Альманах - Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск «Смехотерапия»

Царь природы – че-ло-век! —
Космос покоряет.
В нем, свесив ноги снизу вверх,
Корону протирает.
Внизу же мелкий паразит
Разросся до масштабов…
Человек грозно возразил
И… раскупил бумагу.

Гаденыш в лайнер – и поплыл.
Границы перекрыли.
Час комендантский наступил,
Жить стали как в могиле.
Страх рос обделаться в штаны,
Пока плыл с Поднебесной
На запад, западный весь мир.
В Европе стало тесно.

Притихла храбрости стихия,
Не так уж страшен СПИД.
Тут вирус Covid! Пандемия
Драконом к нам летит!
А всякий смелый: «Чур меня!» —
Да мухой в изоляцию.
Толпой большой, в два человека,
Не надо собираться!!!

Добра, конечно, нет, без худа.
В Венеции – вот чудо! —
В каналах уж который день
Вода чиста покуда!
Ученые про зло с короной
Апарт в обиде шепчут:
«В футболе платим миллионы.
Вот там пускай и лечат».

Гордились с westa болтуны
Хваленой медициной.
Коронавирус победим
Китайской мы вакциной.
Европе, сбродом нас считая,
Микробы не под силу.
Вопрос: «А что будет тогда,
Когда придет в Россию?»

Не кланяясь Европе, нам,
Снял вирус всем короны.
Успеем ли? Ведь жизнь одна,
Чтоб человек слез с трона.

Бабуля улицей, как тень,
Не в пешеходном месте.
Сбил ее Porschе Cayenne,
Влетел в того Lexus.

Визг тормозов у BMW,
Rolls-Royce и Jaguarа.
Новенькие, но в дрова
Touareg и Hammer.

Lamborghini пострадал,
Bentley просто всмятку.
Наблюдая, дед сказал:
«Красиво ушла бабка!»

Жили-были бабка с дедом
Нашим сказочным сюжетом,
Но признался серый волк,
Что не все у них тип-топ.
Вот как-то раз перед обедом
Разругалась бабка с дедом,
Что не вытянул сам репу.
Значит, он не так и крепок:

«Числишь себя молодцом!
Что ж не смог разбить яйцо?
Не смог выпросить корыто
Для меня у златой рыбки!
С генетикой твоей не так:
Сын один – Иван-дурак.
Сам затасканный повеса,
А я, считай, еще невеста!

Вон бери пример с Емели.
Он, смотри, еженедельно
Самоходом на печи
К базару возит калачи.
То не Бог его сподобил —
Рыбу щуку приспособил.
Бизнесменит что есть мочи,
А ты, пентюх, так не хочешь.

Змей Горыныч с златом чахнет.
В дому́ у нас навозом пахнет.
Ты мне скажи, что за дела?!
Я ж ведь царицею была!!!
Где ковер, что сам летает?
Как в прокат? Ну негодяй, а?»
И вот зачем же от старухи
Ему терпеть такие муки?

«Есть у меня билет на среду,
Я одна-а-а в Турцию еду».
И с таким-то вот подтекстом
Лет прожили… и не счесть-то.
Вот чую, тут такой разбор:
Дед станет дядькой Черномором.
У старой ведь хрустит нога,
Дык, значит, бабушка Яга.

Изменил все черный кот,
В кроне дуба что живет.
Налево он ходил немало,
Походил, всяко повидал он.
И по сей день не знал покоя,
Ходил по цепи золотой он.
Все шастал он туда-сюда,
Видит – с дедушкой беда:

«Слышишь, седая борода,
Будешь долго так страдать?
Дам тебе совет: женился б
Ты на молодке Василисе».
А Васька, та мудра была,
Дедульку себе прибрала.
Живет с красавицей без бед
Третированный бабкой дед.

Дед прописку сделать смог,
Льготный Васеньке налог.
Она теперь столицы дама,
А деду утром – кашу манну.
Ох, бабка после голосила,
Мол, семью им развалила.
Но зачем быть деду битым?
Вот бабка теперь у корыта.

В месяц май замшелый Пень
В краю болот, где кочки,
Кряхтел березам целый день
Про то, какой он прочный:
«С той стороны, где тень моя,
Растут сморчки-грибочки,
И без изъяна ровный спил,
Корой покрыт я прочно.

Еще мой корень ого-го,
И пусть весной нет почек,
Я в осень даже от корней,
Надеюсь, дам росточки.
Пусть ствол короткий у меня,
Но гладкий, без сучочка.
Давай, Березка, в любви жить
Корнями вместе в почве».

Вот хвост Сороки у ручья,
И как всегда стрекочет:
«Березкам нет от тех житья,
кто крону им морочит».
Смешон трухлявый ловелас,
Рулад словесных писарь,
Листочки-кудри не создаст,
Но в о́пад мечет бисер.

Пенек, ты старый селадон,
Она ж годится в дочки!
Побойся Бога, «ого-го»!
Березке три годочка!!!
А молодым – шуметь, цвести
И кроной красоваться право.
Тебя же к «кочкам» отвезти,
Ты все влюбляешься лукаво.

Рассвет. Руины. Солнышко встает.
Известная лужайка. Купол дома.
Бывало, что Барак здесь интервью дает,
Грозя по матушке России Пентагоном.
Давно навстречу пущены ракеты.
Уставший после боя и невзгод,
К трибуне уложив сухпай в пакетах,
Спит на газоне из Рязани взвод.

Была трава зеленой, а дом белый,
Но видно тут сработал огнемет.
И хлорпикрин по стриту стелет,
Гарь сквозняками набережной прет.
От Пенсильвания-аллеи вправо сад.
В саду стоит наш третий батальон.
Нам парни сообщили час назад,
За Потомаком догорает Пентагон.

Усталый взгляд. Колонна и дневальный.
Он вискаря в себя плеснул порядком,
Спросил: «Скажи, а где у них Овальный?
Я распишусь, как прадед в сорок пятом».
«Мне друг-связист шепнул, – сказал боец, —
Что по Нью-Йорку восемь мегатонн!!!»
Ввела награду Дума: тем, кто здесь,
Дадут медаль «За город Вашингтон»!

Хрипел слова трофейный саксофон:
«Мы их отучим кнопки нажимать».
А я под голову мешок: мне есть резон,
Не выпуская автомат, хоть час поспать.
Слышу сквозь сон: «Подъем, герой!»,
Но глаз своих открыть пока не рад я.
Боюсь, проснусь – увижу Вашингтон,
А третья мировая бойня – правда!

Бродит по городу месяц май,
А неон освещает витрины.
Жизнь холостая, вскоре прощай.
Главный совет отец дает сыну.

Он говорит, что брак тоже работа,
Про то, что семья – тяжкий труд.
И, рассуждая, ссылался на опыт,
Убеждал, все проблемы уйдут.

Больно, когда мечта в осколки.
Больнее осколки те собирать!
Но, чтоб нрав у жены был кроткий,
Ты должен слова заветные знать.
Нервы пускай струной арбалета.
Ива в печали, звезду не зажечь.
Женщины часто меняют взгляды,
Только услышав, сынок, эту речь.

Слова порой эти – счастья венец.
В тех семьях безмолвствуют беды…
«А что за слова? Скажи их, отец».
Я люблю. Я куплю. Мы съездим.

– Расскажи мне, Колян, как твоя змея
Пропускает в дом, если в доску пьян.
– Ведь когда я пьян, совсем не буян.
А она мне в крик, что я как свинья.