Владимир Бурлачков - Избранное

Утро следующего дня было ветреным и публика появлялась на палубах, когда ненадолго выглядывало солнце. Парень и девчонка попадались Савельеву на глаза несколько раз, а женщина после завтрака из каюты так и не вышла.

Он увидел ее после полудня. Она шла ему навстречу и не отвела глаз, когда они поравнялись.

– Сегодня – непременно на дискотеку, – сказал он.

– Я думала, вы вчера натанцевались, – сказала она.

– Какие танцы без вас! – ответил он.

– Тогда – придется, – сказала она.

– А вы сейчас куда? – поинтересовался он.

– Я? Куда? – спросила она без удивления. – Туда – сюда.

– Посидим у меня в каюте? – предложил он.

Женщина не ответила, но по ее движению Савельев понял, что она пойдет за ним.

Ее звали Ларисой. От коньяка она отказалась. Попросила воды и села на неширокую постель.

Савельев разволновался. Заговорил быстро и сразу обо всем. И о работе, и об этой поездке, и о книге, которую взял с собой, но еще не открывал.

Она слушала его без интереса, принимая все, как должное, а как только он сделал паузу, поднялась и сказала, что ей пора.

Ему ничего не оставалось, как подняться вслед за ней. Они стояли совсем рядом. Он хотел что-то сказать, взглянул на нее, передумал и положил руки ей на талию. Она прильнула к нему. Сначала осторожно, потом сильнее, и глубоко вздохнула.

Савельев стал искать губами ее губы; она старалась отвернуться и наклонила голову. Взглянула на него и порывисто уткнулась губами в его губы.

– Все, все, – зашептала она. Отстранила его руки и поправила платье.

Наверное, он взглянул на нее растерянно. Она улыбнулась и сказала:

– Потом.

– Когда? – спросил он.

– Дочь пойдет в кино, – сказала она. – Вечером…

Она ушла. Савельев походил по каюте, думая о том, что все произошло так неожиданно и так обыденно, и вышел на палубу.

Лариса стояла у борта, сложив руки на груди. Дочка и ее парень стояли рядом. Смотрели друг другу в глаза, растерявшись от чего-то, увидев что-то совсем необыкновенное, и молчали.

Савельев подошел ближе. Лариса заметила его, но не оглянулась. Они стояли поодаль и смотрели на дальние, разъеденные дымкой, унылые берега. Разглядывать в глазах друг друга им было нечего.

Две девчонки играют в голубой мяч на дорожке перед высоким забором. Обе в белых платьицах и белых гольфах. Одна повыше, с собранными в пучок светлыми волосами; другая маленькая и темноволосая.

Они бросают друг другу мяч и успевают о чем-то говорить. Мне кажется, что они заметили меня и говорят обо мне.

Я иду вдоль берега речки по дороге с глубокими колеями, и пыль взлетает из-под моих сандалий.

Маленькую девочку зовут Олей. Она нравится мне с того самого дня, когда увидел ее на автобусной остановке. Мне очень хочется, чтобы девчонки сейчас окликнули меня. Но даже если они это сделают, я к ним ни за что не подойду.

Они бросают друг другу мяч, а я смотрю то перед собой, то себе под ноги, на сандалии и дорожную пыль, и все жду, что они меня окликнут. Мне так повезло, что я увидел их возле дома, и так хочется к ним, но я не могу подойти.

Я щурюсь – то ли от солнца, то ли от того, что не хочу их замечать. Они смеются, и мне кажется, что из-за меня.

Остается только одно – уйти, а потом размечтаться, напридумывать, чего душе угодно, и поверить, что все непременно сбудется.

Я поднимаю глаза и вижу, как к Оле летит голубой мяч, вырывается из рук и прыгает по траве у забора. Она хватает его, поднимает высоко над головой и смотрит в мою сторону. Ноги несут меня прочь. И позор бегства, который я переживаю, смешивается с острой горечью утраченной надежды.

Давным-давно нет ни дома у речки, ни пыльной дороги с глубокими колеями, но есть чистый и светлый мир, не засоренный и не замутненный.

В нем навсегда растянулся прозрачный летний день, и две девочки в белых платьицах играют в голубой мяч. Та, что поменьше, мне очень нравится. Никто этот мир не видит и не знает. Он остался только для меня.

Пора было выходить из дома, а дозвониться, как назло, не удавалось. Он нервничал и без конца набирал номер. Трубку, наконец, подняли, и он попросил, чтобы позвали Настю.

– Здравствуй, это я! – сказал он, когда она ответила.

– Да! Алло! – переспросила Настя.

Он понял, что она его не узнает.

– Это Алексей, – сказал он, стараясь успокоиться. – Я тебе вчера звонил. Ну, как, пойдем сегодня куда-нибудь?

– Сегодня? – удивилась она. – Ой, я, наверное… Я еще не знаю.

Вчера они договорились встретиться. Такой поворот был для него неожиданностью.

– А когда тебе позвонить? – спросил он.

– Наверное, лучше завтра, – сказала она.

– Как завтра? – почти выкрикнул он. И после паузы сказал:

– Может быть, я позже позвоню.

– Да, давайте, – обрадовалась она и первой положила трубку.

Ему надо было в самый центр города, через все пробки. Он должен был успеть, но зря поехал по Садовому кольцу и потерял минут двадцать.

Ирина открыла дверь и не поздоровалась. Сама вытащила из комнаты большущую дорожную сумку и сказала:

– Разгильдяй ты все-таки…

– Другого все равно не прислали, – сказал он.

– Больше не буду тебя просить, – сказала она, глядя в сторону.

Он мог бы напомнить, что в прошлый раз она говорила то же самое, но не стал.

Ирина как будто догадалась и сказала:

– Теперь точно не буду…

В машине она закурила и долго молчала. Ему захотелось все сгладить и он сказал:

– Накупаешься, загоришь, вина сухого попьешь и опять доброй будешь. На Акрополь не забудь подняться.

– Поехал бы со мной, сам бы поднялся, – сказала она.

– На какие шиши?.. – отозвался он.

– Когда хочешь, у тебя находятся. Или ты без меня куда-то собрался? – спросила она раздраженно.

– Опять ты за свое… – вяло ответил он.

– Значит, точно, – сказала она.

Он промолчал, хотя этот разговор его злил.

– И целых две недели где-то пропадал, – сказала она.

– Работал как лошадь.

– Раньше на все время хватало.

– Моложе был.

У аэропорта негде было оставить машину и они долго кружились, пока не остановились за какими-то ангарами. Надо было идти пешком минут десять. Ирина была очень недовольна и сказала:

– Все у тебя через одно место получается.

Он подхватил ее сумку и быстро пошел вперед.

Регистрация на ее рейс давно началась. Надо было торопиться.

– Ну, счастливо! – сказал он.

– Только не зови ее дружочком, – сказала она.

– Кого? – спросил он, делая вид, что не понимает.

– Кого себе завел…

– Опять ты об этом… – сказал он устало.

– И спать со мной теперь не хочешь.

– Ты так опоздаешь, – сказал он.

Она ушла. Он направился к выходу, но вспомнил, что забыл спросить номер обратного рейса. Вернулся, но она уже пересекала зал. Кричать было бесполезно.