Борис Губерман - Потерянное сердце

Снег сыплется,
Как песок,
И скрипит под ногами,
Как на зубах.

Крикнули в чащу
И где-то в глуши
Отзвук родился —
Эхо.
В песенном звоне бежит ручеек,
В хрустальный поток
Прямо с листка
Упала росинка:
– Дзинь-нь-нь…
Рассыпавшись легким звучаньем.
Эхо подхватывает речитатив,
Разносит,
Разносит мелодию упавшей в ручей капли
По всему лесу.

Стихи ли писать,
Пережить ли стихию
Все в общем едино:
Все сложно и страстно,
Все жаждет победы,
Усилий над силой
Со страстью,
Свободной от всех нареканий.
Пусть гибель,
Не будет упреков на жизнь,
Пусть гибель,
Она не подвластна суждению труса,
А человек – как бог,
Как бог.

Вкусить поэзии сладчайший плод…
Как будто бродишь по пустыне знойной,
И нет воды на много верст вокруг,
И жажда иссушила горло страшным пеклом.
За миражами
по барханам
в зной
Идешь-идешь
Без края,
Без конца…
Но вдруг песок зыбучий начинает крепнуть:
Там бьет родник прозрачнейший,
Игривый,
Сверкая точно шкуркою змеиной,
Журча,
Легко бежит по избранному руслу.
Вода!..
И пьешь ее живительную дань…
Уже не можешь пить,
Но пьешь,
Захлебываясь влагой,
Ты пьешь ее сладчайшую,
Как песню.
Слова поэзии звучат как пение.
Как Одиссей у острова сирен,
И ты пристать велишь,
И нет боязни погубленному быть
От чувства музыки.
Ты весь в поэзии,
Запутан точно сетью
Поэтом сотканную миром чувств.
И ты запутанный,
Окутываешься больше
Желанием своим до замиранья духа
Быть стиснутым в объятьях стихотворных
Всю жизнь.

Стихи ли писать,
Пережить ли стихию —
Все в общем едино,
Все жаждет победы,
Усилий над силой
Со страстью,
Свободной от всех нареканий.
Пусть гибель —
Не будет упреков на жизнь,
Пусть гибель —
Она не подвластна суждению труса,
А человек как бог,
Как бог.
И точка.

– I —
Провожу рукою по серому камню.
Древность.
Вот она древность.
Ладонь запрыгала по-оленьи
И под пальцами запечатлелся
Топот копыт убегающего зверя,
Потом заревел бык
И это тоже запечатлелось на пальцах:
Они чуть-чуть выдавали дрожью,
А под ладонью уже чувствовалось,
Как за этими животными гнались охотники,
Натягивающие тетивы своих луков,
И со звоном,
Рассекая воздух,
Летели пущенные стрелы…

Все это так и осталось выбитым в глыбе.

– II —
Черной копоти плюш
На причудливых сводах осел пещерных,
Пламя тянется кверху
От огарка костра,
Фантазируя вольностью,
искрами,
тресками,
вспыхами
В бесконечных экспромтах на темы огня.
Пламя тянется кверху.
В контрасте то лица,
то руки:
Кто-то шкуры сшивает,
Тот вертит вертел с кабаном…

Первобытно осваиваемая природа
Кое-как,
кое-что,
кое-чем.

А у самого входа
Пещерных играют здесь дети
В первобытные игры —
В повадки зверей.
В яркой зелени трав,
Где в восторге зеленом глаза веселятся
И на зелень травы так и тянет прилечь.

– III —
Кисть руки крепко сжала рубило
Прикоснула рубило к мольберту скалы…
А затем замелькала от удара к удару
сильнее и чаще
Камень в камень по камню…

И чеканились контуром схватка бизонов,
Страстный танец,
Поведавший музыкой в камне,
И летящие дротики-стрелы,
Все глыбное небо затмившие.

Первобытный художник лизнул языком
свои раны,
Вытер пот со вспотевшего лба своего,
Потрепал по вихрам наблюдавших детишек
И ушел молчаливо,
Охваченный мыслями,
Уступив пьедестал:
На охоту пора.

– IV —
По шершавым сомнениям древнего предка
Провожу ладонью,
Пытаясь почувствовать лишь подвластное
рукам
И сердцу первобытного человека,
Это первые записи в само время,
Чтоб объять необъятное,
На дыхании,
На одном лишь дыхании
Первый каменный росчерк.
Это поступь каменного века
В век сегодняшний.
Обращение к нам
На дыхании памяти,
На дыхании времени.

Как задачу к решению исторических истин
Разрешаю ладонью в шершавых
сомнениях предка.

Цвет заката стал синим.
Синий в сумерках стал смуглым,
Обуглился,
Стал черным…

Небо удобнее рассматривать лежа на спине.
Тебя точно нет,
Есть только глаза,
Звездные этюды вселенной
И размышления.

Стали глаза на всю вселенную.
Они,
Не излучающие света,
Впитывают в себя бездонно все,
Что видят.
Небо —
Это всевозможные звезды,
Которые перемигиваются и горят.
Небо ночное,
Как черновая для белых стихов,
Все исписано туманностями и созвездиями.
Все это – небо.
Кажется, протяни руку
И можно почувствовать на кончиках пальцев
Росинки их света.
Его можно назвать прародительницей
фантастических грез,
Или просто назвать:
Небушко,
Дать другие названия,
эпитеты,
сравнения.
Или,
еще лучше,
ничего не придумывая,
Любоваться,
Любоваться до упоения раскрытой шкатулкой
эпитетов.
…А на самой земле
Некто дождь
Из плеяды фокусников-эксцентриков
Разбросал во множестве блюдечки луж и лужиц,
В которых играли звезды
И отражались луны…

А если небом взглянуть на землю,
Можно будет увидеть множество глаз
задумчивых,
Экспрессивных и возвышенных,
Как само величие неба.

Если смотреть небом на землю:
Один человек – гамма,
Целое тоскующее звучание,
Он и она – созвучие.

Если смотреть небом на землю,
Можно в различных человеческих оттенках
Почувствовать музыку,
И любоваться,
Вслушиваясь в молчания,
Которая небом и человеком рождается…
………………………………………………………………….
………………………………………………………………….
Девушка в крещенском одеянии,
Где ж ты?..

Пей вино – сок земли
Из бокала простого,
Исхрусталит стекло
Изнутри звездочетом,
Брызнут искорки света,
Искрясь и играя,
Взгляд зрачков пробуждая
Фантазией красок.
Драгоценный напиток иссушит усталость,
Снимет мрачные мысли,
И дарствуя радость

Подними свой бокал
И выпей за счастье.

Разбежались веснушки солнечных бликов
По лицу,
В ореол золотистый его обрамляя
Контрастом,
Человек этот пел,
Пел прекрасней цветов,
неба,
птиц,
Потому что цветами,
и небом,
и птицами
Пел он.