Владимир Фёдоров - Звезда голуболикой Жаннет

– Лев Яковлевич, – подсказал гость.

– Да–да. Лэв Яковлэвич… Сухую траву прынес – поить Жянку. Анна Владымировна мэдвэжий жир дала… Сам дирэктор прыходит, Ким Лазарэвич тоже. Вирач внымателъный… Все, что скажют – дэлаю. Пою, мажю. Нэ помогаэт пока …

– А знаете, я не один к вам, – заговорщицки подмигнул Сан Саныч. – Я с подружкой… – И вытащил из-за пояса тренировочного костюма неполную бутылку водки. – Только чтоб моей – ни-ни…

– Сыльно строгая женщина, да? – поинтересовался дрессировщик.

– Не то слово – тигра! Но, к счастью, только в этих вопросах, – щелкнул пальцем по бутылке. – А вам сейчас успокоиться надо, поспать чуток. Не то сами свалитесь. Вы на Севере–то впервые?

– Пэрвий раз.

– Тем более… И потом, о вашей Жаннет… Есть одно народное средство от всех простуд. Не знаю, как обезьянам, а людям очень помогает. Сам не однажды пользовался, и другие лечились. Так вот – двадцать граммов ее, родименькой, на компресс сверху, а двести внутрь. Получается двойной удар по болезни.

– Кампрэсс дэлаем, – заметил Сурен Вахтангович. – А внутрь как можно? Нэ чэловек жи – обэзьяна.

– А от кого человек произошел? Не от их ли брата? – парировал Сан Саныч .– Я же не предлагаю ей двести, а в соответствии с размерами, ну… граммов двадцать… для начала.

– Хуже нэ будэт?

– Не будет! От одного–двух раз еще никто не умирал. А прогреет наверняка.

Сурен Вахтангович тщательно натер неприятно пахнущим салом никак не реагирующую обезьянку. Обмотал смоченным в водке полотенцем. Потом приподнял ее голову и влил в рот столовую ложку водки. Жанка дернулась, несколько раз глубоко и судорожно вдохнула, но сразу же успокоилась.

– Теперь можно и нам по маленькой, – подвел итог Сан Саныч. – Ну, давайте–за то, чтобы она выздоровела и никогда больше не болела!

– Услыщял бы тэбя Бог, дорогой, – вздохнул дрессировщик.

Выход Степана на пляж напоминал один к одному явление Бармалая в Африку. В грязной тельняшке, пропахший перегаром, немытый и заросший щетиной, с невесть где «найденным» синяком под глазом, он брел неуверенной походной, таща на цепочке упирающуюся невольницу Читу.

Установив треногу на краю «лежбища», осипшим голосом начал выкрикивать свои обычные призывы:

– Граждане отдыхающие! Фото на память о море! Фото с королевой джунглей Читой!

Но на этот раз его реклама возымела обратный эффект. Ребятишки стали испуганно жаться к родителям, а те делать вид, что не замечают фотографа или брезгливо морщиться. Как ни тесно было на пляже в погожий день, но через пару минут вокруг Степана образовалась довольно большая свободная площадка. Он перенес треногу к ее краю, однако оказавшиеся рядом бронзовые тела тут же испарились. Степан даже протер глаза: не померещилось ли?

«Нет, вправду, слиняли. Чё это такое с ними? – не мог он понять. – То сами летели, как мухи на мед, то теперь не догонишь… Вот мать их!..»

Еще раз пристально оглядев море, берег и людей, он в конце наткнулся взглядом на Читу. Подумав, недобро усмехнулся:

– Че сидишь, как в штаны наклала! Все, приехали! Не идут к нам больше клиенты, отхавала виноград! Надоела им твоя синяя рожа! При-е-лась!.. –Давая выход вскипевшей злобе, дёрнул за цепочку вверх и скомандовал: – А ну, танцуй! Танцуй, кому говорю!

Чита завизжала и повисла на ошейнике, ухватилась за него лапами, пытаясь освободить горло.

– Танцуй, танцуй, стерва! – все сильнее расходился хозяин. – Я тебя научу клиентов завлекать! Я тебя…

И в это время откуда–то сбоку раздался возмущенный женский голос:

– Да что это такое, граждане! Этот алкоголик мучает животное, а мы все молча наблюдаем!

– А ну, прекратите, сейчас же!

– Не надо, дяденька!

– Отпусти ее, мужик!

– Куда милиция смотрит! – выплеснулся следом целый хор голосов.

– Что хочу, то и делаю, – огрызнулся было Степан, но заметил, что свободное пространство вокруг него стало заметно уменьшаться. Из толпы выделились трое парней спортивного типа и двинулись к нему ускоренным шагом.

– Значит, что хочешь, то и делаешь? – переспросил первый из них.

– А может … может …–струхнул Степан, – у меня метод дрессировки такой. Выступать я ее учу, может …

– Вот что, дядя, дуй отсюда и не порть воздух, – подключился к разговору второй парень. – А если еще раз увидим, что ты обезьянку мучаешь, то и ее заберем, и тебя по шее накостыляем. Ясно?

Ну-ка. повтори, – предложил третий, поигрывая бицепсами.

– Я–ясно …–Забросив треногу за плечо п взяв Читу подмышку, Степан зашагал назад, подгоняемый выкриками осмелевших ребятишек:

– Бармалей! Злодей-Бармалей! Так ему и надо!

Войдя домой, он сдернул с Читы ошейпник и так поддел ее стоптанной туфлей, что она вылетела в приоткрытую дверь кухни и затаилась за печкой.

– Че не вышло? – поинтересовался: Кашалот, не поднимаясь с дивана.

– Не хотят, сволочи! Морды наши им нравиться перестали, жирным свиньям!

– Да если по-честному, – вздохнул Кашалот, – то после такого гудежа от нашей с тобой видухи, крокодилы разбегутся!

– А чё же ты, такой умный, сразу-то не сказал?

Думал, вдруг кто и клюнет.

– Индюк думал, да в суп попал …

Они беззлобно переругивались какое-то время, а потом Кашалот начал гасить конфликт:

– Че цапаться зазря. Похмелиться бы чего добыть. Может, у соседей покопытишь?

Степан ходил долго, но пришел не пустой, с бутылкой «травилки» –«Вермута». Ее, конечно, не хватило. Стали думать дальше.

– Может, загнать че? – предложил Кашалот.

– А че тут загонишь. Старое раньше просадил, а нового купить не успел… Фотоаппарат?.. Нельзя! – размышлял Степан; уже опять захмелевший. – А может … эту … синюю морду?..

– Ни в коем разе! – возразил Кашалот. – Ты же на ней все монеты сделал. Вон как на нее толпа прыгает!

– Отпрыгала уже. Надоела ее харя, при-е-лась!

– Я бы все же на твоем месте…

– А я бы на своем месте плевать на нее хотел! У меня, знаешь, братан какой, не чета нам! Кэп на самой здоровой посудине!

– Да знаю, слыхал.

– Он из-за границ этих не вылазит, – продолжал свое Степан. – Да ему раз плюнуть – десяток шимпанзе привезти, не то что эту образину!

– Смотри, дело хозяйское.

– Подымайся. говорю! – разошелся Степан. – Пошли на рынок, пока там еще народ есть.

Скоро они уже стояли у входа на Центральный рынок и негромко выкрикивали:

– Обезьяна! Дрессированная обезьяна! Королева джунглей!..

Люди подходили, но услышав цену – пятьсот рублей – тихо удалялись. Наконец, перед ними остановился невысокий полный кавказец, внимательно оглядел Читу и предложил:

– Трыста рублэй … Больше нэту с собой.

– Триста пятьдесят, – для вида поторговался Степан.

– Трыста,

– Ладно, забирай! – махнул рукой хозяин. – Только это… не обижай ее, она к деликатному обращению привыкла. Корми, как положено, виноградом там и другим…