Семен Ханин - Первая зорька

Наутро Эрнесто углубился внутрь острова. Обследование вскоре привело его к озеру с пресной водой, где можно было умыться и утолить жажду. Обилие фруктов на острове и устриц вдоль береговой полосы отодвигало вероятность погибнуть голодной смертью на весьма отдаленный срок. Остров оказался совсем небольшим – где-то километров двадцать в периметре, если верить уставшим ногам. Видно, он откололся когда-то от более крупного куска земной суши или извержением вулкана был поднят с океанского дна. На острове гнездились птицы, вдобавок к которым из живности была только разновидность мелких оленей, непонятно каким чудом заселивших этот клочок земли. Человека олени не боялись вовсе, а разглядев в нем удивительную способность гладить по голове и аккуратно пальцем нажимать на черный кожаный нос, они полюбили Эрнесто как короля или родную маму (тут понять было сложно).

Ситуация была, прям как в бесчисленных романах: один на необитаемом острове, в относительной безопасности и с доступной едой, но практически без всякой надежды на спасение. То, что за ним не отправят на поиски королевский флот Швеции, Эрнесто понимал, как само собой разумеющееся. Подняв голову, он увидел в небе, как тают его дом и ипотека, тает образ Агнеты, и горько заплакал. Те, кто скажут, что мужчины не плачут, солгут. Просто зачастую они делают это без слез – слезы тут ни к чему. Олени, успевшие полюбить Эрнесто (он, кстати, еще не понял, как кого), навалились на него гурьбой и стали лизать, пока последняя слезинка не покинула нашего героя. Он встал, обнял их и каждого почесал по голове между рогов.

Как удивительно мало времени дает нам жизнь. Разве может человек за свои годы насладиться окружающим его миром, чтобы после навеки уйти в мир иной? Наговориться с морем, усладиться закатами и восходами, наслушаться пения птиц. Мы подчас не знаем, что делать в четырех стенах без просмотра ТВ или социальных сетей. Эрнесто не скучал. Тоска, ушедшая в первый день, не вернулась к нему более ни разу. Может, сказался сиротский опыт, а может, молодая деятельная натура брала верх, но уже десятый год молодой биолог пахал, как папа Карло, на острове, подчас жалуясь оленям, что ему уже давно полагается отпуск. Те слушали его со всем возможным вниманием и толкали мордочками его ладони.

Десять лет пролетели, как один день. Эрнесто построил вполне приличный загон, облагородив для этой цели найденную им пещеру. Там умещалась вся живность острова, переживая налетевшие бури и ураганы. Оказалось, что в природе в такие минуты все животные могут вполне комфортно уживаться вместе, прижимаясь друг к другу во время особенно сильного удара молнии или грома. Теперь парень был занят наведением порядка среди дикорастущих деревьев, рассаживая их так, чтобы они не мешали расти одно другому. Он тщательно убирал все засохшие ветви, сбрасывая их в одну из немногих найденных ям.

Порой цивилизация также давала знать о себе, прибивая к берегу пластиковые бутылки и иной мусор, так бездумно выбрасываемый человечеством в океан. Эрнесто обходил прибрежную полосу, старательно собирая все эти «плоды» и определяя их впоследствии в ту же яму. Он вынимал занозы из оленей и подавал птицам выпавших птенцов. Под вечер он падал на землю и, согретый набежавшими оленями, предавался сну. Снилась ли ему Агнета? Не будем скрывать: да. Но эти сны закончились к концу еще первого года, не ввергая его в смущение более. Ее образ как-то растворился, рассыпался. Теперь сны приносили только вести из жизни сегодняшней. Он видел оленей, птиц, а еще море и солнце – два вечных спутника его островной жизни.

За десять лет на суше он вполне мог продвинуться по службе, жениться на Агнете, утерев нос боссу, и завести детишек. Он выплатил бы уже половину ипотеки за дом и взял бы новую – на машину. У него был бы вполне приличный пивной животик и круг друзей, с которыми можно было бы коротать выходные. Сама мысль об этом казалась ему противной до жути. Ведь солнце только для него озаряло мир, в котором он чувствовал себя матерью и королем одновременно, а океан только с ним делился своими сокровенными тайнами. Десять лет на острове сделали бронзовым цвет его кожи, и мускулы переливались так, что ни одной лишней жиринки не могло затесаться на точеном теле.

Судьба, которой он неосмотрительно дважды грозил кулаком, преподнесла ему, сироте, самый что ни на есть волшебный подарок. Она подарила ему новый мир, где не было сирот, тревог, дефолтов и банкротств. Где у него было свое королевство, своя семья, вечно нуждающаяся в нем и вечно оплачивающая счета теплом и любовью. Тот мир ушел в небытие, и Эрнесто чувствовал себя на острове, как бабочка, выбравшаяся из куколки. Створки окружающего его старого мира облетели шелухой, и вновь открывшийся новый мир был прекрасен. Эрнесто даже позволил себе в третий раз погрозить судьбе и, усмехнувшись, лечь спать, убаюканный мелодией прибоя.

Единственные, кто никак не хотели вписываться в идиллию островной жизни – это комары. А если смотреть точнее, как биологи, то комарихи. Ведь только они наделены колюще-сосущим аппаратом и любят укусить в самое нежное место. Десять лет ничем серьезным такое внимание комаров для Эрнесто не заканчивалось, но набегавший озноб раз за разом говорил о малярии, а значит, что и дни его романтической жизни сочтены. Ничего похожего на хинин на острове не водилось, и чувство, что грозить судьбе не стоило ни первый, ни второй, ни тем более третий раз, стало явственным и очевидным.

Забытье и лихорадка все чаще сменяли минуты бодрствования, и Эрнесто всерьез задумался о смерти. Его страшил, как водится, не сам процесс остановки жизни. За десять лет он привык к тому, что его лесные подданные уходили, а им на смену появлялись новые. Эрнесто вдоволь наговорился с океаном и был уверен, что познал больше тайн жизни и смысла восходов и закатов, чем многие прожившие сотню лет в мегаполисе. Но как бы это ни было странно, ему страшно не хотелось кануть в безвестность, как канули его родители. Рано или поздно кто-то найдет остров и узнает, что гражданин Швеции жил здесь и был счастлив вместе со своими верноподданными. Пусть кто-то расскажет его историю миру, дополнив уже изданные приключенческие романы. Пусть помнят о нем, что он был!

Оставшимися от болезни силами Эрнесто чеканил на камне надпись найденным куском железной руды, но после, прочитав выбитое, выбрасывал в море плоды своего труда. Болезнь вскоре отпустила измученное тело, но явно только для последнего рывка. Он жил, но перед его глазами уже виднелся мир иной, с реками, текущими с небес, и океаном из туч и облаков. Он наконец закончил свой труд и опустился на камни с тяжелой одышкой.