Марина Нагайцева - Пьесы для провинциального театра
- Название:Пьесы для провинциального театра
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005181770
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Марина Нагайцева - Пьесы для провинциального театра краткое содержание
Пьесы для провинциального театра - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Затем он повернулся в сторону рыдающих Евдокии и Прасковьи:
– Мадамы, милости прошу на подводу! Отныне дом ваш принадлежит народу!
– На детей не распространяется раскулачивание! Дети не в ответе за родителей! – Евдокия пыталась загородить собой дочь.
– На всех кулаков, гражданочка, указ распространяется: и на вас, и на выродков ваших.
Он злобно глянул косым глазом в сторону Прасковьи и сплюнул кровь на паркетный пол:
– Кулацкое отродье!
Глава седьмая
Прощание
Комсомолец Василий Пильганов стоял на соседней улице и видел, как к дому девочки подъехали подводы, как долго не выходили люди.
Он весь продрог в затянувшемся ожидании, поэтому прыгал с одной ноги на другую, пытаясь согреться. Мороз был нешуточный, даже в валенках ноги мгновенно леденели.
И вот, наконец, показались члены комиссии, а за ними минут через десять из дома вышли трое: молодой мужчина с усами вёл под руки укутанных в пуховые платки Паничку и её маму. Он помог им взобраться на телегу, а потом запрыгнул сам.
– Трогай! – приказал извозчику рыжебородый человек в разорванном тулупе.
Конная повозка медленно отъехала от дома.
За ней бежал парень. Его валенки скользили, он всё время падал, но тут же поднимался и продолжал бег. Он кричал девочке, что будет ждать её возвращения, но Паничка ничего не видела и не слышала в тот момент.
Полозья оставляли на снегу две параллельные линии, ведущие в бесконечность.
Горсовет
Никто не ожидал такой прыти от Павла Просянкина.
Это же надо: купец добровольно пришёл сдаваться!
– Пал Ликсеич пожаловали. Собственной персоной, – доложил секретарь Горсовета.
Председатель всполошился, предложил необычному посетителю присесть в единственное кресло, но гость вежливо отказался.
– Чем могу быть полезен, Павел Алексеевич?
– Хочу сделку предложить: вы от Просянкиных только меня одного отправляете в ссылку, а я отдаю вам дом, имущество и мануфактуру.
– С удовольствием бы пошли навстречу, Павел Алексеевич, да не положено, разнарядка у нас имеется. Вы сами посудите: заскучают мужики-переселенцы на новом месте без семьи и детей. Супруга-то заботиться станет, приглядывать за детьми и домом, пока кормилец на работе. Скажу так: не курорт, места ещё необжитые там, безлюдные совсем. Вам и предстоит их освоить, построить новый город и производства разные в нём открыть для счастия народного. Опыт у Вас большой, да и силёнки ещё есть. С семьёй-то Вам, Павел Алексеевич, будет сподручнее выполнять важные правительственные поручения.
– Так я же в Петровске не только всё хозяйство своё оставляю вам, я и деньги, которые в банк поместил, тоже добровольно передаю в ваше распоряжение. Разве этого мало, чтобы не трогать мою семью?
– Павел Алексеевич, мы же не на рынке, чтобы торговаться? Законы на то и существует, чтобы исполнялись они повсеместно. Вы в Петровске оставляете дом, а на новом месте Вашей семье другой дом взамен этого предоставят. Бесплатно! И питание тоже бесплатно выдадут, и орудия производства. Понимаете, о чём я говорю? О Вас и Вашей семье позаботятся.
Просчитался Павел Алексеевич Просянкин. Ох, как просчитался!
Не дали ему права такого – за детей и внуков наказание отбывать.
Главное, что он понял, власть никогда и ни с кем на компромисс не идёт. Хоть ты купеческий, хоть поповский, хоть боярский сын – полезай на подводы.
Раскрестьянивание началось!
Лаврентий
Зимой дни скоротечны. А когда снега по колено, да дороги не расчищены, народ спешит засветло все свои дела переделать.
– Ликсеич, открой! Свои! – конюх Лаврентий стучал в единственное оконце деревянного покосившегося домишки.
Добрых два десятка лет отработал он у Павла Алексеевича, привык к своему хозяину, прикипел к нему душой, как к родному. Хозяин его не обижал и зарплату исправно платил, и продукты давал, и одёжу разную, да и детишкам подарки к праздникам.
– Твоих-то, Ликсеич, всех сегодня забрали, уж нету их в Петровске, увезли, вот ведь расстройство какое, – со вздохом сказал он хозяину. – Я тебе весточку привёз от них.
Лаврентий порылся в заплечном мешке и достал помятую записку.
«Отец, прощай! Отправить детей к родственникам Татьяны не удалось. Дети поедут с нами», – прочитал Павел Алексеевич.
Он сразу узнал почерк старшего сына – ровный и правильный, буковка к буковке: уважал, всё-таки, Филипп каллиграфию.
– Как ты мне и велел, я в шесть утра напротив Филиппова дома стоял, чтобы супругу с детьми забрать, – продолжил конюх свой рассказ. – Да только собрались ехать, откуда ни возьмись – комиссия, не лень им в такую рань. Филипп и попросил: жена, мол, вот-вот родит, срок ей подошёл. Отправляю её в деревню рожать. А они ни в какую: раскулачены, едьте с нами. А Филипп и говорит им: «Ну, куда ей ехать по морозу? И себя, и ребёнка загубит. Побойтесь Бога!». А они: «У нас Бога нет, а приказ есть – из дома тебя с семьёй выселить!».
Опосля я к Георгию твоему поехал, про Филиппа сказал. Малые его спали ещё, сонными они с супругой их одевали. В чемодан собрали детские вещички, а тут и эти подоспели. Чемодан ихний отобрали, с собой взять ничего не дали. Георгий им ни словечка, ни полсловечка не сказал, гордый у тебя сын. Ленка-то его плакала сильно. А он малых Витюшку и Капу на руки взял и понёс на подводу.
– А в моём доме ты был, Лаврентий?
– Был, Ликсеич, днём был. Нараспашку стоял. В доме никого. Зашёл в конюшню и обомлел: лошадей нет! Говорят, плакали человечьими слезами, когда уводили их. Этим утром триста семей выгнали из домов, в Аткарск повезли. Видать, и Дусю твою туда же отправили. Не ближний свет – девяносто километров будет до Аткарска-то, а если по снегу на подводах людей везти, так и весь световой день. Ты ж поберегись, Ликсеич! Никого не щадят, ни старых, ни малых.
– Спасибо тебе, Лаврентий! Я пока тут буду, у дочери.
Павел Просянкин был чернее тучи. Поход в Горсовет ничего не дал, а события прошедшего дня, о которых поведал Лаврентий, не оставили никакой надежды на улучшение ситуации.
Если так активно изгоняют народ из города, целыми семьями вывозят, то на возвращение в Петровск Филиппа, Георгия и Евдокии надеяться нечего.
Вот только вчера всей семьёй ужинали, а сегодня ополовинили родительское сердце: троих детей увезли в неизвестном направлении. Что теперь будет с ними? Павел Алексеевич не знал.
Нет ответов на эти вопросы и задавать их некому. Даже в Горсовете не смогли назвать конкретное место нового поселения. Где эти необжитые земли, о которых говорил председатель?
Видно, одному Богу известно…
Тревожные мысли Павла Алексеевича прервал сын Вася.
– Отец, как думаешь, что власти хотят?
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: