Александр Якутский - Зовите меня Измаил. Рассказы и повести

– Извините, пожалуйста, – говорит он и начинает меня обходить.

Его глаза смотрят прямо в моё лицо, в них – беспокойство. Он пытается что-то вспомнить, но безуспешно. Ещё раз повторяет:

– Извините… – и уносится прочь.

И я понимаю, что это – не педагогический приём. Я на самом деле пропал с его радаров и больше там не появлюсь.

Так я узнал и своё имя: Ронин. Надо торопиться, пока я один его знаю.

В тот же день я пошёл в деканат и выхлопотал себе академический отпуск. Клятвенно обещал вернуться через год. В деканате поверили. Они ведь не знали, как меня теперь зовут.

Из библиотеки я вышел, капитально нагруженный. Теперь, по задумке, нужно доставить это богатство домой, разложить на столе и с разбегу нырнуть в море новых знаний. Я так делал перед первыми тремя курсами и всегда был очень доволен результатом. Две недели до начала занятий лениво полистаешь учебники, не торопясь решишь десяток-другой задач, – вот уже и втянулся в процесс, в настоящую учёбу войдёшь легко, как нож в масло.

Но сегодня меня совершенно не тянуло к этому делу. И вообще, домой идти не хотелось. Покурив на библиотечном крыльце, я направился в магазин, хоть сегодня и не моя смена.

Зашёл в общий вход, не в служебный. Через весь торговый зал уже раззмеилась очередь. С трудом угадал, что её голова – в отделе молочки. Очередь стояла покорно, негромко переговариваясь, скандалить не собиралась. «Профессура!» – любовно говорит наша завмаг, Людмила Степановна.

К ней как-то заходила подруга, тоже завмаг, но с другого конца города. Посидели они за рюмкой чая, поболтали о том, о сём. Пошли зал смотреть. В зале, как обычно, очередь. А то и не одна. Пойди, пойми, сколько их, если они всегда переплетаются, змеи эти, как в брачный период. В общем, зал полон народу и – почти полная тишина.

– Ничего себе! – говорит подруга. – А чего это они так тихо стоят? Друг на друга не орут, завмага не зовут, книгу жалоб не требуют?

– Так ведь контингент какой? Профессура! Орать и кулаками махать не приучена, – ответила Людмила, обводя материнским взглядом толпу.

– Да, повезло тебе. А у нас каждую неделю то витрину выставленную чинить приходится, то прилавок. А жалобная книга… премий за последний год не видели, в общем.

И то верно – завмагу нашему повезло. Вокруг магазина – несколько НИИ, да ещё и университет. В домах поблизости живут преподы, кандидаты и доктора наук, СНС-ы да МНС-ы. Профессура, одним словом. Грех жаловаться.

Отпрашиваются у начальства с обеденного перерыва «на пару часов, в магазин по-быстрому сбегать». Приходят, находят хвост очереди, занимают. Кто-то встречает знакомых, начинает с ними лёгкий трёп. Другие достают из своих портфелей какое-нибудь «Знамя» или «Новый мир», пытаются из них узнать, как раньше люди жили и как им самим жить дальше.

Почти в самом хвосте очереди я увидел дядю Женю, уткнувшегося в свежую «Дружбу народов».

– Дядь Жень, привет. Вы тут чего раздобыть взлонамерились?

– Да вот, сыр обещают.

– Какой?

– Что значит, какой?

– Ну, «Российский» там, «Пошехонский», я не знаю… «Голландский», может.

– А! – просиял дядя Женя. – Вон ты о чём. Да кто ж его знает. Сыр, и всё. И потом, какая разница?

– И то верно. Отпускать не начали ещё?

– Нет, видишь ли… Говорят, до обеда завезли, но вот что-то всё никак не начнут.

– Ну ладно, вас понял. Разрешите исполнять?

– Да ну что ты, не стоит беспокоиться. Сейчас они, я думаю…

Я не стал выслушивать дядьженины гипотезы. Знаю эту кухню, поэтому уверен: что бы он ни думал, всё равно – мимо.

Прошёл за прилавки, толкнул дверь «Только для персонала». В лицо дохнуло смрадом магазинного закулисья. Поднялся на второй этаж, в грузчицкую. На лавке перед шкафчиками валялся Лёха, глубокомысленно уставившись в потолок и отправляя вверх одно кольцо табачного дыма за другим.

– Трудишься? – спросил я, сгружая в свой шкафчик тяжеленную сумку с учебниками.

– Буквально горю на работе. Будем знакомы: Герой Комунести Чегокуда.

– Очень приятно. А там дядя Женя в очереди чалится. Сырку хочет.

– Классно. Передавай ему привет. Вот такой. Нет во-о-от такой. – Лёха развёл руки шире и чуть не грохнулся с лавки.

– Следи за собой, будь осторожен… – продекламировал я, выходя из раздевалки.

– Эй, чертила, ты «Ожог» -то дочитал? – крикнул мне Лёха вслед.

– А то!

– Ну, возвращайся тогда, обкашляем, – и Лёха отправил к потолку новое кольцо.

В разделочной подсобке я обнаружил Раюху и сразу понял, что сыра очередь дождётся нескоро. Раюха… лежала на лавке и пускала к потолку кольца табачного дыма, вот чем она занималась.

– Раюха, ты должна сделать Лёхе предложение. Я так думаю!

– О, Физик, привет! А ты чего припёрся? Сегодня же не твоя смена. И с каких таких мне Лёхе предложение делать?

– Мне кажется, из вас очень крепкая ячейка общества сложиться может. У вас много общего.

– Пусть обломается. Не для него этот цветок заколосился.

– Вот сейчас Людмила придёт и колосок-то твой пообтреплет. Там очередь уже из магазина торчит.

– Да пошла она в жопу, погремушка старая, – спокойно отреагировала Раюха. – А очередь сама дура. Сыра того – кот наплакал. Пять брусков.

Впрочем, Раюха встала-таки с лавки и направилась к разделочному столу.

– А по сколько в руки? – спросил я.

– По двести пятьдесят приказано.

– Ну вот видишь. Человек сто всё равно осчастливишь. А колоска на всех не хватит, тут ты права.

– Сам-то чего пришёл? Со мной поздороваться? Или отрезать тебе?

– С тобой поздороваться. Отрежь, конечно.

Раюха одним красивым и сильным движением ножа отделила от бруска кусок сыра, бросила на весы.

– Шестьсот. Хватит?

– Вполне. Спасибо, родная!

Раюха молниеносно завернула сыр в серую обёрточную бумагу, быстренько кинула на счётах и написала результат на обёртке. Я забрал сыр и повернулся уходить. На сумму не смотрел – кому это сейчас интересно?

– Девяносто семь, – крикнула мне вслед Раюха.

– Чего?

– Девяносто семь теперь осчастливлю. Ты за троих урвал.

– Вот такое я говно. Кстати, а что за сыр-то?

– В смысле?

– Ладно, плюнь, – сказал я и пошёл в зал.

Дядя Женя уже стоял далеко не в хвосте. Но и к голове ни на сантиметр не приблизился, конечно. За время моего пути змея смогла подрасти. Я вытащил его из очереди, сунул сыр в руки.

– Ой, да что ты! Совсем не нужно было! – завыступал было дядя Женя. Потом спохватился и начал благодарить, звать в гости и желать успехов в надвигающемся учебном году.

Раньше мне это даже нравилось. Какая-то моя собственная значимость из-за всего этого проглядывала. Разные забавные истории происходили.

Пришёл я пару месяцев назад на экзамен по ОВТА с перевязанной ногой и костылём. Препод так и взвился от сочувствия: