Альманах - Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Смехотерапия»

Свое счастье у газона:
На асфальт, что возле травки
(Там, где сточная канавка),
Были брошены огрызки
Хлеба, сыра и сосиски.
Призадумалась тут птица.
«Это гамбур-р-гер-р иль пицца?
Или чизбур-ргер-р с пр-рипр-равой? —
Говорит она картаво
Современные слова. —
Во – пр-рикольная жр-ратва!»
Молчаливый старый пес
Подбежал – и все унес.
Проворонила ворона
Свое счастье у газона,
Так, не вспомнив даже слова
Из наследия Крылова.

Заболтались две несушки:
– Ты скажи-ка мне, подружка, —
Говорит одна другой, —
Что зовется курагой?
– Вот, приехали… Здорово!
Ты не знаешь сути слова?!
«Кур-рага» – рога у кур,
Позабывших про «лямур».
Это куриц убежденье.
У меня ж свое сужденье:
«Кура-Га» (тебе клянусь!) —
Квочка, что кричит как гусь!
Слыша все, сказал индюк:
– Ваша речь – словесный трюк.
Курага – сушеный фрукт
И полезнейший продукт.
Это факт! Не так ли, куры?
– Он считает, что мы – дурры! —
И кудахчат куры гневно:
– Ишь, один знаток в деревне!
Вкратце нам скажи, индюк:
«Курага» суть что? —
– Урюк!

Поэта друг, философ и ученый,
Способный тайны мира открывать
(Он – практик и талантом облеченный),
Не уставал мир малый наблюдать
Посредством микроскопа… На досуге
Он, каплю взяв из лужи, разглядел
Ее под микроскопом, и в испуге
От вывода Ученый онемел,
Едва произнеся: «Что вижу?! Боже!!!
Там копошатся тысячи частиц
И все – грызутся… До чего похожи
Они на всех людей, хотя – без лиц»…
Опять взглянул сквозь линзы микроскопа,
Преодолев волненье, смутный страх:
«Вот, капля эта – грязной лужи проба,
А в ней вся жизнь как в крупных городах:
И щиплются, и рвут друг друга в клочья,
Стараясь ближних укусить сильней…
Сомнений нет, – сказал Ученый, – точно:
Они напоминают дикарей…»
И размышлял, «открытье» сделав это:
«Но вывод мой никем не подтвержден?!
Я каплю лужи покажу Поэту.
Что разглядит под микроскопом он?
И, полюбовно с Музой обрученный,
Не заслоняя Макромир собой,
Пусть выскажет он взгляд свой утонченный:
На что похож мир капли водяной.
Друг откровенен – это редкость ныне
Среди поэтов, коих пруд пруди…»
Дверь отворилась. «Легок на помине!
Я ждал тебя, Поэт! Ну, проходи!»
Поэт – оракул, он в сужденьях точен,
Но мир подверг стихи его хуле,
И он сказал печально: «Мир – порочен,
Я не согласен жить как все во Зле…
О, современность – жупел всеглумленья!
Здоровый Дух, как ворог, посрамлен…
Кому не лень, строчат стихотворенья,
Искусству слова нанося урон:
Слова без смысла расставляя в строчках,
Пренебрегая рифмой – не собой,
Диктаторы поэзии порочной
Как будто ставят всех вниз головой…
И не найти жреца стихосложенья,
Чтоб плакал и смеялся с ним народ…
Сейчас иная форма убежденья,
Где здравый смысл стиха уже не в счет…»
«О, полно, друг! – Ученый, утешая,
На микроскоп рукою показал. —
Ты погляди сюда… Здесь жизнь такая!
Вот что бы ты про это рассказал?»
И, к микроскопу наклонясь поближе,
Как будто в микромир открыв окно,
Поэт глядел и выкрикнул: «Смотри же,
Мой друг, здесь – хроникальное кино!
Они!.. О да! – Поэта слышен возглас, —
Похожи как две капли на людей…
Я вижу город и существ безмозглых,
Чья жизнь – грызня, а лозунг: «Кто сильней».
К Поэту прикоснулось вдохновенье,
И он услышал звуки точных фраз —
Рождалось в голове стихотворенье,
И зазвучал Поэта вещий глас:
«Большие города как братья схожи:
Живой поток с машинами сравним…
В водовороте жизни от прохожих
Бездушия исходит клич «распни!»
Идут по жизни, с ближними ругаясь,
Грызут друг друга, поедом едят…
Ни перед кем в содеянном не каясь,
Как дикари сто тысяч лет назад,
Идею подтверждая дарвинизма,
Что люди в прошлом – стадо обезьян…
От мезозоя до демократизма
Разумность, человечность – лишь обман?
Что Человек? Вершина эволюций?
Но узнаваем в нем мартышкин труд,
Ведь ярость войн, жестокость революций
К добру и процветанью не ведут…
Шагают в ногу Sapiensы с веком,
Меняя старой жизни антураж,
Но лишь их души австралопитеков
Не изменились: злоба, как и блажь,
Остались в этих отпрысках пещерных,
Сумевших навести в личинах лоск.
Закон природы?! И закономерно:
У каждого из них – мартышкин мозг,
Дающий им возможность к подражанью
В среде реклам и веяния мод…
Природный зов сильней образованья?!
Они – другие… Только не народ…
Используя в общенье жесты, сленги,
Инстинкты выставляют на обзор.
Ум обесценен, их кумиры – деньги!
Все это – не естественный отбор!
Большие города как братья схожи:
Все – каменные джунгли дикарей,
Где нет Души, где обезьяньи рожи,
Где Дарвин был последним из людей…»
Итог подвел Ученый, стих прослушав,
Поэта взгляд с заоблачных высот:
«В землянах, как и в капельке из лужи,
Кристальной чистоты недостает».

Таши – туши таши,
Мадам Попугай.
Таши – туши таши,
Гостя принимай.

Таши – туши таши,
Мадам Попугай.
Таши – туши таши,
Чачей угощай.

Таши – туши таши,
Мадам Попугай.
Таши – туши таши,
Мужем называй.

Никого не будет в доме,
Только красная герань.
Да трещит себе на кухне
Мой несносный попугай.

Тишину шагами меря,
Ты, как будущность, войдешь.
Скажешь: «Брысь к себе немедля,
Попугай тебя там ждет».

Открываю я спросонок
Широко свои глаза.
На тебя гляжу с тревогой
Сквозь кривые зеркала.

И трещит себе на кухне
Неумолчный попугай.
Так звенит на остановке
Красный шумный лишь трамвай.

Призрак бродит в доме мрачном,
Он в хозяюшку влюблен.
Исчезает вдруг прозрачный,
Будто пылью поглощен.

Никого не будет в доме,
Увлекли меня мечты.
Как найти мне в людном месте
Сердцу милые черты?

Будем мы спокойны в жизни,
Дольше века длится день.
С попугаем будем живы,
Так смеяться нам не лень.