Александра Семенова - Буквы. Деньги. 2 пера. Том первый

Матильда вздохнула тяжко и закончила:

– Потом уж князья велели уносить дочерей прочь из дому, к руинам древнего капища…

– Как же проклятье снять, нянюшка?

– Невинной кровью проклято, невинной кровью и смыто будет. Только многие смельчаки искали Кормилицу, да даже следов ее не нашли. Сама приходит, когда надобность есть…

Задумалась крепко княгинюшка, а потом отослала няньку, облачилась в зеленое охотничье платье, достала из сундука кинжал серебряный, святой водой крапленый – верное средство против нечисти – и тихонько выскользнула из замка.

– Арисса, я пришла за своей дочерью! Прошу, верни мне мое дитя! Заклинаю тебя смертью невинных! – кричала княгиня, стоя на коленях среди заснеженных обломков стародревнего жертвенника. Ответом ей были тревожные вскрики невидимых глазу птиц да свист холодного ветра в промозглом сером небе.

– Неужто смерть твоей дочери не искуплена кровью безвинных младенцев? Неужели не осталось в твоем измученном сердце ни капли любви материнской? Или не было ее там вовсе? – взывала женщина к звенящей пустоте, платье ее насквозь промокло, от холода окаменело все тело, лишь сердце, полное любви и скорби, горячо колотилось, молотом громыхая в ледяной тишине.

И вдруг увидела: меж дерев в сером сумраке красное промелькнуло. Словно на зов бросилась княгиня, выскочила на прогалину и крик ужаса застыл на трясущихся губах.

На снегу сидела голая костлявая старуха, седые спутанные лохмы закрывали морщинистое лицо, меж сохлых губ копошился беззвучно огрызок языка, словно она шептала что-то младенцу, лежащему на ее обрубленных коленях. Длинная, иссохшая грудь сочилась розоватым молоком. Старуха сунула сморщенный сосок ребенку, закутанному в грязную бархатную полотницу, а сама с чавканьем принялась грызть собственную культю.

– Арисса, – заговорила несчастная мать, не сводя глаз со своего дитятки, – верни мне ребенка, умоляю тебя! Неужто не достало тебе крови и страданий людских? Пора упокоить твою душу…

Озлилась вдруг Кормилица, рыкнула, бросила ребенка в снег, схватила княгиню за горло, пачкая ее стылой кровью, и замычала что-то, не разобрать.

– Невинной кровью смываю твое проклятие, Арисса, – прохрипела женщина и вонзила серебряный кинжал себе в грудь. Плеснуло алым, отпрянула Кормилица от улыбающейся княгини, да поздно было – прожгли насквозь ее плоть капельки невинной крови. Нечеловеческим голосом заверещала нечистая, закружилась веретеном, сбивая снег в грязные комочки, и рухнула наземь. Тело ее в мгновение ока иссохло, кожа истлела, обнажила желтоватые кости, космы седые разметал по голым кустам северный ветер…

Княгиня крепко прижала к себе найденное дитя и побрела в замок, моля господа вездесущего не дать ей умереть в заснеженной чаще и не замечая, как горят красным глазки улыбающегося младенца.

Через много лет юная Эльжбета выйдет замуж и станет полноправной хозяйкой замка Чахтице.

Проклятие, переданное с кровавым молоком зловещей Кормилицы, сделает ее самой жестокой истребительницей молодых женщин в истории…

– Доброе утро, Мойра! А я к тебе с радостью! Внук у нас вчера народился, такой крепкий парень, ууух! Вот, новые часы в твою коллекцию! – сияя ярче утреннего солнца, мистер Бергер протянул девушке бронзовые ходики, украшенные пухлым смеющимся ангелочком.

– Очень красивые, – улыбнулась Мойра. – Поставлю их на каминную полку рядом с вашими. Поздравляю, мистер Бергер!

Девушка вернулась в ратушу, погладила ангелочка по бронзовым кудряшкам и завела механизм. Часы тотчас ожили: ангелок расправил крылышки, стрелки дрогнули и чуть сдвинулись, а циферблат осветился мягким желтым светом.

– Вот и славно! – Мойра аккуратно поставила ходики на широкую каминную полку, едва найдя для них свободное местечко. – А теперь за работу!

Ах, как же любила хранительница эти чудесные утренние минуты! Юркие солнечные зайчики заглядывали в башню через длинные стрельчатые окна, окунались в витражи и раскрашивались в зеленые, красные, синие оттенки. Прыгали по бесчисленным стрелкам и маятникам сотен часов, и их корпусы вспыхивали на миг, являя восхищенному взору невероятное многообразие форм и размеров.

Вот – напольные часы из драгоценного красного дерева, солидный крупный циферблат, круглый маятник червонного золота – точь-в-точь важный осанистый мэр, мгновения жизни которого они отсчитывали.

А вот – карманные часы с чуть треснувшим стеклом. Круглый латунный корпус в царапинах и вмятинках, стрелки немного погнуты, но исправно отмеряют секунды – их хозяин отважный путешественник и рьяный рубака.

Эти песочные часы с изящной стеклянной фигуркой принадлежат красавице актрисе. Изысканные, хрупкие… как и ее слава.

Тысячи часов, тысячи жизней, тысячи сердец бьются в унисон с четким ритмом неумолимого времени…

Мойра ловко смахивала пыль, заводила механизмы и переворачивала стеклянные сосуды, как вдруг приметила погасший циферблат. Стрелки наручных часов замерли на половине третьего, латунный корпус потускнел, кожаный футляр съежился, словно сухой дубовый лист. Часы доктора Леонарда…

Вот и вышло его время, закончилась еще одна человеческая жизнь.

Нужно отнести часы в погребальное бюро, там молчаливый мистер Барилус наденет их на холодную руку покойного, и часы вместе со своим хозяином завершат земной путь.

Печальные думы прервал настойчивый стук в дверь.

– Мы повздорили из-за пустяка. Я разозлилась, сказала, что видеть его не хочу. И Леонард ушел спать в гостиную. А ночью он… – женщина расплакалась.

– Фрау Леонард, доктора уже не вернуть, его часы остановились. Он скончается в ту же роковую минуту и…

– Мойра, я только скажу мужу, что люблю его так же сильно, как в день нашей свадьбы! Это все, о чем я прошу!

– Мне придется взять время от вашей жизни, вы готовы?

– Да, Мойра, да! Иначе как мне жить с камнем на сердце?

Сразу после похорон явилась Марта. Назойливая торговка едва не каждый день стучалась в дверь Часовой башни и умоляла спасти ее ненаглядного сыночка.

– Любезная моя, драгоценная Мойра, ниц паду перед тобою, землю буду под ногами твоими целовать, только заклинаю всем временем мира, спаси кровинушку мою! – привычно зачастила толстуха и попыталась встать перед девушкой на колени.

– Ты же знаешь, Марта, не в моей власти без конца время вспять поворачивать.

– Не в твоей власти, говоришь? Дарвену время повернула, чтоб он пальцы себе не покалечил, Агнетте помогла, чтоб эту святошу черти забрали… Доктор помер, ты и его на час вернула! Чтоб с женушкой попрощался! А мальчика моего спасти не хочешь, а ведь ему еще жить и жить. Ведьма ты бессердечная! – зло выкрикнула женщина, вмиг растеряв всю свою учтивость.