Дмитрий Вержуцкий - Фарт и другие рассказы

«Только прямоугольная печать есть, штамп станционный!» – сообщили мне в железнодорожной кассе. Круглая находилась в сейфе у начальника станции, который уехал на рыбалку. Я вернулся к сельсовету, путем опроса в соседних домах выяснил, где живет его председатель. Найдя нужную усадьбу, постучал в ворота. Вышедшая женщина объяснила, что муж уехал на рыбалку вместе с начальником станции. Вернется поздно, а печать у него тоже хранится в сейфе, в кабинете. Положение казалось безвыходным. Похоже, что все возможности по поиску нужной для бухгалтерии печати были исчерпаны.

С нехорошим чувством, что пообещал, но не сделал, я вернулся на перрон, откуда должна была отходить «мотаня». Сбоку за палисадником из окна одного из пристанционных зданий раздался чей-то хохот. Повернув голову и обнаружил вывеску «Решотинский линейный отдел МВД на транспорте». И тут меня осенило: «Милиция! У них же, всяко, печать должна быть!» Бросившись в открытый проем входа, я проскочил через заваленный хламом тамбур и, дернув на себя ручку внутренней двери, влетел в помещение.

Мгновенно охватившее меня чувство опасности, сообщило, что лучше бы я сюда не заходил. Из персонала в данный момент здесь присутствовали четверо пьяных вдрабадан служителей закона, сразу как-то нехорошо уставившихся на меня. В большой комнате имелось три канцелярских стола с несколькими стульями, три шкафа, кресло и сейф в углу. На одном из столов на газете лежала нарезанная колбаса и стояли стаканы с чем-то мутным. Слова, подготовленные перед этим, застряли у меня в горле.

Молчание прервал сержант, сидевший на краю стола:

– Ну, и какого… тебе надо?

– Дяденьки, помогите, пожалуйста, мне тут круглую печать поставить надо! На командировочном! Студент я, без печати сказали, что не оплатят! – как можно более жалобно высказал я свою просьбу.

Мое обращение, не сразу, но вызвало совершенно неожиданный эффект.

– Так, у нас же есть круглая печать? Есть!

Милиционеры задумались, потом переглянулись и вдруг начали хохотать. Некоторых от смеха складывало пополам! Показывая на меня пальцем, больше всех резвился тот самый сержант:

– Печать! Ему круглую печать надо! Ха-ха-ха! На командировочном!! Ой, держите меня трое, не могу!!

Стоя посередине комнаты, я попятился, ничего не понимая и продолжая по инерции просительно мямлить:

– Ну, пожалуйста… Дяденьки… Везде закрыто… Печать на командировочное… Студент я… Не оплатят… Помогите, а?

– А что, мужики, может, и правда, поставим печать? – отдышавшись от очередного приступа хохота, поинтересовался упитанный мент, единственный офицер с погонами младшего лейтенанта, сидевший в кресле.

Предложение вызвало новый бурный приступ веселья. При этом стало хорошо заметно, что все присутствующие были не то, чтобы пьяными, а какими-то дурными. «Таблеток наелись, что ли?» – злобно подумал я, а вслух побожился, что буду до конца жизни помнить их доброту, но хотелось бы документ заверить… «Надо круглую печать, вот здесь и здесь – в двух местах! А то ведь не оплатят дни…».

– Ладно, поставь, Андрюха, ему печать! Ха-ха-ха! – продолжая веселиться, распорядился старший по званию, – Может, замазать тебе маленько отпечаток-то?

– Нет-нет, мне надо, чтобы все читалось! Чтобы «Решоты» на печати видно было!

Сержант, булькая от сдерживаемого хохота, взял у меня командировочное, открыл сейф и достал печать. Промокнув о подушечку и подышав на нее, он примерился и умело вдарил печатью по указанным мною местам в удостоверении и, неожиданно тонко взвизгнув от смеха, отдал командировочное. Попятившись, я произнес скороговоркой слова благодарности и бросился в дверь.

Отойдя от здания милиции, нырнул в кусты акации, нашел там чурку, сел и закурил, переживая случившееся и приходя в себя. С родной милицией что-то было не так. С одной стороны – менты выглядели явно не просто пьяными, а какими-то дурными, с другой – мне совершенно непонятна была причина их столь бурного веселья по совершенно безобидному поводу.

Ладно, решил я, все это сейчас не так важно. А важно то, что до отхода «мотани» оставалось полчаса, а я в беготне уже проголодался и очень хотел пить. Магазин под вывеской «Продукты» находился рядом, имея выход на небольшую привокзальную площадь со сквериком посередине. Покупателей не было. Опустив на прилавок внушительный бюст, за стойкой скучала дебелая продавщица. Поздоровавшись, я принялся изучать небогатый ассортимент, представленный на полках.

После недолгих раздумий, определился в своих желаниях:

– Дайте, пожалуйста, коржик за шесть копеек и две бутылочки напитка «Медок», по двадцать две копейки.

Продавщица, не пошевелившись, перевела на меня глаза и произнесла совершенно неожиданную фразу:

– А ты, паря, с двух бутылок-то, не охренеешь?

Понимая, что мир вокруг рушится, и меня снова угораздило попасть в какую-то аномальную зону, я осторожно выложил на прилавок полтинник и еще раз попросил:

– Тетенька, мне бы напитка «Медок» две бутылки, пить сильно хочется, и коржик. «Мотаня» скоро отходит, долго ехать, что-нибудь перекусить бы перед дорогой надо.

– Ха-ха-ха! А я вот думаю – с двух-то ты точно охренеешь! – радостно продолжила свою мысль женщина. – Да мне-то что? Пей!

Она забрала деньги, выставила на прилавок две бутылки «Медка» и положив рядом коржик, снова погрузилась в дремотное состояние. Совершенно сбитый с толку, в раздумьях – чтобы все это значило? – я направился в скверик. Открыл пробку о торчавшую из земли арматурину, откусил коржик и сделав большой глоток напитка, тут же все выплюнул. В бутылке была бражка! Самая настоящая, недавно перебродившая, еще дурная, но уже достаточно крепкая! Где-то нарушили технологию и легкий прохладительный напиток превратился в убойное пойло!

Тут пазл сложился. Неадекватные менты, высказывания продавщицы – все стало на свои места! Крепкий, сносящий крышу, напиток по двадцать две копейки за бутылку! «Так, с этим понятно. Но почему они так смеялись надо мной? Что-то здесь еще не так! Ладно, рано или поздно, все выяснится! Пора уже, вот и „мотаня“ подходит!». Оставив в скверике под кустом сирени бутылки, я доел коржик, запил водой из колонки и побежал к поезду.

Заняв место у окна, в полупустом вагоне, сразу задремал, но потом подскочил, как ужаленный! Внезапное озарение говорило, что смех напившихся бражки ментов явно связан с печатью, которую они сначала не хотели мне поставить на командировочное удостоверение. Достав из кармана «энцефалитки» злополучный документ, я вгляделся в два огромных оттиска, красующихся на соответствующих местах документа, где мелким шрифтом были нанесены слова «Прибыл» и «Убыл». По кругу, к моему отчаянию и ужасу, ясно читалась вся надпись: «Министерство внутренних дел РСФСР. Красноярский край, ст. Решоты Вост.-Сиб. Ж. Д. МЕДВЫТРЕЗВИТЕЛЬ линейного отдела МВД»!