Олег Новокщёнов - Архив барона Унгерна

Войдя в особый секретно-политический отдел ФАТУМ («френология активного творческого ума»), занимавшийся разработкой оккультно-эзотерических вопросов, и получив агентурный псевдоним Леокадий, Ромбоутс в 1940 г. в рамках операции «Марафонская башня» отправляется в Испанию, где ему предстоит выяснить подробности творческой деятельности Р. Ф. Унгерна в период с 1909 по 1914 годы. Задача оказалась легче, чем предполагал Центр: журналист Антонио Суарес (под такой легендой Рой Рудольфус работал в Галисии) очень быстро нашел людей, которые лично знали барона Унгерна. Ими оказались к тому времени уже довольно пожилые члены первого состава футбольной команды гимназии Ла Сала Кальвет. Однако ни один из них не смог припомнить ничего сколько-нибудь существенного, и уж тем более рассказать о том, какие секреты скрывал барон от посторонних глаз в своем двухэтажном доме близ Корралон де ла Гаитера [47] Тем не менее, добродушные старики охотно вспоминали прошлое. Так, например, они готовы были часами рассказывать о памятных матчах команды «Депортиво де Ла Сала Кальвет», в которых Р. Ф. Унгерн принимал участие. Оказалось, барон виртуозно играл в футбол и даже практиковал свой особый стиль: получив мяч, он неудержимо врывался в штрафную и мощно бил с обеих ног. . Полный провал галисийской миссии Ромбоутсу удалось прикрыть только благодаря изощренной выдумке: в течение нескольких лет он самолично сочинял «Лакорунский архив», который ему якобы почти сверхъестественным способом удалось добыть 29 октября 1944 г. на церемонии открытия муниципального стадиона «Риасор». К чести автора, «архив» получился настолько впечатляющим, что по возвращении в Советский Союз товарищ Леокадий был представлен к высокой правительственной награде.

В конце 50-х ФАТУМ начал подготовку новой акции, направленной на поиск ранних сочинений Р. Ф. Унгерна. На этот раз Ромбоутсу предстояло проникнуть в Персию, где барон провел юношеские годы. Согласно плану операции под кодовым названием «Паломник», в северо-восточном Иране под видом историко-географического общества, руководимого писателем-националистом Аббасом Моджтахедзаде (Леокадий), должна была возникнуть обширная шпионская сеть. Появившись в Мешхеде, доктор Моджтахедзаде немедленно развернул бурную деятельность. Объявив себя наследником научной традиции, заложенной Мирзой Хусейн Ханом Зука’ аль-Мульком, он инициировал создание союза «Обитель процветания», объединившего на патриотической почве самых ярких представителей нового промышленного класса и традиционной буржуазии базара. Кроме того, он выхлопотал правительственное разрешение на издание ежемесячного альманаха с многозначительным названием «Сокут» [48] «Молчание» (перс.). . Наученный испанским опытом Рой Рудольфус, не теряя времени, приступил к фальсификации «Мешхедского архива», который был обречен стать апофеозом его литературного творчества. Все обстоятельства, казалось, складывались благоприятно, но в 1956 г., когда миссия была почти завершена, в СССР произошла смена политического курса и интерес к архиву Унгерна был утрачен. Особый отдел ФАТУМ подвергся реорганизации, а Ромбоутс получил новое задание, никак не связанное с архивом.

Неудачная судьба союза «Обитель процветания» (его деятельность была свернута по финансовым причинам), не поколебала позиции Ромбоутса в северном Иране. Персона Моджтахедзаде не вызывала подозрений у региональных отделений САВАК в Тебризе и Мешхеде по причине близкой дружбы доктора с их руководством. Пользуясь весьма внушительным кредитом доверия, он осуществил в течение 60-х–70-х гг. ряд мелких диверсионных операций, в частности, участвовал в разжигании мятежей кашкайцев, потопленных в крови правительственными войсками. В целом, однако, положение дел не вызывало оптимизма, что полностью отражали регулярные тайные запои Леокадия, начавшиеся осенью 1975 года. У разведчика совсем расшатались нервы: его мучили разнообразные тики, а также отвратительная привычка при каждом удобном случае вскрикивать «бэ нушидäн!» [49] «Давайте выпьем за…» (перс.). В начале 1978 г. авиапочтой, в мешке для секретных телеграмм Леокадий был эвакуирован в Ашхабад.

В середине 80-х, несмотря на преклонный возраст, Рой Рудольфус вновь был отправлен за рубеж, на сей раз в качестве советника военного атташе СССР в Восточной Германии. Генерал-полковник Меркурий Андриянович Цигипко (Ромбоутс) формально не исполнял никаких серьезных обязанностей, кроме участия в фуршетах и составления пространных отчетов об идеологическом климате в политических кругах ГДР. Мелькнув в паре операций и засветившись на натовских микропленках рядом с престарелым шефом госбезопасности Эрихом Мильке, он, казалось, ушел в небытие. Однако за фасадом чинной генеральской старости и постинсультного слабоумия шла напряженная подготовка к продаже фальсифицированного «архива Унгерна» на Запад. В июне 1988 г. в кафе "Nábob" [50] «Богач» (нем.). в Восточном Берлине Ромбоутс встретился с агентом, представлявшим заинтересованные международные структуры. Через него «архив» попал в руки экспертов FASR [51] Federal Agency of Special Research – Федеральное агентство по особым исследованиям США. из топсекретной Массачусетской лаборатории. Однако после тщательного и всестороннего анализа из Вашингтона пришел обескураживающий ответ:

"It’s absolute delirium!" [52] «Это абсолютный бред» (англ.).

Красочными картинами развала советских спецслужб и описанием бегства за границу Ромбоутс завершает «Апельсиновую книгу». Впрочем, история архива на этом не заканчивается. Вернувшись в 1994 г. на родину, бывший шпион поселился в местечке Пюрмеренд, недалеко от Амстердама. Уже через полгода вместе с соседом по пасеке Акселем ван дер Роэ он по подложным документам организовал адвокатскую контору "Ǻkenfold und Söderström", через которую начал распродавать «архив» по частям. Выбрасывая на крупнейшие аукционы один том за другим, Ромбоутс искусно раздул шумиху вокруг «русской сенсации» [53] Деятельность фирмы не замыкалась на русскоязычных источниках. Компаньоны занимались спекуляцией разнообразным антиквариатом, снабжая предметы старины собственными сертификатами подлинности. Успешность бизнеса определяло четкое разделение труда: Ромбоутс вел переговоры до стадии подписания бумаг (после второго инсульта он не владел правой рукой), а затем появлялся ван дер Роэ и ставил эффектную точку, виртуозно пользуясь своим актерским даром и прогрессирующей старческой глухотой. . Накалив атмосферу до предела, он решился пустить в ход жемчужину – Мешхедские тетради. В ноябре 1997 г. рукопись была с невероятной помпой преподнесена в дар венецианскому Дому инвалидов. В дополнение к «архиву» учреждение получило несколько картин работы неизвестного голландского автора XVIII в., а также, как указано в пресс-релизе, «антикварные ходики, собранные собственноручно князем дель Сарто во время подводной операции на Черном море» . По слухам, торжественной церемонии предшествовала теневая сделка с посредниками, за которыми стояла мрачная и весьма могущественная фигура Лоренцо ди Джиостро, крупного бизнесмена, известного в международных криминальных кругах как Энцо Карусельщик. Итальянская печать бурно обсуждала эту покупку, наперебой проводя журналистские расследования и публикуя интервью видных коллекционеров и специалистов, в которых фигурировали восьмизначные суммы. Однако без внятного ответа осталось большинство вопросов, включая главный: являются ли документы, имеющие отношение к венецианской сделке, подлинными?