Альманах - Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Смехотерапия»

– Меня не пускала. Я придумал, Петро.
Плесни, расскажу. Этот метод прост.
Под стопку, соленья раздавал советы
Колян-корешок и раскрыл свой метод:

– В подъезде разденусь. Вещи в моток.
Звоню, открывают. Мной сломан глазок.
В квартиру бросаю с вещами мешок.
Как мужа оставишь одного, голышом?

Пролетела неделя. Все тот антураж:
Водка, закуска, грибочек и пляж.
– Ну что, расскажи, в дом-то с победой?
Но грустно Петро об ошибке поведал:

– Обнажился, стою в чем мать родила.
Вещи в мешок, как ты рассказал.
Как только двери она мне открыла,
Подальше, вовнутрь, я их и закинул.

Что стою я в метро, потом осознал,
Когда голос в вагоне громко сказал:
«Без остановок, в депо электричка».
Двери закрылись. А в вагоне вещички.

Умелой рукой мы в баночку кем-то
сложены.
Мы все обработаны дымом в печах —
так положено.
Голова – вторсырье, тушки по росту,
как рота.
После копчения – по назначению.
Мы – шпроты.
Пусть нам тесно, плотно нам пусть,
в масле катаемся.
Если обманут нас, не возмущаемся мы,
мы соглашаемся.
И голосуем мы, и воюем мы, и пускай
всем неохота,
Поддержим всегда, а сомненья долой
у шпроты.
Что нам роптать, технология есть
рыбокопчения:
Оттайка, отборка плюс плавников
удаление.
Мы шепчемся тихо: «У нас не получится»,
да еще эшафоты.
Кого-то ругаем, на что-то пеняем.
Как шпроты.
Опилки сменили, сосну на ольху, учли
пожелания.
Крышка прозрачная, масло отменное,
тара стеклянная.
Тушка не смята, все спинками вниз,
вверх чревом.
Нас смущает одно – надпись на банке:
«Консервы».

Казалось, что проще сделать —
Надеть футболку себе.
Да, это так было раньше,
Теперь резкая боль в руке.
Что? Натянуть брюки, шорты,
Раз-два – и уже застегать.
Но все же как утром сложно
В штанину ногой попадать.

Бывало, на дерево лазил
Орехов, вишен нарвать.
А нынче в спине, зараза,
Все позвоночки болят.

Когда-то смотрел я вправо
Или крутил головой.
Сейчас у меня она прямо,
Но в шее сильная боль.

Мне кажется, я рассыпаюсь
И мне пора на погост.
Но врач, осмотрев, сказала:
«Вам рано. У вас хондроз».

В тайге хозяин есть, все знают.
И под его десницей процветает
Весь мир таежный: птицы, звери,
И там для всех открыты двери.

Везде там социальный мир царит,
За демократией хозяин сам следит.
И если вас сомненья гложут,
Попробуйте вы мир тот потревожить.

На путь направить и сомнения развеять
Сумеют там, а тот, кто возразить посмеет,
Познает на себе всю праведность суда,
Такую, что врагу своему никогда

Не пожелал бы я.
Другим науки ради
С живого шкуру обдерут
И даже труп изгадят.

От мироздания останутся одни обломки.
Духовной пустоте порадуется Каин.
И долго будут ощущать потомки,
Что здесь закон – тайга,
Ну а медведь – хозяин.

Шла раз, задумавшись, карьера,
В мечтах не разглядев барьера,
Который встал пред ней столбом.
В барьер уткнулась она лбом.
Ну, встреча на пути барьера
Не новость для любой карьеры.
Недаром ведь для всех карьер
Свой существует и барьер.
Но данный случай не пример,
Не по карьере встал барьер.
Карьера все пустила в ход:
То взгляда жар, то взгляда лед,
Меняла вид свой и окраску,
Всю гамму чувств, все виды ласки,
И лесть, и гнев – все, чем владела
Пустила в ход. Ему же дела
Нет никакого до карьеры,
То был барьер из всех барьеров!
И вот разбитая карьера
Тогда спросила у барьера:
– Скажи, какая из карьер
Тебя достойна?
И барьер
Ответил ей весьма учтиво:
– Немногие смогли достичь
Твоих высот, хотя свой клич
Ты каждому, кто лез, бросала.
Беда лишь в том, что переняла
Все худшее от карьеристов,
Кто тебя делал и нечистой.
Стоишь сегодня предо мной.
Не по нутру мне путь такой.
Меня достойна та карьера,
Что чистотой равна барьеру.
Карьера сникла, слезы льет.
Барьера жалость не берет.
– Уйди с дороги, – говорит, —
Ко мне лишь чистым путь лежит.
Преодолеет тот меня,
Кто полон жизни и огня,
Кто правдой освещает путь,
Таких с дороги не свернуть.
Согнувшись, поплелась карьера
Прочь от прекрасного барьера.

Мораль сей басни такова:
Для тех, кто не лишен ума,
Она заложена в примере,
Что преподал барьер карьере.