молодой мужчина повернул голову направо: возле соседнего дома появились дед с бабкой, как две капли воды похожие друг на друга, и внимательно осмотрели его. Только старик был высок и худ, а жена его – очень маленькая, ниже даже его груди, половинка в буквальном смысле. Дед присел на лавку, и ростом они со старухой сравнялись. У старухи вроде как голова закружилась, потому что она чуть покачнулась, и старик подхватил ее за предплечье одной рукой и усадил рядом.

– А вот и соседи! – весело сказала женщина. – Милые старики. У вас родители живы?

Мужчина хотел было ответить, да промолчал.

– Решайтесь! Место больно хорошее тут.

Вокруг и правда было хорошо: березы, воздух, которым хотелось дышать.

– Залог если внесете… Так-то я объявление снимать не буду, по этому объекту много звонков. О, смотрите-ка, бабуля идет, познакомиться хочет.

К ним, слегка переваливаясь с ноги на ногу, шагала крошечная старушка. Вблизи она казалась еще меньше, чем издалека.

– Что, сынок, жить к нам приехал? – ласково спросила она.

– Вот внесет если сто тыщ залога, может хоть месяц тут жить! Залог весь месяц действует, – бодро ответила риелтор. – Надумает брать, я ему и с ипотекой помогу.

– Мне не дадут. У меня доход нестабильный.

– Справку о доходах сделать – раз плюнуть! – заверила его агент по продажам. – Вы думаете, вы одни такие? Вся страна так живет.

На ее машину грузно спрыгнул с дерева большой рыжий кот, и сработала сигнализация. Женщина принялась рыться в карманах, ища ключи, вытащила их и пикнула брелоком.

– Ну что, оформляем залог?

– Да нет у меня ста тысяч! Не собираюсь я дом покупать!

Тяжело вздохнув, риелтор набрала номер на телефоне: «Абонент временно недоступен», – ответили ей.

– Ну что за люди, а! Делать мне нечего кататься туда-сюда, бензин жечь! – и направилась к машине. – Нет, я все понимаю, но предупредить разве нельзя?!

Она собралась было сесть в машину, как вдруг на лоб ей шлепнулась огромная капля белой жижи и заляпала очки.

– Твою ж дивизию!

А мужчина не сдержался и хохотнул. Она сняла очки, достала влажные салфетки и принялась утираться.

– К деньгам, наверно! – подбодрил ее мужчина.