Лариса Печенежская - Танцующие под дождем. Том II

– Я боюсь встречи с твоим дядей, -слегка охрипшим от волнения голосом сказала я.

Потом, прокашлявшись, добавила:

– Он против того, чтобы ты женился на мне, и я не знаю, как ему понравиться.

– Ты должна нравиться мне. Это, во-первых. А во-вторых, сегодняшняя встреча исключительно дань уважения к нему как к старшему по возрасту члену нашей семьи. Не более. Он не должен нам давать ни свое согласие, ни свое благословение. Анселмо Риччи ничего не решает в нашей с тобой жизни, поэтому все свое недовольство он может оставить при себе и упиваться им, если это доставляет ему удовольствие. Оставайся сама собой. Я не хочу, чтобы ты играла несвойственную тебе роль. Я буду рядом и не дам тебя в обиду, если дядя словесно попытается испортить тебе настроение.

Взяв меня за холодные пальцы, Бретт покачал головой:

– Ты же у меня смелая девочка! Почему беспричинно трусишь?

– Я сейчас соберу себя в комочек, – рассмеявшись, пообещала я и поцеловала Бретта в щеку. Он налил нам по бокалу шампанского и сказал:

– Для смелости!

Мы выпили – и действительно предстоящая встреча уже не казалась мне такой страшной.

Приехав в ресторан, в котором я еще не была, мы пошли к заказанному столику. Дядя Бретта уже ждал нас. Пока мы шли, я все время ощущала на себе его любопытный и одновременно тяжелый взгляд. Когда Бретт нас познакомил, мы сделали заказ и в ожидании замолчали, не зная, что сказать друг другу. Как всегда, нас вывел из цейтнота Бретт. Он заговорил с дядей о том, что в первых числах сентября мы прилетим на Сицилию, чтобы проконтролировать последние подготовления к свадьбе. И попросил дядю разговаривать на английском языке.

– А почему ты до сих пор не познакомил свою невесту с матерью? – прозвучал вопрос, и Анселмо остановил на мне свой пристальный взгляд, будто я была виновницей этого.

– Мы полетим к ней через месяц, когда Дайана получит диплом. Сейчас у нее в бизнес-школе МБА идут выпускные экзамены, а потом ей предстоит защита диплома. Как только она освободится, я познакомлю её не только с мамой, но и со всеми родственниками. В общих чертах оговорил с мамой, какой мы хотим видеть свою свадьбу, так что она уже занимается её подготовкой.

– А ты сказал матери, что твоей женой в нарушение всех традиций будет русская?

– Мне это уже делать было не нужно, поскольку эту работу за меня сделал ты, дядя, но не жди благодарности. Если хочешь знать, я остался недоволен тем, что ты вмешалсяся в мою личную жизнь, чего делать я тебя не просил. Не так ли? И, надеюсь, ничего подобного больше не повторится.

Анселмо Риччи после отповеди племянника несколько побледнел, глаза его недовольно блеснули. Пройдясь взглядом, словно лезвием, по мне, но он быстро взял себя в руки и сказал:

– Прости, Бретт. Я по-родственному. Не думал, что тебя это заденет. Это ведь такая новость! Её обсуждают в клане все. И то, что ты пренебрег традициями.

– Традиции, на ком мне жениться и кто будет матерью моих детей, устанавливаю я. Ты случайно не забыл, кем я являюсь в «семье»? Поэтому тебе придется смириться с данной ситуацией. И вообще не разговаривай больше так, словно за столом нет Даны. Она моя невеста, и ты обязан выказывать ей свое уважение. Это я к тому, если ты еще не понял, каким я хочу видеть твое отношение к ней. И ещё. Я запрещаю трепать имя Дайаны в досужих разговорах о ней среди членов клана, а потому поручаю тебе пресекать их на корню.

Анселмо Риччи, по-видимому, не нашел, что сказать в ответ, только кивнул головой. Тут принесли наш заказ, и мы приступили к ужину. Дядю Бретта будто подменили. Доброжелательным тоном он задавал мне вопросы о моей семье, о жизни в России, о специализации, которую я получу после окончания диплома, но взгляды, которые он бросал на меня, были пронизаны холодом. И, хотя я улыбалась и, казалось, охотно отвечала на его вопросы, интуиция подсказала мне, что в его лице я не приобрету друга, скорее, врага.

Когда этот спектакль закончился, и мы по-родственному попрощались, сделав вид, что поцеловали друг друга в щеки, я облегченно вздохнула, мысленно попросив Всевышнего, чтобы мы как можно реже с ним встречались. Исключительно по необходимости.

В автомобиле Бретт обнал меня за плечи и прошептал, слегка прикусив ухо:

– Умница. Никому не позволяй ни запугать себя, ни взять верх над собой. В том числе и моей матери. Ты будешь женой сapofamiglia, а это статус, которому ты должна соответствовать. Во всём. Поэтому уверенность, легкое превосходство и твердость должны стать твоей визитной карточкой в общении с членами нашего клана. С родственниками ты можешь быть помягче, если они этого заслужат.

– Как всё сложно, – вздохнула я. – У меня совсем другой характер. Меня же не воспитывали быть женой лидера мафиозной семьи. Однако я постараюсь соответствовать тебе. На сколько у меня это получится.

– Я в тебе нисколько не сомневаюсь, – сказал, улыбаясь, Бретт. – Ты сможешь. За твоей кажущейся слабостью прячется внутренняя сила. Ты её просто выпусти на свободу.

Дни сменяли друг друга с неимоверной скоростью. Я хорошо сдала все экзамены и на отлично защитила диплом. Теперь оставалось ждать торжественной церемонии по его вручению. Моё свадебное платье и платья для подружек невесты были заказаны. Они должны были быть готовы к середине августа.

Сразу после защиты диплома мы с Бреттом на пять дней отправились на его родину, где я познакомилась с его матерью и другими родственниками. К моему удивлению, встреча была относительно теплой. На сколько это было возможно по отношению к чужачке. Даже Джемма приехала из Албании. Она единственная все время пыталась меня, если не «укусить», то вывести из себя какими-то унизительными высказываниями или вызвать ревность намеками на их отношения с Бреттом.

Она везде сопровождала меня под благовидным предлогом показать все места, связанные с детством и юностью Бретта. Я не могла отказаться, так как это выглядело бы по меньшей мере неприлично: ведь Джемма с очаровательной улыбкой рассказывала мне о том, каким Бретт был мальчишкой, подростком и юношей. Жаль, что он сам не мог этого сделать, поскольку постоянно был занят делами клана на острове.

Мне с трудом удавалось удерживать на своем лице такую же милую улыбку во время посещения мест, когда они были любовниками. Проведя меня за собой в небольшую пещеру, Джемма с какой- то светлой грустью произнесла:

– Здесь он лишил меня девственности. Я знала, что рано или поздно это произойдет и подготовилась: украсила пещеру цветами, поставила свечи, сделала импровизированное ложе и застелила его красивым покрывалом… Так что обстановка соответствовала моменту. Бретт был таким страстным и в то же время нежным, что мой первый опыт оказался лучше, чем можно было предположить в самых невероятных мечтах. Мы занимались любовью, пока не встало солнце, а потом, уставшие, проспали до самого вечера, не размыкая объятий. А, проснувшись, Бретт опять неистово любил меня, как это может делать только он.