Лили Скай - Волчица. До встречи в полнолуние

– Ты дома? Миша?

Подождала еще несколько минут, пока брат отзовется, только затем бесцеремонно вошла в его комнату. Еще одно из преимуществ отключения всех эмоций – не приходилось задумываться над чувствами остальных. Я не помнила, где его комната, но огромный плакат с черепом на черном фоне на двери одной из комнат натолкнул на мысль, что она принадлежала именно ему.

Миша сидел на подоконнике и отрешенно смотрел в окно. Секунду мне казалось, что в голове у него творится настоящее безумие, которого мне не понять. У всех разная реакция на трагедии, потому оставалось лишь предполагать, что он мог чувствовать в данный момент.

– Ты будешь обедать? Я могу что-нибудь приготовить.

Он уставился в окно, игнорируя мой вопрос, отчего я подумала, не слушает ли он музыку в наушниках. Уловив момент, осмотрела комнату, не обнаружив в ней ничего необычного, что могло бы натолкнуть на самые ужасающие мысли. Прежде не приходилось видеть обитель суицидников или неформалов, но могла с точностью сказать, что комната Миши ничем не отличалась от комнаты стандартного подростка.

– Почему приехала ты, а не Юля? – полушепотом сказал Миша, по-прежнему глядя на вид из окна.

Какой ответ правильный – правда или глупая ложь, которая тут же будет обнаружена?

– В последний момент заболела Лиза, ей пришлось остаться. Они скоро приедут, и если ты так хочешь, то останутся с тобой вместо меня.

Пока я не озвучила эту мысль, она и не приходила в голову, а теперь казалась настолько заманчивой, что я буду опираться на нее в самые тяжелые моменты в общении с братом.

– Приедут? – переспросил Миша, делая слишком резкое движение, и я не успела уловить, как он уже оказался на ногах. Видя его недовольное выражение лица, невольно отступила назад, потому что не хотела затевать скандал. – Я думал, со мной будет только Юля, а не все !

– Лизу она не оставит, а тетя Маша сможет лучше позаботиться…

– Что? Сможет позаботиться обо мне?

Ему не по силам вывести меня на какие-либо эмоции, как бы он ни старался. Я бесстрастно смотрела на парня – с каждой секундой он приходил в ярость все стремительнее. Это не производило никакого впечатления. Словно маленький мальчишка, который надувается как рыба-шар, прося родителей дать ему то, чего он до безумия желает.

– О тебе, Юле и Лизе. О вас всех. Что тебя так раздражает?

Миша не ответил на мой вопрос, хотя ответ и так был ясен, но говорить вслух об этом не хотелось, видимо, и ему тоже. Он дышал через нос, постепенно приходя в себя, а я уже передумала готовить ему обед после этой пусть даже незначительной истерики. Может, он и оставался в моих воспоминаниях маленьким мальчиком, но сейчас Миша вполне сформировавшийся молодой парень, совершеннолетний, – хоть он и не в силах справиться в одиночку с постигшим его горем, но приготовить себе поесть точно сможет. Да и если бы не Юля, считающая, что обязана помочь брату, попавшему в такую непростую ситуацию, меня бы здесь и вовсе не было.

– Давай мы договоримся, что не будем устраивать никаких сцен или истерик, мне это совершенно без надобности, – устало проговорила я, замечая, что мои слова заметно удивили Мишу.

Вероятно, он решил, что я приехала к нему, чтобы следить за каждым шагом и докладывать обо всем тете и сестре. Однако я здесь играла роль не посредника, а всего лишь неудачной замены, покорно дожидающейся приезда оригинала.

– Ты изменилась, – Миша криво ухмыльнулся. – Ты всегда такая чопорная?

– А ты всегда ведешь себя как подросток, каким я тебя помню? – не осталась в долгу, несмотря на то что не считала, что, назвав меня чопорной, Миша каким-то образом задел мои чувства.

– Покинь мою комнату, – без эмоций произнес парень – этот бой был проигран. Он прав: я вторглась в его пространство безо всякого разрешения, если бы кто-то проделал подобное со мной, поплатился бы за это.

Если и дальше наши отношения будут развиваться таким образом, надолго меня точно не хватит. Но до приезда Юли и тети Маши ему придется привыкнуть к моему нахождению в этом доме, а также я буду вынуждена приложить немало усилий, чтобы привыкнуть к его присутствию рядом. Не была уверена, что выдержу неизвестное количество дней, но если их будет не так много, к примеру, пятнадцать-двадцать, то еще куда ни шло. Если же задержусь у Миши на месяцы, терпение даст трещину. Я допускала мысль, что мне захочется пожить в Саратове, если я сочту институт таким же по уровню, как и в Ульяновске, но перспектива совместного проживания с братом совершенно не прельщала.

В Саратове я могла бы снимать квартиру, можно сказать, за копейки у своих родственников, которые годами ее сдают, куда они и согласились меня поселить на те три дня моего приезда пять лет назад. Потому не было нужды оставаться с Мишей, ни за что я не подпишусь на подобное. И если Юля и тетя Маша вдруг решат, что я хорошо справляюсь и без них, потому передумают приехать, я без всяких сомнений предоставлю Мишу самому себе. Я и сейчас считала, что в надзоре он не нуждается, ему скорее необходим человек, который сможет выслушать и утешить – вроде Юли. Посылая меня к нему – меня, кто не склонен к сочувствию, особенно если дело касалось моих обожаемых родителей , – тетя и Юля допустили глупейшую ошибку.

Я готовила обед – точнее, пока закипала вода для макарон, безуспешно пыталась испечь кексы по рецепту в интернете, – включила музыкальный канал по телевизору и мельком поглядывала на экран. Миша так и не выходил из комнаты, а я порой вспоминала его разъяренный взгляд, когда он понял, что не только Юля станет его нянькой вместо меня. Сестру и тетю ждут серьезные проблемы с парнем, вряд ли у них получится найти с ним общий язык после всего случившегося.

Я так и не решилась спросить у Миши подробности трагедии. Несмотря на то что меня это не так сильно беспокоило, я все же должна быть в курсе, ведь мне придется жить в этом городе некоторое время. О смерти Семена и Луизы нам сообщили родственники, которые же, вероятно, и помогли Мише с похоронами, поскольку один бы он точно не справился. Они сказали, что это был страшный пожар – глубокой ночью сгорела дача, куда Луиза, по их словам, переехала за неделю до трагедии, а Семен чуть позже, – но больше ничего толком не объяснили и резко оборвали разговор. Тетя Маша и Юля тут же приняли решение в течение недели отправиться к Мише, но прежде предупредить его об этом и, конечно же, спросить, все ли у него в порядке.

Юля знала, что на ней большая ответственность, потому что только ей поступали звонки от Миши раз в несколько лет. Он относился к ней лучше, чем ко всем нам, и, наверное, мы это заслужили. Меня удивило, что Миша сам не вышел на связь, сообщив о трагедии, а с Юлей говорил сухо и односложными словами, словно не желал поднимать эту тему в разговоре. Точно это была незначительная мелочь, которая касалась только его и никого больше. Каким образом они провели похороны так быстро, мне по сей день с трудом удавалось уложить в голове. Пережив такое в одиночку, точно ли он в состоянии продолжать жить как раньше, будто ничего не было? К тому же неизвестно, произошел несчастный случай или все-таки намеренный поджог.